Крылья Киприды - Сергей Крупняков

«…И многие, не знавшие скифов, считали их дикими, страшными и кровожадными. Но война показала — они такие же, как и мы. У них такие же голубые, серые и карие глаза. Так же, как у нас, греков, светлые или темные волосы. Они также мужественно воевали в этой войне. И еще… я узнал от одного юного скифа, сына царя, что воюют они за право свободной торговли с греками. Они сами хотят торговать своим хлебом. Без нашей „помощи“. И они считают, что мы их так грабим. Их цель — захватить наш город, дабы торговать самим. На мои же слова о том, что же мешает им построить свой, скифский город-порт, мальчик не знал, что ответить. Врожденная честь и жажда правды у этого скифа оказались сильнее. Это говорит о том, что вместо войны греки могли бы договориться со скифами. Царь Агар пролил первую кровь. Жаль, что херсонеситы не поняли, за что воюют скифы. Не предложили через послов мир. Ведь побережье Тавриды столь велико, что места хватило бы всем».

Ночь прошла в ожидании. Как не старались, но ни Сириск, ни Скилур заснуть не смогли. Утром они услышали знакомый голос Хрисанфа. Это была смена караула. День прошел в томительном ожидании. Приближался вечер…

— Скорее бы, — Скилур в нетерпении метался по пещере.

— Сядь, успокойся, — тихо сказал Сириск. — Стража может заподозрить.

И тут они услышали грохот колесницы. Но было что-то новое в звуке колес. Неожиданно дверь со скрежетом отворилась, и вошел Сострат.

— Ну, — сказал он властно, — написал?

— Еще не все… я должен закончить, — ответил Сириск.

Скилур не выдержал напряжения и тяжело вздохнул.

— Это еще что? — Сострат подошел к мальчику.

Он внимательно долгим взглядом смерил Скилура.

— Если еще пару дней не будет послов Агара, мы сбросим тебя со скалы. — Сострат мрачно улыбнулся. — Так что не вздыхай, волчонок! Твои муки вскоре могут закончиться.

Глаза Сириска встретились с глазами Скилура. «Молчи…» — сказали глаза.

«Молчу», — ответили глаза мальчика.

— То же касается и тебя, Сириск! — Сострат перевел взгляд на грека. — Если завтра к утру не будет признания, то на скалу пойдете вместе.

И Сострат стремительно, как всегда, вышел из темницы. Дверь закрылась, и Сириск заметил, что Хрисанф нетерпеливо топчется вокруг Сострата.

— Не слишком ли ты заботлив, Хрисанф? — Сострат долгим испытывающим взглядом посмотрел на стражника.

— Слава Евфрону! — выкрикнул в ответ Хрисанф;

— Слава! — ответил Сострат. И его колесница с грохотом исчезла за поворотом дороги, среди кипарисов и миндальных деревьев.

…Невыносимо долго тянется время. Вот и розовые отблески зари на своде темницы померкли. Стало темно, а с темнотой пришел и холод.

— Не приедут, — прошептал наконец Скилур. — Видно Сострат испугал их.

— Не торопись. — Сириск сидел в углу и, казалось, был так же спокоен, как этот воздух — темный, беззвучный, непроницаемый.

Колесница подъехала тихо.

— Папия! — по голосу было слышно, что Хрисанф ждал гетеру с нетерпением.

— Тихо, Хрисанф. — Голос Папии был глуховат, ее было еле слышно. — Хорошие дела делаются в тишине, не правда ли, Хрисанф?

— О да! А вина ты захватила?

— И вина, и жареную курочку. Ты мой спаситель! Если бы не твоя помощь с колесом, я бы опоздала к Сострату. А это, сам знаешь, очень опасно.

— О плохом ни слова, Папия. Он был тут, змей подколодный!

— Тихо, Хрисанф! — голос гетеры стал еще тише. — Ты знаешь, по городу всюду забирают людей, одно лишнее слово и…

— Знаю, знаю, чаровница ты моя сладкая! — голос Хрисанфа стал еле слышен.

Изредка раздавался сдержанный смех Папии и голос Хрисанфа. И тут Сириск услышал шорох. Это была Хелена.

— Скорее! — Она просунула сквозь решетку нож. Сириск не без труда перерезал особым узлом завязанную веревку. Тяжелый засов они открыли вместе. Сириск порывисто обнял Хелену. Скилур нетерпеливо теребил его за плечо.

— Ну же, ну же, скорее!

— Хелена… ты, — Сириск повторял эти слова, а она целовала ему руки и, вся дрожа, прижималась изо всех сил.

— Они же убьют вас, Хелена. — Сириск посмотрел ей прямо в глаза.

Девушка прижала ладонь к его губам.

— Что-нибудь придумаем, — шепнула она. — Бегите вниз, там лодка. Когда переплывете бухту, увидите маслину. У дерева привязаны кони. Там ждет вас Диаф. Беги, Сириск!

— Хелена… Хелена… — только и вымолвил он.

Они кинулись в темноту, и Сириск услышал: «Не забывай».

…Сильный ветер поднял волну. Лодка была небольшая. Волны били ее о камни, и все же беглецы смогли отплыть от берега. В кромешной темноте, среди волн, они гребли изо всех сил. И сердца их стучали одно и то же: «Спасены, спасены, спасены…».

Ветер все усиливался. И волна кидала их все выше, а когда лодка проваливалась в бездну, не было видно ни берега, ни горизонта — только черные, холодные волны… Они гребли, выбиваясь из сил. И порой казалось, что гребут они в открытое море. Небо затянуло тучами, и огоньки Херсонеса появлялись все реже. Наконец они совсем исчезли в штормовом мареве.

— Я не могу больше! — Скилур отпустил весло, упал на дно лодки.

Сириск тоже перестал грести и только направлял лодку против волны.

— Послушай, Скилур, — он не стал кричать на юношу, это было бесполезно. — Этот ветер, что дует с юга — африк.

— Так что же? — мальчик совсем выбился из сил и, тяжело дыша, лежал на дне лодки.

— Африк может унести нас в открытое море. И тогда мы погибнем, — терпеливо объяснял Сириск. — Волна усиливается. Вспомни, ты же сам говорил мне, что ты воин. А разве воин не сражается до конца? Но африк может и спасти нас — главное не проскочить мыс. Мы должны просто грести к берегу, а ветер донесет нас. Ну же, воин, бери весло! Сейчас это твой меч. А волны — твои враги.

Скилур встал, взял весло, и они снова начали грести изо всех сил.

— И раз! И раз! И раз!.. — шептал Сириск.

И лодка пошла. Ветер все усиливался. В какой-то момент тучи на горизонте просветлели. И Сириск понял, где они. Именно это светлая полоска на горизонте и спасла их.

— Скилур, посмотри, видишь этот огонек? Если доплывем туда — мы спасены. Ну же, воин, поднажми!

Мальчик, не говоря ни слова, греб и греб, и огонек на горизонте становился все ближе. Когда лодку ударило о камни, они оба засмеялись. И треск ее не напугал, а только обрадовал их. Еще немного, и огромная волна бросила лодку на широкий, песчаный берег. Беглецов захлестнуло волной, и, не сговариваясь, они прыгнули в пучину.

Но это было еще не спасение. Обратным ходом волна захватила их и потянула назад, оглушая грохотом воды, шуршанием морской гальки, воем ветра и шумом прибоя.