Женское оружие - Елена Кузнецова

Анька вспыхнула, кивнула испуганно.

— Вот и ты для них та же полонянка будешь! Пусть ненадолго, пока в воле их окажешься. А потом как жить станешь? И это еще не все. Знаешь, наверное, закон воинский — в битве оружные мужи сходятся, а кто не сопротивляется, тех и не убивают, в полон берут. Но если баба меч или топор в руки возьмет, то ее не пожалеют, как воина. Вот и ты — как только женское оружие применять начнешь, ты для мужей сразу противником, а потом и добычей станешь. Против воинского оружия защиту у родни можно найти, а вот против иного… не всегда нас железом в полон берут. У мужей на наше женское свое тайное оружие имеется, и они им тоже неплохо владеют. Не все, к счастью, но тебе и тех, что есть, хватит. В Турове, в других городах и селах кого только не встретишь — опытных, хватких; они таких, как ты, молодых дурочек, за версту чуют, не заметишь, как в их сети попадешь. Да и у вас тут такие тоже есть, вон хоть наставника Глеба взять — сколько девок да баб по нему слезы тайком льют? Думаешь, от великой радости? Вот это — самое страшное. Потому как тут тебя железом ни брат, ни муж, ни дед не защитят. Только ты сама за все в ответе останешься…

В тот вечер за столом Аньку было не узнать. Сидела тихая и задумчивая, глаз не поднимала от миски. Впрочем, не одна Анька: все девицы были словно пришибленные, а кое-кто так и вовсе аппетита лишился. Оно и неудивительно — устроила им Анна сегодня. С утра они от нее получили хорошую взбучку, а перед ужином боярыня еще добавила, да как…

Когда после дневных занятий девчонки привели себя в порядок и собрались в общей светлице, Анна, как и утром, велела им построиться, внимательно осмотрела кривоватый строй и нахмурилась. Под ее суровым взглядом девицы ежились и поневоле подтягивались, недоумевая, что же сейчас-то надобно боярыне: вроде особых происшествий за день не было, все шло как обычно. И невдомек им было, что дело как раз в этом «как обычно».

Аринка, стоя рядом с Анной, разглядывала девчонок, слегка посмеиваясь про себя: уж больно у тех были мордахи вытянутые. Только Фенька со Стешкой, тоже с позволения Анны вставшие в конец строя, сияли от удовольствия — нравилось им, что стоят наравне со старшими.

Первые слова Анны Павловны, к облегчению девиц, не предвещали никаких неприятностей.

— Зачем вас сюда привезли, все знают? — негромко спросила она, обращаясь сразу ко всем подопечным.

Те вразнобой закивали, заулыбались, а самая бойкая на язык выпалила:

— Чтобы весной в Туров везти, женихов нам искать.

— Женихов вам, значит… — Боярыня помолчала, кивнула и с улыбкой оглядела девок: — Ну да… Представьте только: вот въезжаете вы в Туров — все верхами, да в платьях невиданных, пятнадцать дев, и у каждой пес обученный на поводке, да отроки оружные охраной вокруг… То-то там рты пооткрывают! Весь город небось сбежится посмотреть на ваш выезд. Туровские-то невесты слезами горючими умоются. Как ратнинские девки да отроки на вас смотрят по воскресениям, помните?

Голос у Анны был — ну хоть вместо меда на хлеб намазывай. Девчонки совсем успокоились, глаза у них разгорелись, словно уже видели свое будущее торжество, стали переглядываться и друг друга локтями подталкивать. Аринка смотрела на оживившихся девок, слушала, как боярыня расписывает им будущее покорение Турова, и только губу закусила, чтоб не рассмеяться:

«Сильна боярыня, складно она им сказочки сказывает! Так поманила, все их мечты заветные сейчас проговаривает. Мягко она им постелила — каково-то спать будет?»

А Анна продолжала говорить тем же ласковым, зазывным голосом:

— Ох, поди все плетни да заборы женихи снесут, как вас узрят! А когда вы начнете умение свое в верховой езде показывать да из самострелов стрелять, так и княжьи дружинники сбегутся подивиться. Ух вы им покажете! Покажете ведь?

От дружного вопля «Покажем!» у Арины аж в ушах зазвенело.

— Вот именно, покажете! — неожиданно резко меняя тон и окатывая девиц презрительным взглядом, боярыня зло усмехнулась. — Покажете, как дуры деревенские, лесовички чумазые народ лучше скоморохов потешить могут! Приехали из глухомани распустехи, на конях сидят враскорячку, самострелы, как грабли держат, кобелей брехливых за собой на привязи волокут. Не дай бог, какой сорвется, облает, а то и покусает кого… А ну посмотрите на себя! Смотрите, смотрите! И что видите? А? Не слышу!

Ничего не понимающие девчонки вертели головами, рассматривая себя и стоящих рядом подруг со всех сторон, пока наконец Мария, помявшись немного, не проговорила:

— Да вроде ничего такого особенного нету, матушка…

— В корень зришь! Именно что ничего особенного! Туров шапками собрались закидать? Да там невест, как грибов в лесу, и все не вам чета! — Анна демонстративно обвела глазами сломавшийся строй. — Запомните: такие, как вы есть сейчас, вы никому в Турове не нужны. Вас там даже и соперницами не сочтут — за досадную помеху примут, но на всякий случай вредить вам станут всеми силами. А сил там много найдется. И уж языки-то у них отточены, такую вам встречу устроят!

— Да мы им… — запальчиво вякнула какая-то девка, видимо, не в силах так сразу смириться с внезапным крушением всех надежд.

— Ничего вы им сделать не сможете — такие, как есть! — припечатала Анна Павловна. — И никому вы там не нужны — такие, какие есть! Род наш — Лисовины — пока только в Погорынских лесах известен, а в Турове мы никто и звать нас никак! Там своих бояр хватает. Приданого богатого за вами не дадут, а иные так и вовсе бесприданницы. Значит, и купцам вы не нужны! Красавиц писаных, таких, чтобы дух от лицезрения захватывало, среди вас нету! Нету, я говорю. Это для Ратного вы хороши. Волосенки сальные да редкие, носы репками, глазки поросячьи. Одна расплылась — квашня квашней, — Анна стеганула взглядом Млаву, — другая горбатится, ходить прилично не можете — ногами загребаете да косолапите, сопли подолом утираете. Глядеть противно! Держать себя не умеете, вежеству не обучены! Грамоте и то из-под палки учитесь. Ну и кто на вас польстится? А? А уж бабы да девки туровские вас так встретят — Варвара наша ратнинская родной тетушкой покажется. У Арины Игнатовны спросите, каково ей там пришлось по первости, — а уж она-то не вам чета!

На девок было жалко смотреть — кое у кого от обиды аж слезы на глазах выступили. Машка, надувшись, глядела на мать исподлобья; Анька, и без того пришибленная, теребила косу и прятала глаза, прочие реагировали по-разному, но счастья ни у кого на лицах не читалось. Только Млава с недоумением таращилась на Анну — она просто не понимала, что здесь происходит и почему боярыня снова сердится.

Анна выдержала паузу, давая время девчонкам осознать суровую правду, разбивающую вдребезги все их девичьи грезы, и усмехнулась:

— Даже и не мечтайте о Турове! Вас — таких, как сейчас, — нельзя туда везти, опозоритесь! И ладно бы сами — весь род опозорите! Вас в род приняли, значит, за вас всех род теперь и отвечает. А вы отвечаете перед родом! За вас же за всех перед родом отвечаю я! И я из вас СДЕЛАЮ таких невест, что женихи туровские толпами валить будут! Даже против вашей воли сделаю! Ваша забота — только слушаться да выполнять то, что я и другие наставники велеть будут. Дала я вам время привыкнуть друг к другу, к новому месту, и хватит, с завтрашнего дня только-только учеба настоящая и начнется, и не жалуйтесь. Спуску и поблажек не дам никому! И не надейтесь, как наказанные отроки, в темнице отсидеться и отдохнуть. Розгами надо будет вам науку вбивать — вобью! — Теперь Анна говорила жестко, словно вколачивая каждую фразу прямо в головы несчастных девок, которые смотрели на нее почти что с ужасом. — Слышала я, вы над отроками потешаетесь, когда их наставники наказывают? Еще завидовать им будете! Вас наказания ждут не меньшие. Розги с завтрашнего дня стоять будут замоченные в умывальне и без дела не останутся! За лень, небрежность, неряшливость будете пороты!