Кусатель ворон - Эдуард Николаевич Веркин

и Герасимов тоталитарно умывались у кадки, вафельные полотенца через плечо.

Жохова читала что-то маскировочно обложенное газетами, рядом лежал топор.

Ах да, еще Пятахин. Сегодня он был смирен и спокоен, устроился на завалинке, щурился на солнышке, грел тушку. Оная выглядела пораненно. Шрамы будут.

Наш предводитель Жмуркин пил чай и мрачно взирал на окружающий мир.

Лаурыча не было, но он почти сразу показался, перелез через плетень и бегом дернул к нам. На лице выражение, что он какую-то тайну знает несусветную.

Так оно и оказалось.

Не успел я приступить к чаю, как Лаурыч ворвался на веранду, отдышался и радостно сообщил:

— А мы тут не одни. Совсем не одни. Слышите?!

— Что ты хочешь сказать? — насторожился Жмуркин.

— Тут недалеко лагерь, — Лаурыч кивнул в сторону леса. — Я нашел! С утра пошел погулять возле ручья…

— Ты что, тоже стихи пишешь? — капризным голосом спросил Пятахин.

— Нет, не пишу…

— А зачем у ручья гуляешь? — ревниво спросил Пятахин.

— Да так… — Лаурыч улыбнулся. — Хотел поглядеть, как ручей в реку впадает, тут вроде недалеко. А там как раз они.

ОНИ. Выпучив глаза, вывернув губы.

— Бобслеисты? — вкрадчиво спросил Пятахин.

— Нет! — искренне ответил Лаурыч. — Нет совсем! Я так потихонечку подкрался, слышу, как позвякивает, дай, думаю, посмотрю, думал, коза заблудилась…

— Так там коза… — протянул Пятахин. — Коза — это не бобслеисты…

— Да кто они-то? — занервничал Жмуркин. — Кто они?

— Урки! — сообщил Лаурыч. — Там…

Лаурыч махнул рукой.

— Там пять палаток с урками!

Мы все посмотрели в указанную сторону.

— Да ему приснилось просто, — сказала Жохова. — Он же валенок, все знают…

— Нет! — горячо возразил Лаурыч. — Нет же! Там урки!

— Откуда тут урки? — Снежана перестала раздувать самовар.

— Может, из зоны сбежали, — предположил Герасимов.

— С палатками? — усмехнулся Листвянко.

— Да нет, они не взрослые урки, они молодые!

Пятахин набрал воздуха и гадским голосом спел:

— А на скорбной скамье, на скамье подсудимых, молодая Устинья и какой-то уркан…

— Я тебе сейчас покажу уркана, — Жохова отложила книгу и взяла топор. — Ты давно напрашивался, гадина.

— Значит, так, — серьезно сказал Жмуркин, начальственно сказал, чтобы до каждой бестолочи дошло. — Если в лесу действительно…

Слово «урки» ему не нравилось, наверное, его не очень жаловали в молодежном правительстве области, какое-то оно неполиткорректное, особенно перед зарубежными гостями.

— Если в лесу действительно девиантные подростки, — сказал Жмуркин. — Если в лесу действительно стоят лагерем трудные подростки, то нам надо держаться… осторожнее. Вот и все. Не стоит разводить панику, ничего страшного не произошло.

— Я рядом с урками жить не стану, — тут же сообщила Жохова.

— Да! — Пятахин хлопнул в ладоши. — Вот сейчас они дружно соберутся и все придут к тебе в гости!

— Да знаю я таких урок, — Листвянко тут же принялся поглаживать костяшки. — Знаю вдоль и поперек. Они все дрисливые, я могу их только так раскидать, влегкую!

Снежана окончательно забросила самовар, слушала с тревогой. Листвянко продолжал храбриться. Жохова поигрывала топором, я отметил, что вполне себе умело, точно уже работала им.

— Они только стаей могут, — повторил Листвянко. — Я влегкую могу …

— И не думай! — Снежана тут же схватила его за руку. — Даже не пытайся! Даже не смей!

— Попишут, как мочалку, — заметил Пятахин.

— Я видел у них топор! — зловеще протянул Лаурыч и посмотрел на Жохову.

— Так это хорошо! — заметил Пятахин. — У Жоховой тоже топор! Пусть она к ним пойдет, как-нибудь обзовет, что ли… Пусть на топорах рубятся! Как викинги!

Стало тихо-тихо. Листвянко еще шире и еще воинственнее расправил плечи, Снежана повисла на нем крепче.

— Пять палаток, — напомнил Лаурыч. — А из одной вышел такой амбал, просто Шварценеггер…

Лаурыч подпрыгнул, чтобы показать, какого роста был амбал.

— Настоящий богатырь, — продолжал Лаурыч. — Пересвет!

— Как раз для Жоховой противник! — ввернул Пятахин.

— Я таких Пересветов пачками рвал, — никак не унимался Листвянко. — Мне этого Пересвета…

— А если они на нас нападут? — спросила Жохова.

— Они не нападут, — уверенно сказал Жмуркин. — Наверняка у них есть руководитель, вожатые, которые за ними присматривают.

— Конвой, — добавил Пятахин. — Овчарки. Надувная колючая проволока.

Умник такой.

— Кто такие урки? — спросила Александра.

— Урки? — переспросил я. — Урки — это зэки. Заключенные. Те, кто сидит в тюрьме. В Гулаге, короче.

— Они сбежали? — насторожилась Александра.

— Нет, не сбежали, их выпустили. Это что-то вроде терапии. Ну, прекрасная русская природа смягчает самые суровые сердца, так еще Некрасов говорил.

Капанидзе хмыкнул. Я видел, как пальцы у него мелькали, сплетая светлые волосы Александры в красивенькие косички.

— А если они на самом деле сбежали? — услышала нас Жохова. — Если они нас на пики посадят?

Я чуть не поперхнулся языком. Конечно, от Жоховой можно ожидать всего, что угодно, но чтобы она была знакома с уголовной терминологией…

— Жохова, а ты, случаем, сама не того? — поинтересовался Пятахин. — Двушечку не мотала? Помню, тебя как-то долго в городе видно не было…

— Да она в психушке лечилась, — сказала Снежана. — Это все знают.

— Я не лечилась…

— А надо было, — хихикнула Снежана. — Укольчики поделать…

— Я тебе… — начала заводиться Жохова.

Жмуркин брякнул кружкой по столу.

— Успокойтесь! — велел он. — А ну-ка немедленно успокойтесь все! Ничего страшного не произошло, а вы уже впали в истерику. Все в порядке. Надо спросить…

Жмуркин повернулся к Капанидзе.

— Чего? — зевнул Капанидзе, не отрываясь от Александровых косичек.

— В лесу кто-то еще есть? — спросил Жмуркин строго. — Кроме нас?

Капанидзе пожал плечами.

— В лесу всегда кто-то есть, — философски заметил он. — Туристы, грибники, рыбаки. Многих тянет на природу. А с чего вы взяли?

— Вот Павел, — Жмуркин кивнул на Лаурыча. — Павел видел возле речки палатки.

— А, эти… — беспечно почесался Капанидзе. — Ну да, палатки. Вчера по реке прибыли. Вроде как плывут куда-то. Или идут. У них кто-то заболел, решили переждать.

— А руководитель у них есть? — спросил Жмуркин.

— Не знаю. Да они безобидные, — отмахнулся Капанидзе. — Посидят да уедут.

— На чем? — сощурившись, спросила Снежана.

— Уйдут тот есть, — поправился Капанидзе. — Они пешком, кажется. Но лодка тоже есть, кажется.

— А может, самим напасть? — предложил Пятахин. — Пока они сами не напали? Давайте на них с утречка с дубинами…

— И подожгем! — с воодушевлением перебила Жохова.

Все поглядели на нее.

В глазах у Жоховой сиял азарт и какое-то горение, и я подумал, что Жмуркин был прав, ну, когда говорил, что Жохова походит на святую Бригитту. Что-то есть. Кольчугу, меч и факел, ряды гугенотов дрогнут, когда наша Иустинья помчит на них на горячем боевом коне.

— Всё! — Жмуркин притопнул ногой. — Хватит! Никаких нападений! Никаких поджогов! Потом я пойду поговорю с их руководством. А до этого никто не дергается! Всем ясно?

Жмуркин обвел всех и