Золотое сечение Иуды - Валерий Ламзов

– Ничего. Все устаканится, – сказал ему Ванин.

– Так с чего начнем? – спросил Шубин, удобно разваливаясь в кресле.

– Давайте начнем с начала, – ответил Сергей Арнольдович и добавил: – Я мало что понимаю в таких делах и готов принять любую помощь.

– Не прибедняйтесь, – перебил его Борис Михайлович. – Я много про Вас слышал, еще тогда, когда Вы были первым секретарем райкома комсомола в Москве и заместителем министра. Я думаю, что у Вас есть определенный опыт.

Ванину было приятно слышать столь лестный отзыв, и он согласился:

– Да, конечно, я что-то из практической работы знаю, так сказать, в общем, но мне нужен советник на постоянной основе, чтобы вникать в тонкости дела.

– Это другой вопрос, – довольно пробасил Шу-бин. – Такая постановка мне по душе. Но я Вас должен предупредить, Сергей Арнольдович. Хотите Вы или нет, но раз уж Вы решили вникнуть в вопросы партийного строительства и создать реальную партию, Вам необходимо прослушать краткий курс истории КПСС в моем изложении. Это будет нечто совсем другое по сравнению с тем, о чем пишут в учебниках, но для Вас будет представлять исключительную пользу, уж Вы мне поверьте.

– Я Вам верю и готов с Вами работать – ответил Ванин. – Условия нашего с Вами сотрудничества Вас устраивают?

– Да, – Шубин достал из внутреннего кармана пиджака сложенный квадратиком лист бумаги, развернул его: – И время, и деньги меня утраивают.

– Ну что, начнем? Не будем терять время попусту.

– Итак, сначала, – продолжил свою речь Борис Михайлович, – отметим, что для любой партии или движения, в первую очередь, нужны денежные средства. Поэтому прежде чем заняться непосредственно пропагандой и агитацией своих идей или даже названия своей партии, необходимо четко уяснить, откуда и в каком количестве и когда будут поступать денежные средства, и кто несет ответственность за это – самое главное направление партийной работы. Это, надеюсь, Вы, уважаемый Сергей Арнольдович, понимаете?

– Конечно, – согласился Ванин. – Финансовый аспект мне ближе по восприятию.

– И вот что я Вам должен сказать – лучше, чем большевики в России, с этой задачей не справился никто. И вряд ли еще так умело когда справится. Фашисты в Германии пошли по этому пути, но не так результативно, – Шубин задумался, а затем продолжил. – Я хочу, милейший Сергей Арнольдович, чтобы Вы как практик, как человек дела уловили одну очень важную мысль: «Жизнь любой настоящей партии, стремящейся к власти, это, в первую очередь, бизнес – жесткий по вертикали управления и бескомпромиссный в борьбе за влияние». Это потом из бескомпромиссного и дальнозоркого социал-демократа большевика Ульянова-Ленина сделают доброго, всеми любимого Ильича или еще лучше, дедушку Ленина. Сказки все это. В основе всегда лежат деньги как средство, обеспечивающее приход к власти, и железная дисциплина внутри организации с безоговорочным авторитетом лидера, использующего прием демократического централизма как главный метод управления. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Да, да. Это я понимаю, – подтвердил ему Ванин свою способность воспринимать непривычную информацию. – Может вздрогнем по рюмашке? – предложил ему Сергей Арнольдович. – Для облегчения восприятия?

– Не возражаю, – согласился Шубин.

После того, как выпили, он продолжил:

– Я Вам расскажу, как проходил Второй съезд партии и где. Это будет Вам очень интересно. Тем более, я слышал, ваши коллеги по партии и мои знакомые Трешкин и Исмаилов благополучно провалили организационный съезд вашей с ними партии.

Ванин стыдливо опустил голову.

– Как известно, – продолжал Шубин, – Второй съезд РСДРП открылся вначале в Брюсселе в складском помещении где-то на рабочей окраине города. Полиция их сборище застукала, и пришлось драпать в Лондон. Там в районе Хайбетц, где находится сейчас известное всему миру кладбище (главным образом, из-за того, что там могила Карла Маркса), в небольшой скромной австрийской пивнушке и проходил этот съезд, исторический съезд.

– В пивнушке? Съезд партии? – переспросил его Ванин.

– Так точно, – отвечал Шубин. – Обычный пивняк. Я не раз там напивался до чертиков вместе с хозяевами. Возил туда наши делегации из союзных республик. Пивняк, конечно, очень занимательный. Там не стулья, а лавки. Пиво шикарное, и обязательно подают штофик со шнапсом. Сосиски, колбаски, тушеная капуста – запах стоит… Грех не выпить. Но об этом чуть позже. Вот, представляете себе, делегатов почти 60 человек. Надо неделю работать, все-таки 24 заседания. Питались три раза в сутки, а иногда вечером садились за стол и только под утро вставали. Сами понимаете, не трезвыми. А еще гостиница, дорога… Представляете, какие это расходы? Причем жили в очень солидных отелях для конспирации. Кроме того, у революционеров было железное правило – содержать семьи осужденных товарищей. И кроме того, надо было кормить руководящий аппарат.

– А что Вы все-таки хотели рассказать про эту австрийскую пивнушку? – не унимался Ванин.

Шубин улыбнулся:

– Ее в свое время очень любил Карл Маркс. Он часами там засиживался, часто работал, писал свой «Капитал». И как у постоянного клиента, у него было свое постоянное место. Как заходите – сразу слева от двери, вернее, за дверью. Его не видит никто, а он видит всех. Вот Ленин и предложил по этой причине именно там и провести этот съезд. И все время сидел на том самом месте, любимом месте Карла Маркса. Так вот, когда туда приезжали наши делегации, их руководители садились обязательно на это самое место, любимое место Ильича и Карла Маркса. Сидел там и Хрущев, бывал там и Леонид Ильич. Как результат особого внимания, все лавки остались как лавки, а эта, в том месте, где сидели наши вожди, наполовину стерта задницами, и имеет большое, такое, углубление. Всем ведь хочется посидеть на месте великих мира сего. Но вообще-то, – продолжил Шубин после небольшой паузы, – для фракционной работы, ну, то есть для работы фракции, помещение было очень удобным, сплошь разделено перегородками. Не поверите, – продолжал Шубин, – но мне довелось общаться с одним чудом уцелевшим участником этого и нескольких последующих съездов. И скажу Вам совершенно четко, что изначально партия большевиков была нацелена на насильственное свержение власти. Сегодня бы их назвали террористами.

Шубин умолк, а затем, пристально глядя в глаза Ванину, сказал:

– А посему Ваш друг до тех пор, пока Вы ориентированы на эволюционное развитие, на созидание. Слово «революция», в моем понимании – откровенное мракобесие, сатанизм.

– И это мне говорите Вы? – удивленно спросил Ванин. – Классический партийный функционер?

– Да, как Вам это не покажется странным. Большевизм – он только как слово появился в начале XX века, то есть приобрел новое название, но человечеству само явление это известно давно как мракобесие, а революция – его апофеоз.

Большевизм и социализм не имеют между собой нечего общего. Большевизм это самое грязное самое пошлое извращение социализма. Если хотите, то это ловушка для либеральной интеллигенции, вернее той ее части, которая генетически заточена на преклонение перед всем западным нетрадиционным, ненашенским. В конце позапрошлого века именно либеральная интеллигенция привнесла в общественное сознание российского общества идею диктатуры пролетариата, нисколько ни отдавая себе отчета в том, что это такое ДИКТАТУРА. Изюминка заключалась в том, что это была популярная модная идеологическая фишка, привнесенная с Запада. И когда к власти реально пришли большевики эта либеральная интеллигенция осознала свою причастность к случившемуся, уже болтаясь на фонарях. Правда нельзя ни сказать и о том, что к тому времени немалая часть этой самой либеральной интеллигенции переметнулась на сторону большевиков и отдельные из них проявили иезуитскую жестокость по отношению к соплеменникам.