Сассинак - Элизабет Зухер Мун

— У вас есть предположения, насколько велика база?

— Конкретных нет. Мы сели на «задней» стороне спутника и установили только одну маленькую сеть датчиков, направленных на планету. Термический профиль стойкий, с колебаниями от одной до пятнадцати тысяч в зависимости от активности действий. Если бы мы точно знали, чем они там занимаются, то имели бы более точные цифры. Я могу отправить вам компьютерные данные…

— Прошу вас.

Сасс настроила каналы и отправила всю накопленную информацию.

— При обычных темпах погрузки они могут быть готовыми к старту примерно через пару дней.

— Понятно. Думаете, они сделают это, несмотря на наше присутствие?

— Вполне возможно. Они ничего не выиграют, ожидая, пока вы организуете осаду. Кстати, Хурон сообщил вам возможности их внешнего спутника?

— Да. Они знают, что мы вошли в систему, — мы демонтировали их внешний сторожевой маяк. Но как раз этого я и хочу. Три средних транспорта, один «Халл-Кир»… нужно проследить некоторые из них, если мы сможем их засечь.

Подождав неделю, мы соберем побольше информации перед атакой. А каковы ваши намерения?

Сасс больше всего на свете хотела присоединиться к охоте, но Холлистер предупреждающе покачал головой:

— Сэр, моя экосистема перегружена, а отделяемые отсеки левого борта сильно повреждены — инженеры говорят, что нам не выдержать длительного преследования.

— Хм… Может, вы предоставите нам обзор повреждений? Вдруг у нас имеется все необходимое для ремонта?

Очевидно, один из соседних крейсеров уже заснял их внешний вид, так как, прежде чем Сассинак успела ответить, она увидела изображение, возникшее на экране позади коммодора Верстана. Один из офицеров указал ему на экран. Коммодор отвернулся, затем с удивлением посмотрел на Сассинак.

— Что с вами произошло? Ваш стыковочный узел левого борта…

— Его взорвали, но сейчас он надежно заделан. Хотя согласна, что это выглядит скверно.

— И у вас недостает по меньшей мере двух отсеков… Не знаю, коммандер, безумны ли вы или просто вам везет.

— Надеюсь, что везет, — отозвалась Сассинак, довольная его реакцией. — Между прочим, лейтенант-коммандер Хурон отныне перешел под ваше командование или вы привезли его мне обратно?

Верстан улыбнулся и знаком подозвал Хурона.

— Мы не были уверены, что вы спаслись, но если коммандер Хурон вам действительно нужен, то я думаю, что он охотно перейдет к вам.

Хурон сильно возмужал за эти несколько недель; его обычно дружелюбное лицо теперь скорее можно было назвать суровым. Сассинак страшно хотелось знать, как он теперь оценивает ее и захочет ли вообще вернуться на «Заид-Даян»? Она вздрагивала, слушая его рассказ о полете на работорговом транспорте в жутких условиях — когда они не могли даже толком разместить беспомощных детей, осиротевших и оторванных от родного дома. Глаза Сасс наполнились слезами жалости и гнева — воспоминания о собственном прошлом снова нахлынули на нее. На транспорте не хватало запасов пищи и воды — ведь он был захвачен при завершении довольно долгого путешествия, — и к страданиям несчастных пассажиров добавились голод и жажда. Сейчас Хурон хотел присоединиться к штурмовой группе — так как у него не было специальных обязанностей на флагманском корабле, он попросил разрешения участвовать в высадке вместе с бойцами.

— Конечно, я вернусь на «Заид-Даян», если вы во мне нуждаетесь, — сказал он, избегая взгляда Сассинак.

Она вздохнула. Пережитый опыт явно не давал ему покоя — он не угомонится, пока не расправится с работорговцами или сам не будет убит, с раздражением подумала Сасс. Хурон не был бойцом, он не прошел подготовку к планетарным боевым действиям. Пожалуй, было бы лучше приказать ему вернуться на «Заид-Даян» и подержать у себя в безопасности.

— Хурон…

Она умолкла, когда он посмотрел на нее в упор. Теперь это был взгляд капитана — нежного любовника и компетентного старпома, преданного ей до конца, можно было забыть. Конечно, она могла приказать ему возвратиться, и он бы подчинился — но это значило лишить его гордости и самоуважения, которые были ей так дороги. Несомненно, Хурон повиновался бы, и если бы Сасс пригласила его в постель, но опять же это был бы не тот Хурон, которого она хотела. Сначала он должен был вступить в бой, а уже потом — если только у них будет это «потом» — они смогут попробовать любить друг друга снова. Сассинак ощутила почти физическую боль в груди, вызванную тоской и дурными предчувствиями. Если его убьют, ей придется мучиться при мысли о том, что она могла его спасти. Но если она принудит его вернуться, то навсегда обречет себя на его презрение и негодование.

— Будьте осторожны, — наконец промолвила Сасс. — И прикончите несколько ублюдков от моего имени.

Взгляд Хурона посветлел, он улыбнулся:

— Благодарю вас, коммандер Сассинак. Я рад, что вы меня понимаете.

Как бы она ни поступила, битва будет закончена к тому времени, когда «Заид-Даян» вернется в сектор штаб-квартиры Флота для ремонта. Сассинак надеялась, что ее улыбка была такой же открытой и честной, как и улыбка Хурона, хотя она вовсе не испытывала радостного возбуждения, которое переполняло ее старшего помощника.

* * *

Обратное путешествие в сектор штаб-квартиры было одним из самых унылых в жизни Сассинак. Ей, как и Хурону, хотелось собственноручно расправиться хотя бы с несколькими пиратами и работорговцами, а теперь она была вынуждена спешить домой, словно какой-то слюнтяй-штатский. Сасс часто обнаруживала, что ворчит на Холлистера без всякого повода с его стороны.

После краткой беседы с Хуроном ее новый старпом казался совсем уж беспомощным — Сасс знала, что обращается с ним слишком резко, но ничего не могла с собой поделать. Она постоянно представляла на его месте Хурона.

Чтобы отвлечься, Сассинак продолжала изучать личные дела персонала, задерживаясь на тех, кто имел доступ к участку, откуда произошел запуск ракеты. Она шла по алфавиту. Келланд, Келли… Так она добралась до Проссера. Выражение лица на его удостоверении ей не понравилось: тонкие губы кривились в самодовольной усмешке. Сассинак рассердилась сама на себя — еще немного, и она начнет ненавидеть весь экипаж. В конце концов, не могут же все быть виновны. В действительности Проссер выглядел совсем не так уж неприятно (Сасс не поленилась это проверить) — все дело было в испытываемой ею депрессии. К тому же она знала, что, вернувшись в сектор, предстанет перед следственной комиссией, если не перед трибуналом.

* * *

Следственная комиссия обернулась долгими беседами с офицерами администрации, которые докапывались, как корабль получил каждое повреждение, почему она решила действовать именно так, а не иначе, и так далее. И когда старшие инженеры качали головой и цокали языком над каждой мелочью, разбирая срочный ремонт Холлистера, Сассинак почувствовала, как в ней нарастает злость. В конце концов, она же вернулась с функционирующим кораблем и сравнительно малыми людскими потерями и спасла захваченных в рабство детей, хотя крейсер могли разнести на мелкие кусочки, если бы она твердо следовала рекомендациям «Правил ведения боя». Но всю жизнь проторчавшие за письменным столом следователи не верили, что «жалкая пиратская посудина» могла представлять реальную угрозу для крейсера типа «Заид-Даяна». Сасс вручила им компьютерные кубы с подробными сведениями о вооружении конвойного корабля, но они лишь фыркнули и отодвинули их в сторону. Как она может быть уверена в точности этой информации?