Хризалида - Брендан Денин

– Нет, лучше тут, – сказала она, не сводя глаз с дома. Ей хотелось родить ребенка, глядя на мужа.

Когда полицейские и медики все же подняли ее, чтобы отнести в машину, она отбивалась с дикой яростью, сильно удивив и себя, и их. Дженни решила, что, если кто-то пострадал, она извинится потом.

Девушка в форме, которая помогала Дженни тужиться, заглянула ей в глаза, без слов сказав, что все понимает. Что поможет ей родить ребенка посреди улицы перед сгорающим дотла домом.

Копы отошли от машин, чтобы удержать растущую толпу подальше от пламени и от роженицы. Кто-то из соседей вернулся домой, кто-то остался поглазеть. Пожарные безуспешно боролись с диким огнем.

Девушка в форме продолжала помогать и подсказывать, а остальной мир отдалился, даже боль. Дженни послушно выполняла команды фельдшера, но ее вниманием по-прежнему владел дом, пожираемый пламенем. Вдруг в алых языках мелькнет кто-то живой? При одном раскладе это будет счастьем, при другом – кошмаром.

Когда забрезжила холодная заря, Дженни напряглась в последний раз, и ребенок вышел. Дженни заплакала. Не от боли и не от злости. Она плакала от радости. Ее дочь – их дочь – появилась на свет.

Девушка в форме перерезала пуповину и завернула младенца в одеяло из кареты «Скорой помощи». Дженни медленно села, и фельдшер протянула ей молчащий сверток. Проснулась паника: неужели младенец мертв? Неужели все ее усилия, все радости и беды, через которые прошли они с Томом, были напрасны?

Нет, глаза у девочки были открыты, малышка смотрела на мать с откровенным любопытством. Слезы текли в три ручья.

– Поздравляю! – Фельдшер тоже не сдерживала слез. – У вас девочка.

Дженни кивнула, глядя на личико дочери, в ее прекрасные глаза. А потом от радости перехватило дыхание.

У девочки были глаза Тома.

Для начала признаюсь, что подвалы всегда меня пугали. Спускаться под землю, чтобы посмотреть телевизор, достать продукты из морозильной камеры или инструменты для борьбы с растительностью на заднем дворе… прикольно, но страшновато.

Отчетливо помню подвал в родительском доме. Он делился на две зоны. В первой стояли наш единственный телевизор и то один, то два дивана – в зависимости от… Даже не знаю, от чего это зависело. Я проводил там немало времени – смотрел классные/ужасные телешоу восьмидесятых, разбирал свою коллекцию комиксов. Другая зона, отделенная стеной и реечными дверями, оставалась необустроенной. Там были печь, топившаяся постоянно (по крайней мере, зимой), серый бетонный пол, горы хлама, который мы прятали от приличных людей, и, разумеется, холодильники, огромная древняя морозилка и запасной холодильник, еще древней ее.

Холодильник стоял вплотную к торцевой стене в самой жуткой части подвала. Порой, когда я спускался туда, чтобы достать что-то из древнего холодильника, во мне просыпалось «паучье чутье», и я впадал в полуобморочное состояние (с кем-нибудь такое случается в новых/странных местах? Нет? Со мной тоже нет.).

Поэтому сперва хочу поблагодарить дом на Хейден-авеню в Виндзоре, штат Коннектикут, в котором я провел первые восемнадцать лет жизни и еще пару лет и месяцев по окончании колледжа. Я люблю этот дом. Даже плохие воспоминания о нем, например об ужаснейших закутках подвала, на деле чудесные.

Хочу поблагодарить свою жену Ким за то, что поддерживает мое литературное творчество с 1994 года, когда мы познакомились в Скрантонском университете. Черновик этого романа я писал, когда мы с двумя маленькими дочками отдыхали в кемпинге на севере Нью-Йорка. Там я и урвал время для работы над «Хризалидой». В определенный момент, когда младшая дочь играла на надувном батуте, я сел в тенек, достал блокнот, в который записывал (да, от руки!) текст, и взялся за дело. В то время я работал над главой о Рэе. Бедняга Рэй! Вскоре на велосипедах подъехали Ким со старшей дочерью. Ким сказала, что вид у меня такой же, как в студенческие времена, когда я писал страшные рассказы. У меня тут же поднялось настроение. Писательство – настоящий эликсир молодости! Спасибо, Ким. Я тебя люблю.

Благодарю своего редактора, непревзойденную Мелиссу Энн Сингер, за то, что увидела потенциал в первом варианте романа, потом разнесла его в пух и прах, потом помогла собрать по кусочкам. Разделить роман на девять месяцев-глав – ее мысль, оказавшаяся прекрасной, как и многие другие. Спасибо, Мелисса!

Огромной благодарности заслуживает Дэвид Филд. Замысел «Хризалиды» появился у меня еще в 2005 году, когда я работал на кинокомпанию «Мирамакс» и готовился впервые стать отцом (Ким была на восьмом месяце беременности). Мы уехали из Нью-Йорка и купили наш первый дом в Нью-Джерси. Помню, каким загруженным я вошел в тот дом. Угнетало все: напряженный график на службе, грядущее отцовство, большой дом, большие выплаты по ипотеке. Тогда, по неизвестным причинам, я представил, что в подвале растет чудище – не слишком привлекательное воплощение моего стресса. Замыслом романа тотчас заинтересовались в Cemetery Dance [9], но в тот момент я не мог писать книгу: слишком многое происходило в моей жизни и в моей карьере.

Буквально пару лет назад я рассказывал в интервью о своей карьере в издательском бизнесе и на телевидении и вскользь упомянул «Хризалиду». Вскоре после того я получил имейл от молодого режиссера-фотографа с предложением обсудить книги, фильмы и конкретно «Хризалиду». Тем режиссером-фотографом был Дэвид Филд. Сначала я сомневался, но, просмотрев короткометражки, которые Дэвид приложил к имейлу, понял: у этого парня талант.

При личной встрече мы тут же поладили. Мысли Дэвида относительно экранизации «Хризалиды» потрясли меня – в первую очередь потому, что он прекрасно понимал, к чему я стремлюсь в романе. Так работа над киноверсией началась еще в процессе написания книги. Было здорово наблюдать за тем, как разительно версия Дэвида отличается от моей, причем и та, и другая меня полностью устроили. Дэвид, спасибо за дополнительное вдохновение!

Благодарю Брайана Фримана и Ричарда Чизмара из Cemetery Dance. Они заинтересовались романом еще до того, как я начал его писать. Спасибо вам за терпение и веру в меня!

По чистой случайности на создание романа сильно повлиял мой сосед Льюис Уэллс. Всерьез взявшись за работу, я сетовал, что для творчества мне не хватает хорошей музыки. Льюис вскользь упомянул альбом Ghosts группы Nine Inch Nails. Так альбом стал саундтреком готовящегося романа. Не уверен, что смогу слушать его снова. По-моему, это лучший из комплиментов. Трент Резнор, спасибо за все!

За ценные предложения хочу поблагодарить своего друга, писателя Нейта Кеньона.

Разумеется, я не могу не поблагодарить своих родителей, Рича Денина и Айрин Дионн. Первые страшные рассказы и «Марвел Мэн», свой первый сборник комиксов, я написал еще мальчишкой, благодаря их постоянной поддержке и вере в меня. Став отцом, я еще лучше понимаю, насколько важны такая помощь и поддержка. Спасибо вам, мама и папа!