Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 2 - С. Т. Джоши

по большей части в веке семнадцатом (1588–1654). Насколько я понимаю, это просто ошибка, и к Лавкрафту ошибочная информация попала крайне интересным способом.

В 1914 году он написал стихотворение «Погребальная песнь Рагнара Лодброка», а в конце того года рассказывал Моу в письме:

«Недавно я решил использовать белый стих, как в „Гайавате“, при переводе любопытного отрывка из примитивной тевтонской поэзии на военную тему, которую д-р Блэр цитирует в своем „Критическом трактате о поэмах Оссиана“. Отрывок этот представляет собой похоронную песню – ее в давние времена написал рунами один датский монарх Рагнар Лодброк (восьмой век н. э.). В Средние века Оле Ворм довольно бессвязно перевел ее на латынь, и именно этим переводом пользуется Блэр. Песнь состоит из строф, каждая из которых начинается словами „Pugnavimus ensibus“. В своем переводе я применяю рифмованное двустишие в конце каждой строфы»100.

Этот отрывок все проясняет. «Критический трактат о поэмах Оссиана» (1763), в котором Блэр выступает в защиту подлинности поэм Оссиана, нередко включают в издания произведений Джеймса Макферсона, настоящего автора этих поэм. Сборник Макферсона был и у Лавкрафта, правда, мне неизвестно, какой именно. В любом случае он определенно прибегал к «Трактату» Блэра и об Оле Ворме, по всей видимости, знал только из этой работы. Повествуя о «древних поэтических останках… северных наций», Блэр впервые упоминает «Саксона Грамматика, выдающегося датского историка тринадцатого века», по словам которого подобные песни были выгравированы рунами. Затем Блэр приводит в пример один из таких латинских переводов Оле Ворма – «Погребальную песнь Рагнара Лодброка» в двадцати девяти строфах. Лавкрафт сумел перевести только первые семь, да и то большинство из них (со второй по седьмую) с помощью английского перевода в прозе, предоставленного Блэром. Как я полагаю, Лавкрафт либо просто перепутал годы творчества Оле Ворма (не указанные Блэром) с Саксоном Грамматиком, либо предположил, что оба ученых жили в одно время101.

За 1927 год Лавкрафт сочинил очень мало стихотворений – всего пять, и почти все они относятся к любительской журналистике. В феврале он написал традиционный поздравительный стих на день рождения Джонатана Э. Хога, которому тогда исполнилось девяносто шесть лет, однако семнадцатого октября того же года Хог умер, а Лавкрафт сочинил очень искреннюю, но при этом совершенно невыразительную элегию «Ave atque Vale» (Tryout, декабрь 1927 года). Еще одна элегия, «Отсутствующий лидер», была написана для книги «В память о Хейзел Прэтт Адамс» (1927), подготовленной, судя по всему, редакторским клубом в Бруклине. Адамс (1888–1927) была одним из основателей клуба; о том, что стало причиной ее смерти в довольно молодом возрасте, мне неизвестно. Второе стихотворение получилось чуть более удачным, по крайней мере в изображении пейзажей в окрестностях Бруклина и Палисадов Нью-Джерси, поскольку он сам бывал в этих местах. Очередная интересная работа – чудесное и нежное стихотворение из двух строф «К мисс Берил Хойт, на ее первый день рождения – двадцать первое февраля 1927 года». К сожалению, о том, кто такая Берил Хойт, нет никакой информации.

Пожалуй, лучшим стихотворением того года стала «Гедона» (в переводе с греческого – «удовольствие»), написанная третьего января. В десяти четверостишиях сравниваются жизни Катулла и Вергилия с упором на превосходство умственной безмятежности над сексуальным удовольствием – получилось что-то вроде поэтической и более сильной версии письма к Соне «Лавкрафт о любви». Не знаю, по какой причине Лавкрафт решил написать это стихотворение, зато могу сказать, что в нем он довольно успешно применяет накопленные за всю жизнь знания об античности.

В конце 1927 года Лавкрафт утверждал, что еще никогда не рекламировал свои редакторские услуги102 (про рекламу «Бюро услуг Крафтон» в журнале L’Alouette 1924 года он, вероятно, забыл), так что новые клиенты обращаются к нему только по рекомендации. Примерно в то время у него появилось два таких клиента – Адольф де Кастро и Зелия Браун Рид Бишоп.

Де Кастро (1859–1959), прежде известный под именем Густава Адольфа Данцигера (вскоре после Первой мировой войны из-за своих антигерманских настроений он взял фамилию матери), был человеком странным. В 1886 году он познакомился с Амброзом Бирсом и стал его преданным поклонником и коллегой. Через несколько лет он перевел повесть Рихарда Фосса «Монах из Берхтесгадена» (1890–1891), а Бирс отредактировал его перевод. В сентябре 1891 года работу публиковали по частям (как произведение Бирса и Данцигера – про Фосса никто и не вспомнил) под названием «Монах и дочь палача» в San Francisco Examiner, а в 1892 году уже в виде книги. Вместе с Бирсом (а также с помощью Хоакина Миллера и У. Ч. Морроу) Данцигер основал Издательскую ассоциацию западных авторов, в которой вышел сборник стихов Бирса «Черные жуки в янтаре» (1892) и сборник рассказов Данцигера «В исповедальне и следующее» (1893). Впрочем, вскоре после этого Бирс с Данцигером разругались – в основном по поводу прибыли от «Монаха» и в связи с тем, как Данцигер управлял издательством. Впоследствии они несколько раз встречались по разным поводам, но никогда больше не работали вместе.

В конце 1913 года Бирс отправился в Мексику в качестве наблюдателя или участника мексиканской гражданской войны между Панчо Вильей и Венустиано Каррансой. Данцигер (теперь под фамилией де Кастро) жил в Мексике с 1922 по 1925 год, где работал редактором еженедельной газеты. В 1923 году ему удалось побеседовать с Вильей, и тот заявил, что выгнал Бирса из своей резиденции, потому что тот начал расхваливать Каррансу. Позже тела Бирса и одного чернорабочего якобы обнаружили на обочине дороги. (Данная версия смерти Бирса ничем не подтверждена.) В American Parade за октябрь 1926 года вышла статья де Кастро под названием «Каким на самом деле был Амброз Бирс», в которой он поведал об их совместной работе над «Монахом» и о поисках Бирса в Мексике. Далее тему развил Боб Дэвис, бывший редактор All-Story, – его статья появилась в New York Sun от семнадцатого ноября 1927 года.103

Как раз после этого де Кастро связался с Лавкрафтом. Поскольку его имя было на слуху, он решил, что самое время извлечь выгоду из тесного знакомства с Бирсом. Де Кастро был знаком с Сэмюэлом Лавмэном, который и рекомендовал ему обратиться за помощью к Лавкрафту и попросить того «посмотреть пару моих работ, к сожалению, нуждающихся в редактуре»104. Речь шла о двух проектах: мемуарах о Бирсе, в частности затрагивающих тему сотрудничества по написанию «Монаха» и попыток де Кастро отыскать какую-либо информацию о том, что случилось с Бирсом в Мексике, и сборнике рассказов «В исповедальне».

Ответ Лавкрафта не