Правдивая история - Клэр Пули

Хотя, если вы подписываетесь на меня, вы фактически совсем меня не знаете, потому что моя настоящая жизнь и та идеальная, которую вы видите, все дальше и дальше расходятся друг от друга. Чем беспорядочнее становится моя жизнь, тем больше я жажду, чтобы лайки в соцсетях убедили меня, что все в порядке.

Когда-то я была Алисой, успешным PR-специалистом. Теперь я – жена Макса, или мама Банти, или @алисавстранечудес. Такое чувство, что, кроме меня самой, все завладели частями меня.

Я по-настоящему устала. Устала от бессонных ночей, кормлений, смены подгузников, уборки и стирки. Я устала тратить часы на то, чтобы документировать свою воображаемую жизнь, отвечать на сообщения незнакомцев, считающих, что знают меня.

Я безмерно люблю свою малышку, но каждый день подвожу ее. Она заслуживает матери, которая испытывает постоянную благодарность за их общую жизнь, а не такую, которая все время пытается сбежать в виртуальный мир, гораздо более привлекательный и управляемый, чем реальный.

Хотелось бы мне рассказать кому-нибудь о своих чувствах и о том, что иногда, сидя в детской музыкальной группе, мне хочется вмазать кулаком по дурацкому розовому тамбурину. Только вчера в детском бассейне я ощутила почти неконтролируемое желание опуститься на дно бассейна и сделать глубокий вдох. Но как мне признаться, что @алисавстранечудес – это всего лишь мистификация?

И если я не она, тогда кто же я?

Ох, Алиса! Еще до того, как было признано существование послеродовой депрессии, женщины из семьи Лиззи и ее социального круга знали признаки этого состояния. В те дни, когда Лиззи родила первого ребенка, все бабушки и дедушки, тети, дяди, крестные и подруги собирались вокруг молодой мамы. Они предлагали посидеть с ребенком, приносили запеканки и помогали по дому. Все это облегчало физический, эмоциональный и гормональный шок от рождения ребенка.

И вот Алиса, которой все приходится делать одной, отчаянно пытается придать этому идеальный вид.

Едва закончилась ее смена, как Лиззи нашла адрес Алисы. Кто сейчас нужен маленькой Алисе, так это профессионал.

Хазард на день взял микроавтобус из «Маминого маленького помощника». Как оказалось, Моника, проведя всю жизнь в Лондоне с его изобилием средств общественного транспорта, так и не научилась водить машину, а их район был расположен за несколько миль от любой железнодорожной станции, поэтому Хазард исполнял роль шофера.

Он подъехал к двойной желтой линии у кафе Моники и просигналил.

– Это ты, Хазард, со своими угрозами? – спросила Моника.

Он такого еще не слышал. Он медленно присвистнул.

– Моника, ты похожа на лютик! Необычайно сексуальный лютик! – воскликнул он, глядя, как она усаживается рядом с ним в ярко-желтом платье-рубашке и широкополой шляпе. – Пожалуй, раньше я не видел тебя ни в чем, кроме черного, белого или темно-синего.

– Что ж, иногда мне нравится попробовать что-то новое, – ответила она, как ему показалось, с довольным видом. – А посмотрите на него – настоящий денди во фраке. Если не ошибаюсь, ты подстриг бороду. – Слово «борода» она произнесла несколько иронично. – Вот, я взяла с собой кофе в поездку. Для тебя – большой латте с цельным молоком. Я знаю, что не ошиблась. – Моника указала на пакет из коричневой бумаги у себя в руках.

– Класс! Спасибо. – Хазард, на удивление, был тронут тем, что она не забыла его заказ на кофе. – А у меня с собой фруктовая жвачка. Угощайся, не стесняйся. Я купил семейную упаковку, со жвачкой в форме маленьких фруктов. Мне они всегда нравились.

На пути по шоссе М3 они непринужденно болтали.

– Ты рада, что идешь на свадьбу? – спросил Хазард.

– Не очень. Свадьбы мне кажутся в чем-то депрессивными. Брак – всего лишь листок бумаги, а статистика разводов шокирует. Честно говоря, пустая трата времени и денег.

– Правда? – с удивлением спросил он.

– Нет, на самом деле, конечно нет! Ты ведь читал мою историю? Больше всего люблю хеппи-энд и хорошую добрую свадьбу. – Потом ни с того ни с сего Моника завела: – Хазард, прости, что вначале я плохо с тобой обращалась. Я была сбита с толку. И я считала тебя каким-то ленивым парнем из целевого фонда, которому нравится совать нос в дела других людей, потому что он чувствует свое превосходство.

– Ох, неудивительно, что ты меня ненавидела, – сказал Хазард. – По сути дела, я всегда сам зарабатывал деньги. Мои родители принадлежат к среднему классу, они тратили все свои сбережения на мою привилегированную частную школу, где меня немилосердно изводили за то, что я единственный, кто живет в доме с номером, а не с названием и кто летает на самолете не бизнес-, а эконом-классом.

– Так чем ты занимался до садоводства?

– Я работал в Сити. Трейдинг. Теперь я понимаю, что выбрал эту карьеру, потому что мне надоело быть самым бедным в комнате. Полагаю, ты не прочла мою историю в тетради? Райли тебе не говорил?

– Нет, он очень деликатный, Райли. Он предоставил это тебе. Так что же ты там написал? Не возражаешь, если я спрошу? В конце концов, мою-то историю ты прочитал.

– Э-э, я написал о том, как покончил с Сити, сделал передышку, чтобы собраться с мыслями. Я хотел найти работу более стоящую, позволяющую более полно себя выразить, – сказал Хазард, и это было совершенной правдой, но не всей правдой.

Между ними в микроавтобусе как будто сидел огромный слон, нажимающий на рычаг переключения. Притом Моника была самым последним человеком, с которым он хотел бы обсуждать свою наркотическую зависимость. Она была такой славной, чистой и яркой, а разговоры на эту тему такие грязные. Моника заставила его почувствовать себя более достойным человеком, а он не хотел напоминать себе, что это не так. Он догадывался, что она никогда не сталкивалась с подобной проблемой. Что хорошо для нее.

– И теперь ты ее нашел! Готова поклясться, эта тетрадь творит чудеса. Посмотри на Джулиана с его сотнями новых друзей. А у тебя новый успешный бизнес. Я в восторге оттого, как быстро ты все организовал. Ты проделал большую работу.

Хазард сиял от гордости. Он не привык гордиться собой, как не привык и к похвалам.

– Ну, в виде исключения я постарался сделать все хорошо. Как ты. Ты по-настоящему деловой человек – креативный, трудолюбивый – и отличный босс. К тому же у тебя есть принципы.

Не слишком ли он заливает? Хазард постоянно ловил себя на том, что старается произвести на Монику хорошее впечатление. Он не понимал почему. Это было совсем на него не похоже.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Моника.

– Ну, например, если клиент по-настоящему достает тебя, ты когда-нибудь плюешь ему в тарелку? Просто чтобы отплатить ему?

Моника была шокирована.

– Конечно нет! Это страшно негигиенично и к тому же противозаконно.