Пастыри чудовищ. Книга 2 - Елена Владимировна Кисель

— Подходите-подходите, — (главное — уверенность, тоже Гроски говорил). — Меня тут как раз наша нойя одной порче научила — вот уж как раз хотела попробовать.

Делаю рожу кровожаднее и зловещее, хотя куда уж. Тейди малость замер, но храбрится, а остальные хвосты уж поподжимали.

— Нойя, ну как же. Брешешь.

— А ты подойди, да и попробуем, — («Если собираешься блефовать, главное — подробности»). Роюсь в кармане свободной рукой. — Видишь эти штуки? Вот я это в вас швырану, потом слово тайное скажу — и чёрная плесень на вас навалится. В глазах будет расти, изо рта и носа полезет.

В горсти у меня — семечки для птиц, только деревенским дуракам этого не видать. Они уже переглядываются, а я продумываю путь отступления. Гроски дурного не посоветует — он же с Рифов бежал. Вольерные говорят — и дюжину охранников при побеге передушил, во как.

— Брешешь, — цедит рыжий Тейд и выставляет ладонь с Печатью. — Только попробуй чего швырануть — я тебя огнём…

Я вытягиваю лицо, закатываю глаза и начинаю раскачиваться и завывать:

— Мэйнхо… мошахи танар… та скрэ-э-э-эрэн! Дэйтем-е-е-е-е-енен!

Аманда так ругается иногда. Когда кто-то из вольерных сильно поранится. Или когда она совсем не в духе.

— Чего это с ней?! — орёт прыщавый Кай, но я раскачиваюсь и вою себе:

— Калатама-а-а-а-аррэ! — потом выпучиваю глаза и швыряю в них семечками. Придурки вскрикивают и шарахаются в разные стороны.

А я рву когти. На скорости алапардов в Энкеров день. Кидаюсь в левый проулок, стараюсь только сумкой с бутылками сильно не размахивать. Торможу у высокого забора дядьки Клерия, перекидываю петли сумки так, чтобы она на боку висела, карабкаюсь на забор. Спрыгиваю, бутылки позвякивают. Мне навстречу с лаем кидаются пять здоровых псов — болотные сторожевые, они вечно без цепей гуляют. Вытягиваю руки с поднятыми ладонями вперёд.

— Стоять, мальчики! Чего разошлись?

Говорю тоном Гриз — ровным, дружелюбным. Улыбаюсь, спрашиваю — как тут их дела. Псы переглядываются, принюхиваются, поскуливают с удивлением. У меня куртка чем только не пахнет. Вот они и не понимают, чего за диво из питомника к ним свалилось.

— Пошли, проводите меня, а то я уже ухожу.

Главное — чтобы сам дядька Клерий из своего дома не выскочил. Он в деревне из богатых, а меня сильно не любит. И Даром Ветра пользуется отменно.

Так что я тихонько перебегаю его землю, прячась за садовыми деревьями. Говорю спасибо псам. И быстрей-быстрей взлетаю на забор, а там уже опять несусь во весь дух.

Всё-таки не догнали — выбегаю из деревни вполне себе спокойно. Можно отдышаться и глянуть, как там бутылки. Одна, вроде, треснула, но ничего серьёзного.

Это я дёшево отделалась. Обычно пацанов у рыжего в шайке — шесть, а то и восемь, ещё и девчонки, бывает, к компании присоединяются. Вот тогда худо. Налетают со всех сторон. Бывает трудно прятать синяки от Гриз, Мел и Аманды. А то иногда еще нос разобьют или губу, ну или там магией хлестанут. Тогда врать становится совсем трудно, а жаловаться я не люблю. Мне это ба еще давно говорила: не ной, не жалуйся, приноси пользу — и тебя не за пустое место считать будут.

Понятно, что Мел и Гриз всю душу, бывает, вопросами вывернут. Только их тут самих в деревне не жалуют, так что я молчу. Не хватало им еще из-за меня хлопот лишних. Вот если бы можно было и правда взять у Аманды, ну не знаю, слабительного, что ли… или кнут у Гриз — и ка-а-ак отходить этих всех!

Ясно, чего они ко мне вяжутся. У нас в деревне «пустых» только три человека. Но Дерк — он же здоровый, хоть и безответный. А бабка Амилия — повитуха, и каждой Травнице может форы показать, так что к ней ходят помалу за снадобьями и помощью. А мне вроде как деться некуда.

Янист рассказывал — будто бы в Алчнодоле есть целая община таких, как я. И живут они хорошо и радостно, «под сенью у Единого». Им-то в Алчнодоле бояться нечего, магию долина высосать у них не может… Может, мне туда податься? Так ведь как ма оставить, да и в питомнике ещё тысяча, тысяча дел.

Но лучше туда, чем на Вольные Пустоши. Туда тоже «пустые» стекаются — полвека, что ли, как у них там государство, возле между Крайтосом и Тильвией втиснулось. Гегемония, Союз Равных, называют, в общем, себя по-всякому. Только о них жуткие вещи рассказывают. Совсем жуткие. Что они там, будто бы, над какими-то запретными науками трудятся, ужас что творят, и магов крадут, и детей тоже. И вообще хотят всю Кайетту захватить и у всех магию отобрать, чтобы все равными были. Это уже Лортен рассказывает, а он даже газеты читает.

Обратный путь кажется короче. Бутылки отдаю ма. Согреваюсь на кухне — там плита ещё не успела остыть. Зову вольерных к завтраку: Фрезы нет, но у неё с рассвета всего наготовлено. Потом по-хозяйски обхожу клетки, смотрю поилки, оглядываю раненых зверей. Подкармливаю яприлят сладкой морковкой. Койнам медовых сот даю — веселятся и качаются на хвостах в клетках. Глажу по клюву слабого грифонёнка.

Без Мел или Гриз не так интересно. А они уехали в какой-то питомник, где опять взбесились звери — который раз уже… Основное действо там было ночью, в питомнике сами разобрались, вызвали только — порасследовать, что там такое было. Янист туда же, с ними напросился. Не хочет Мел вместе с Гриз отправлять. И чего он так бросается на Гриз, интересно?

Аманда собирает поздние болотные травы. А Гроски я видала, он в трактир Злобной Берты пошагал. Говорил что про встречу с поставщиками кормов. Может, они уже вернулись? Иду к «Ковчежцу». По пути киваю Морвилу — тот идёт по каким-то своим делам. Морвил на ходу отвечает короткое «мрра» — он алапард вежливый.

Пяток минут болтаю с Сирилом-Сквором. Глажу его по перьям через прутья клетки, даю чутка сахарку — наш маленький секрет. Сквор радуется: «Красава!» У уже получше с речью. И он уже меня с Уной не путает.

Уна сидит в лекарской. Над какой-то книгой.

— А Аманда не приехала ещё? — Мотает головой и отворачивается, чтобы я не увидела, чего она там читает. Будто мне дело есть.

Прохожу мимо двери комнаты, где Гроски и Янист живут… потом возвращаюсь, потому что что-то не так.

Приоткрытая дверь почти напротив лекарской. А это же дверь Нэйша, и она у него обычно