Снайперы. Огонь на поражение - Максим Бузин

– Вот так-то лучше, – подмигнув товарищу, пробормотал он себе под нос.

– Что дальше, дядя Вова? – вопрошающе кивнул Фомичев.

– Мой выход, разумеется, – добродушно произнес Носков, – а ты побудь на стреме, Бэзил, прикроешь, если что…

– Ты как меня назвал, дитя городских трущоб? – вскинулся Василий, побагровев и стиснув кулаки. – Да я тебе за это…

– Тсс… – «дядя Вова» успокаивающим жестом приложил палец к смеющимся губам, – не стоит тратить нервы и заводиться без причины. Я всего лишь переиначил твое замечательное имя на аглицкий манер…

– Не врешь? – Фомичев скептически нахмурил брови.

– Никоим образом, мой недоверчивый камрад. Коль сомневаешься, спроси Овечкина, Андрюха подтвердит…

– Лады, поверю на слово. Но, если что, гляди. Не посмотрю на габариты, полиглот…

– Уже трясусь от страха, мистер Бэзил, – едва не хохотнул Носков, но вовремя сдержался и тотчас посерьезнел. – Короче, я пошел.

– Давай, и будь поосторожней, чуть что – ныряй на пол…

– А вдруг землетрясение случится? – довольно хмыкнул здоровяк и, не дожидаясь ответа собеседника, устремился в сумрак склада.

Василий же опустился на одно колено и взял наизготовку ППШ, чтобы в случае необходимости поддержать огнем Носкова, который между тем уже приблизился к скоплению бочек и, присев на корточки, принялся крутить влево-вправо головой, при этом с шумом втягивая носом воздух.

«Тоже мне ищейка-переросток! – наблюдая за показавшимися ему странными действиями гиганта, про себя ухмыльнулся Фомичев. – Ишь, как жалом водит! И что он там вынюхивает? Неужто учуял спирт?!»

От этой поразительной догадки, возникшей неожиданно и сразу полностью заполонившей его мозг, у Василия перехватило дух, а перед мысленным взором красочным калейдоскопом замелькали яркие картинки, непременным атрибутом каждой из которых являлась простая на вид бочка, до краев наполненная само собой понятно, чем! На несколько мгновений в своем воображении он погрузился в «море пьяных грез», как следствие, утратил концентрацию, и если бы сейчас в пустынном коридоре откуда ни возьмись вдруг появились немцы, то Фомичеву, без сомнения, несладко бы пришлось…

…Однако госпожа Фортуна была к нему сегодня явно благосклонна. И в текущую реальность Васю возвратил не звук очередей из «МР-40», который стал бы для него предвестником конца, а голос Владимира Носкова…

– А ну-ка, вылезай, немчура, твою мать! Заныкался, как крот, хитрющая натура, и думаешь, стервец, что все кругом тупые недоумки! – нарушив тишину, окутавшую здание «пожарки», внезапно и неистово разбушевался здоровяк, и его громоподобный бас, могучим гулким эхом отдаваясь в стенах складского помещения, разносился далеко за их пределы…

«Вовка нашел фашиста!» – встрепенулся Фомичев.

Прогоняя прочь столь несвоевременно нахлынувшие на него «спиртосодержащие» фантазии, он с усилием провел ладонью по лицу, на парочку секунд прикрыв глаза, а когда снова их открыл и глянул внутрь склада, то его взору предстало незабываемое зрелище: Носков, вытянув вперед свою огромную ручищу, легко, будто играючи, держал за шкирку на весу солдата вермахта, которого извлек из бочки! Гитлеровец отчаянно трепыхался и жалобно скулил, а здоровяк-ефрейтор, не реагируя на эти причитания, что-то назидательно ему внушал, правда, уже значительно спокойнее и тише, нежели он разорялся только что!..

«Вот это силища у Вовки! – с восхищением подумал Василий. – Такой башку свернет, словно куренку, и не заметит сам, что учудил!»

Пружинисто поднявшись на ноги и, на всякий случай, оглянувшись по сторонам, Фомичев юркнул в дверной проем и подбежал к Носкову.

– Принимай арийца, Василек, пока он не склеил ласты от испуга! – обернувшись к товарищу, пророкотал гигант и поставил дрожавшего, как осиновый лист, немца на пол. – Только ручонки не забудь связать…

– Все сделаю в лучшем виде, не беспокойся, Вольдемар!

Фомичев достал из вещмешка кусок веревки и ловко стянул гитлеровцу запястья за спиной.

Тот абсолютно не сопротивлялся, что, впрочем, было совсем не удивительно, если учитывать, в чьих, а главное, каких руках он побывал…

– Недурственно, недурственно, – одобрительно пробасил Носков, с интересом наблюдавший за уверенными и чрезвычайно быстрыми движениями Фомичева, – даже мой пернатый друг вряд ли бы опутал фрицу клешни лучше…

– Я тебе дам пернатый друг! – послышался насмешливый голос, и в помещение гурьбой ввалились сержант Кулик с тремя бойцами.

– Какие люди, наконец-то! – расплылся в улыбке здоровяк. – А я уже подумал, хлопцы, что вы где-то заплутали ненароком!

– Ты так орешь, что захочешь – не заблудишься! – хохотнул Кулик и посмотрел на пленного. – А этого пройдоху где намыли?

– В бочке прятался, зараза! – по-детски радостно воскликнул Фомичев. – Наверное, думал отсидеться втихаря, но я его определил по шебуршению! А тут и Вовка очень кстати подоспел, он-то субчика и вытащил, так сказать, на белый свет!..

– Ясненько, – шмыгнув носом, протянул сержант. – Что ж, ребята, молодцы, объявляю вам благодарность!

– Рады стараться! – во всю мощь своих богатырских легких гаркнул Носков, и от звука его голоса с потолка посыпалась известка.

– Предупреждать же надо, горлопан! Так и оглохнуть можно! – уморительно скривив румяную физиономию, прижал к ушам ладони Фомичев, чем вызвал у остальных бойцов приступ искреннего смеха…

…Когда веселье спустя полминуты немного поутихло, Кулик откашлялся и произнес:

– Ну, все, орлы, отставить ржачку! С «пожаркой» мы закончили, однако дел еще полно, боюсь, что и фашистов тоже! А потому давайте потихоньку на свежий воздух выбираться!

После этих слов красноармейцы сразу же подобрались, лица у парней посуровели. И вскоре маленький отряд, в середине которого неуверенной походкой ковылял продолжавший дрожать всем телом гитлеровец, уже двигался к выходу из здания…

…Откинувшись на спинку стула и расслабленно вытянув ноги, Гюнтер Хаген красными от бессонницы глазами отрешенно смотрел в пустоту унылого мрачного коридора. Справа от него в такой же достаточно вольной позе развалился унтер-офицер Кениг, с завидной периодичностью прикрывавший ладонью свой, казалось, растянувшийся в бесконечном зевке рот. Оружие военнослужащих вермахта, а если конкретно, то два «МР-40», три гранаты с длинными деревянными ручками и пистолет, лежало на испещренной глубокими, явно рукотворными, царапинами поверхности массивного стола, стоявшего перед ними. Возле правой ноги Кенига, в дополнение к этому небольшому арсеналу, в беспорядке валялись около дюжины запасных магазинов с патронами, а также достаточно неприметно притулилась взрывная машинка, от которой по полу тянулся извилистый провод, метров примерно через пятнадцать исчезавший под дверью, запертой на гигантский висячий замок с торчащим из него ключом…