Агент - Валерий Большаков

Бойцы отряда одеты как выходцы из богатых семей. Идут с грузом золота, валюты, динамита, николаевских денег, оружия и патронов для подпольной организации. Линию фронта перейдут в районе станицы Урюпинской, а из Царицына отправятся на поезде в Екатеринодар по надёжным документам. Особое внимание обратить на С. Тер-Петросяна и А. Новикову, награждённую часами от Реввоенсовета РСФСР «за проявленную доблесть». Оба вооружены и очень опасны.

Веди 05.

Сообщение ОСВАГ:

15 октября войска Восточного фронта перешли в наступление. Сибирская армия генерала Гайды в три дня опрокинула 2-ю и 3-ю красные армии, стремительно овладев городами Ош и Оханск. Башкирская дивизия князя Голицына с боями взяла город Вятку. Западная армия генерала Ханжина ударила по флангу 5-й красной армии. Уральская армия атамана Дутова разгромила в Абищенске 25-ю дивизию Чапаева (чапаевцы перепились!). Волжский корпус генерал-майора Каппеля нанёс сокрушительный удар красным, вернув Казань и заняв Нижний Новгород. Благодаря поддержке трудящихся, сформировавших Сормовскую рабочую дивизию, удалось добыть весьма ценный трофей — не менее 444 миллионов рублей золотом из запасов Российской империи.

До середины октября Авинов прожил в напряжении — дата, на которую Мамонтов намечал свой рейд, неумолимо приближалась, а вот способа, как выйти на повстанцев, Кирилл всё не находил. Но и работалось ему хорошо, «отчётливо», как говаривал Стогов, — «комиссар Юрковский» в должности помощника Сталина слушал такие разговоры наркомов и держал в руках такие бумаги, что бедный Исаев едва поспевал передавать бесценные сведения курьерам, шмыгал по явкам, как челнок. Авинов мало-помалу приспосабливался — снимал совсекретные документы на фотоплёнку, потом резал её на кадры, скручивал и рассовывал по мундштукам папирос.

Бывало, что его гонцов проверяли на военно-контрольных пунктах в прифронтовой полосе, но курево не отбирали — куды ж мужику без цигарки? Хотя, в общем-то, «шмон» наводили редко — Кирилл дорожил своими посланцами. Он доставал для них пропуска через военспецов Буки-Стогова в отделе ЧК, что в Чернышевском переулке, рядом с Тверской.

Последняя неделя стала самой «урожайной» для агента «Веди 05», и та паника, которая поднялась в Кремле после наступления на Восточном фронте, была для него наградой куда высшей, чем орден «Красное Знамя».

…Забегая в аппаратную, Ленин диктовал срочную телеграмму в реввоенсовет Востфронта, срываясь на крик: «Всеми силами остановить наступление Каппеля! Если мы до зимы не завоюем Урала, то я считаю гибель революции неизбежной; напрягите все силы!»

Двадцать процентов коммунистов бросила партия на фронт, на восток шли и шли эшелоны питерских да московских рабочих, а комсомольцы сами рвались как один умереть за власть Советов.

Троцкий, почуяв момент, бросил клич, распечатанный в плакатах и газете «Правда»: «На коня, пролетарий!»[128]

Но тут уж Иосиф Виссарионович утёр нос Льву Давидовичу. Пока Предреввоенсовета кидал лозунги в массы, наркомнац потихоньку-помаленьку создавал большую конную армию, ударный стратегический «кулак», призванный сокрушать «белобандитские банды». Преследуя эту цель, Сталин пошёл самым коротким путём — он усилил Сводную кавалерийскую дивизию товарища Будённого.[129]Не просто повысил комдива до командарма, а придал ему несколько тысяч конников, автобронеотряд имени Свердлова, не пожалел пары бронепоездов и авиагруппы. А в Реввоенсовет 1-й Конармии ввёл старого своего приятеля — Клима Ворошилова.

Ленина идея наркомнаца воодушевила.

— Сбейте нам Конармию, Иосиф Виссагионович! — заклинал Сталина Предсовнаркома. — Одержите хоть пару побед! А я похлопочу за вас здесь, — лукаво щурился Ильич, — заручусь мнением товарищей… согласных поставить вас генсеком нашей партии. Кстати, а где фогмируется 1-я Конная?

— В Тамбовской губернии, Владимир Ильич.

— В Тамбовской? Отлично! Тогда сразу же, с ходу так сказать, займитесь подавлением кулацко-эсеровского белобандитского мятежа Антонова. Его шайки вырезают заготовителей из продотрядов, захватывают сёла, а нам нужен хлеб. Вот в чём гвоздь!..

…Тем же вечером Сталин вызвал своего помощника и сказал ему, попыхивая трубочкой:

— Ви, товарищ Юрковский, виражали горячее желание ознакомиться с ходом дел в Конармии?

— Так точно, товарищ Сталин!

— Собирайтесь. Виезжаем в Тамбов.

— Слушаю, товарищ Сталин! — молодцевато ответил Авинов. Обрадовавшись, что сможет, наконец, выполнить задание Центра, он сказал, объясняя довольную улыбку на лице: — Представляю, как скрючит Троцкого!

Иосиф Виссарионович хищно оскалился. Медовые глаза его вспыхнули, как у тигра в засаде.

…Новый маузер для Авинова нашли легко, а вот любимый им парабеллум — увы. Пришлось взять с собою золотой браунинг Троцкого — 9-миллиметровой «игрушке» нашлось место в кобуре, которую Кирилл повесил на ремень за спиной, спрятав под кожанкой.

Проводы были недолгими. Правда, свердловцы из автоброневого отряда поорали маленько — не хотелось им Кремль, где сытно кормили, менять на прифронтовую полосу. Там, глядишь, и на беляков погонят… А оно им надо? И всё же два отрядовских броневика «остин» и пара грузовиков со спаренными пулемётами в кузовах заняли своё место на платформах. Состав, нагруженный оружием, тронулся. Впереди громыхал бронепоезд «Красная Москва», следом катился ещё один «бепо» — «Гибель контрреволюции».

На другой день прибыли в Тамбов.

До революции это был славный городишко. Ежели поезд подходил с востока, со стороны Саратова, Тамбов, погружённый в низину, утопающий в садах, весь просматривался с полотна железной дороги. Жило тут тыщ семьдесят народу, а и театр у них был, и цирк, и десяток синематографов, и пять гранд-отелей, не считая гостиниц. По выходным да на праздники духовые оркестры играли в садах Дворянского, Купеческого и Коммерческого собраний, в Народном доме шли занятия да постановки самодеятельных спектаклей, а кому погулять охота была, те отплывали на остров Эльдорадо, лежавший посреди Цны, — там, в зарослях громадных дубов, располагались рестораны и пели цыганские хоры…

Теперь всё это осталось в прошлом. Нынешние приметы были иными. Например, концлагерь в одном из монастырей, где томились тысячи тамбовчан, причём детей тут тоже держали — отдельно от матерей.

Авинов сошёл с бронепоезда, испытывая острейшее желание содрать с себя фуражку с красной звездой. Было противно. Смотрят на тебя люди и думают: «Из ЭТИХ…»

Сощурившись, Кирилл огляделся.