ПИРАТЫ ЧЕРНОГО МОРЯ. Залив сокровищ - Владлен Авинда

– Сусанна, помогай?

– Что случилось?

– Мы должны остаться в одних купальниках, ибо все вещи станут доказательством нашего побега из СССР, а за это тюрьма!

– Понятно.

Они работали ловко и скоро. Скоро Сусанна опять полуобнажённая, привязавшись лифчиком к руке, привычно возлегала на матрасе красивая и восхитительная. Силантий в одних плавках, поджав ноги, скрутился на своём резиновом ложе. В порфировую глубину моря медленно уходил тяжёлый груз, а сломанная бамбуковая мачта качалась щепками, приближаясь к прибою. Быстрее приплывай, пограничный катер, спасай пострадавших от «Белого орла», смотрите, ведь нет никаких доков, порочащих честь советских граждан, что они хотели бежать в капстрану и пересечь границу, запертую на «замки».

«Нежность» и «Наивность», как два лебедя колыхались в волнах, ожидая своего скорого вызволения из морского плена.

– Видишь, а все-таки мы будем жить в Москве! – радостно шептала уже бывалая морячка.

– Выходит судьба, по-твоему, принимает маршрут, что ж я согласен! – смирился капитан.

Как вдруг нахмурился силуэт Ай-Петри, затянулся густым облаком, обличьем похожим на «Белого орла» и рванул сильный поток со скальных круч. Взмыл вверх «Белый орёл» и обрушился на море, легко подхватил резиновые матрасы-корабли и быстро поволок их далеко на юг, моментально пересекая невидимую границу, и далеко выталкивая в нейтральные воды. Но устал, потерял мощь и силу, и стих в середине Чёрного моря.

– А я тебе говорил, что мы доберёмся до Парижа! – теперь гордо звенел голос голого капитана.

– Если выживем без воды и еды! – смиренно подтверждала обнаженная Сусанна.

Яхту “Морской луч” потребовалось перегнать в Керчь на ремонт. Капитан яхты Александр Ткачук слыл за бывалого. Он избороздил Понт и Средиземноморье, а его тюремные отсидки в Турции, Сирии и Италии за безвизовые плавания и контрабандные грузы придавали ему особую популярность и шик среди яхтсменов. По возрасту Александр только подбирался к пятидесяти, но уже выглядел старым морским волком. Сбитый, крепкий, он был довольно привлекателен благодаря бронзовому загару, синим глазам и курчавым золотистым волосам.

Вторым в команде яхты был его сын Шурик, двадцати трех лет. Он только окончил Одесский институт и болтался без работы. Вот папаня и взял его на яхту, они вдвоем катали отдыхающих в Ялтинской бухте.

Коком в плавание стала Мила Барамм, ее родословная уходит в древние крымские корни караимов. Хорошая женщина по характеру и жизненному укладу. А меня пригласили в путешествие, наверное, просто из уважения к былым совместным плаваниям.

За Ялтинским маяком – свобода! Поднимаем грот, стаксель – и в путь. Ох, как хорошо тянет ветерок с запада, с плато Ай-Петри!

Обрывы мыса Мартьян миновали быстро. Ветер крепчал. Волна – большая, округлая, – высоко поднимает яхту. Натягиваю резиновый костюм. Этот миг расставания с домом, городским укладом, и выхода в открытое грозовое море особенно приятен. Вместе с ветром в грудь словно вливается мужество, когда совсем нет страха, а стихия воды величественна, мрачна своей суровостью, и в складках волн будто скрыто колдовство и тайны всего мира. Вода зеленая, с малахитовой густотой, и лишь прорвавшийся светлый луч из сонма облаков пронизывает и скользит вместе с яхтой.

Но что-то непонятное, непривычное в море и на душе. Какое-то острое отчаяние рассекает воду, и неожиданно вырастают две огромные скалы. Это Адалары. Они стоят вечно, но вдруг утонули в водяной пелене и вновь выросли скальными скулами в пене разбивающихся волн.

Вздрогнула земля и вода, архитектурную стройность мира разорвала подземная мощь, смешав линии в хаос. Со свистом рванул гик грота на другой борт. Но мы успели увернуться. И страшный свет, быстрый, магический, разлился, расплескался по облакам и волнам. Красное, кровавое, колдовское кипело там внутри грозового мира, море горело космическим огнем. Казалось, яхта вот-вот взовьется вверх, ввинчиваясь в возникший столб воды, или рухнет в глубокую пропасть. Мы онемели, впервые ощутив себя на грани Непостижимости. Раньше только читали в местной газете, что над Ялтой и Ай-Петри все чаще замечают НЛО, серебристые облака, голубые суспензии, сверкающие тарелки, сигары и другие загадочные явления…

А чудеса продолжались. Опять передернуло мир, гора Авинда засветилась розовым светом, а над Аю-Дагом фиолетовые блики прорвали тяжелый гранит. Сумасшедший вал погрузил яхту в пучину, и изнутри Смерть вспыхнула серебром, и все засверкало поминальными огнями, натянутыми тросами-нервами, хохочущими лицами… Кто они?! Наша команда?! Отнюдь… Это – пришельцы.

Но “Морской луч” вырвался из тяжелого каскада, развернул паруса и смело ринулся в новый венок волны.

– Держитесь, ребята! – прохрипел Ткачук, сжимая руль и бросая яхту на верхушку пенящейся горы. Глухой, гибельный гул изливался со дна моря и падал твердью воды с непроглядных высот.

Я многое видел в своих путешествиях, но такое… А может, это все? Значит, пришла Она? Тогда великолепный и красивый конец.

Карусель продолжалась. Вода и волна, ломающиеся линии горизонта, скалы и камни, звон земли, музыка моря, хохот пришельцев, стон команды… И вдруг дикий порыв ветра подкинул яхту над кипящей бездной. Я схватился за леер, он горел в моих ладонях. Смута моря, а может, всей жизни нахлынула и придавила меня на корме.

Меж штормовой явью и скальными силуэтами вдруг встало двойное полукольцо ярких радуг. Они плавали, колыхались, вырастали нимбами над головами горных вершин, переплетались в радужное виденье странно меняющихся профилей воды, неба, облаков, утесов.

Яхта летела сама, Ткачук давно бросил руль, испытывая непонятную тревогу, нахлынувшую с силой урагана. Мы видели много бурь, но такую красочную – впервые. Что случилось? Куда мы попали? В какое волшебное кольцо? Прорвав его за Аю-Дагом, яхта втягивалась в черный омут ночи.

И только через неделю мы узнали, что были в эпицентре малого землетрясения, прошумевшего в земных глубинах Ялты осенью 1996 года.

”Неожиданно солнце пробило толщу туч и пятнами стало ложится на плато. Туман стал оседать на глазах, горизонт расширился, и небо над нами заголубело. Потом лучи стали съедать туманную мглу на провалах, будто стирали е резинкой.

И открылась даль моря.

Мы все одновременно увидели “Армению”. Теплоход шёл на восток, оставляя за собой расходящийся пенный след.

Два крохотных сторожевика сопровождали корабль. Это последний транспорт из покинутого города, на нм одиннадцать госпиталей, советский и партийный актив Большой Ялты, врачи, многие семьи партизан.

Сердца наши учащенно бьются, мы задираем головы и смотрим на открывшееся во всю ширь небо. Только бы не появились пикировщики!

И вдруг крик Захара Амелинова: