Блудный сын - Дин Кунц

Карсон сквозь листву смотрела на луну.

— Все это правда, Майкл. Я знаю. Наша жизнь уже никогда не будет прежней.

И он понял, что ей очень хочется изменений, что она предпочитает другой мир, даже более страшный, сохранению нынешнего порядка вещей.

— Ладно, ладно, — кивнул он. — Так где Дукалион? Если все правда, скорее это его война, чем наша.

Она перевела взгляд с луны на Майкла. Направилась к нему.

— Дукалион не способен поднять руку на своего создателя. Действует такой же запрет, как на самоубийство. Он попытался двести лет назад, и Виктор едва не убил его. Половина лица Дукалиона… так изуродована.

Теперь они стояли нос к носу.

Ему хотелось прикоснуться к ней. Положить руку на плечо. Но он сдержался, потому что не знал, к чему приведет это прикосновение, еще не был готов к большим изменениям.

— Созданные человеком люди, значит? — спросил вместо этого он.

— Да.

— Ты уверена?

— Честно? Не знаю. Может, я только хочу в это поверить.

Жара, влажность, лунный свет, аромат жасмина: Новый Орлеан иной раз казался бредовой грезой, но никогда больше, чем теперь.

— Франкенштейн жив. Это же голубая мечта «Нэшнл инкуайрер».[42]

Ее глаза посуровели.

— Я люблю «Нэшнл инкуайрер», — торопливо добавил Майкл. — Кто в здравом уме поверит теперь «Нью-Йорк таймс»? Только не я.

— Харкер здесь, — напомнила она.

Он кивнул.

— Так давай его возьмем.

В таком огромном особняке отрубленной кисти приходилось долго ползти, чтобы добраться до нужного ей места.

Ранее, в спальне, кисть, судя по звукам, двигалась быстро, словно испуганная крыса. Теперь — нет.

Но язык не поворачивался сказать, что отрубленная кисть устала, притомилась от долгого ползания.

Не отвечала здравому смыслу и другая концепция: заблудившейся отрубленной кисти. Тем не менее время от времени кисть останавливалась, словно не зная, куда ползти дальше, а однажды вернулась, чтобы избрать другое направление движения.

Эрика по-прежнему считала, что видит событие сверхъестественное. Не сомневалась, что никакая наука не сможет объяснить это ползущее пятипалое чудо.

Хотя Виктор когда-то проводил эксперименты в этой области, собирал людей, как картинки-головоломки, из фрагментов, добытых на кладбищах, он давно уже не пользовался столь грубыми методами.

К тому же кисть не заканчивалась окровавленным обрубком. Нет, Эрика видела, что свободный торец гладкий, покрыт кожей, словно кисть эта никогда и не соединялась с рукой.

Вот эта деталь, как ничто другое, убеждала Эрику в сверхъестественности происхождения кисти.

В конце концов, сопровождаемая Эрикой, кисть добралась до кухни. Там и остановилась, перед дверью в кладовую.

Эрика ждала, что кисть двинется дальше. Потом решила, что требуется ее содействие. Открыла дверь в кладовую, зажгла там свет.

Когда кисть решительно поползла к дальней стене кладовой, Эрика поняла, что ее ведут в домашнюю лабораторию Виктора. Она знала о существовании этой лаборатории, но сама не бывала там ни разу.

Эта секретная лаборатория располагалась за дальней стеной кладовой. Скорее всего, потайная кнопка приводила в действие механизм, который сдвигал полки с продуктами, как дверь.

Прежде чем она начала поиск потайной кнопки, полки действительно сдвинулись. В движение их привела не кисть на полу. Они получили команду от какого-то другого существа.

Эрика последовала за кистью в секретную лабораторию и в центре ее увидела рабочий стол, на котором стоял резервуар, наполненный раствором молочного цвета. В резервуаре находилась отрубленная мужская голова.

Не настоящая голова, а ее грубая модель, с едва намеченными чертами лица.

Налитые кровью синие глаза раскрылись на псевдочеловеческом лице.

Существо заговорило с Эрикой тем же низким, хриплым голосом, каким через динамики «Долби» побуждало ее убить Виктора: «Посмотри, какой я… и скажи, если сможешь, что он — не зло».

Припарковавшись перед домом Харкера, Карсон вышла из кабины и поспешила к багажнику, достала оттуда помповое ружье с пистолетной рукояткой.

Майкл присоединился к ней, когда она заряжала ружье.

— Эй, подожди. Я не собираюсь изображать из себя члена СУОТ.[43]

— Если мы попытаемся арестовать Харкера, как обычного правонарушителя, мы станем двумя мертвыми копами.

Мужчина, который сидел в кабине белого вэна, припаркованного на другой стороне улицы, уже поглядывал на них. Майклу не хотелось привлекать лишнего внимания.

— Дай мне помповик.

— Отдачу я выдержу.

— Не можем мы так туда пойти.

Она захлопнула крышку багажника и направилась к тротуару.

Майкл последовал за ней.

— Давай вызовем подмогу.

— И как ты объяснишь диспетчеру этот вызов? Скажешь, что мы загнали в угол созданного человеком монстра?

— Это безумие, — проронил он, когда они подошли к подъезду.

— А разве я утверждала обратное?

Дверь привела их в маленький холл с шестнадцатью почтовыми ящиками на стене.

Карсон прочитала фамилии.

— Харкер живет на четвертом этаже. Последнем.

Не убежденный в правильности этого решения, но не в силах устоять перед напором Карсон, Майкл следом за ней двинулся к двери, за которой находилась лестница.

Уже начав подниматься, она предупредила: «Дукалион говорит, что в критический момент, раненные, они могут отключать боль».

— Нам нужны серебряные пули?

— Это что, шутка? — спросила она с интонациями Дуайта Фрая.

— Должен сознаться, да.

Лестница была узкая. Пахло плесенью и дезинфицирующим раствором. Майкл приказал себе не терять сознание от этой вони.