Боюсь тебя любить - Мария Николаевна Высоцкая

его Иланка не нравилась.

– Илана…

– Нет больше никакой Иланы. И не будет. Она сегодня утром первым же рейсом вернулась в свой Мухосранск.

В дверь стучат. Секретарша взволнованно обводит нас взглядом, крепко сжимая в руках планшет.

– Сергей Алексеевич, там телефон обрывают, про… про ваш развод спрашивают.

– Мне плевать, – бросает отрывисто, и девушка скрывается из виду. – А ты, реши вопрос с Кайсаровым, – Серёга давит голосом и, громко хлопнув дверью, покидает кабинет.

– Конечно.

Кайсарова нахожу на студии. Присаживаюсь напротив и первым делом смотрю на часы. Мотаться по Москве занятие по времени слишком затратное.

– Юра, что происходит? – смотрю в упор.

– Я просил его ко мне не лезть? Кстати, контракт я разрываю.

– Ладно. Я тебя услышала.

Поднимаюсь и уже хочу уйти.

– Тат! – парень психует. – Тебе самой проще будет. Он тебя вечно по поводу меня достает. Я не вписываюсь в его бизнес-план и не впишусь. Это вам Ляська на все готова.

– Я понимаю. Что с лицом? – замечаю на его скуле синяк. – Это Серёжа?

– Не-е-е, – усмехается, – так, психопатка одна. Но красивая, зараза.

– Ясно все с тобой. Влюбился?

– Я? Не смеши.

– Тогда точно влюбился. Подумай по поводу контракта и не руби с плеча. А вообще, я давно хотела тебе предложить взаимное сотрудничество не как артисту лейбла.

* * *

Тридцать первое декабря проходит спокойно. Как и говорила, провожу его у Агаты. Мы втроем с Люсей поедаем салаты и смотрим фильмы. Спать ложусь сразу после боя курантов. Забираюсь под одеяло и слышу тихое жужжание телефона.

Протягиваю руку к тумбочке в предвкушении. Уже вижу имя звонящего.

Это Ваня.

– Привет, с наступившим, – говорю первая, подтягивая край одеяла к груди.

– В окно выгляни, – Токман обходится без приветствия и поздравлений.

Всовываю ноги в тапки и практически подкрадываюсь к занавеске, чуть отдергивая ее в сторону.

Становится невыносимо жарко, на мгновение я опускаю руку, в которой сжимаю телефон, но, опомнившись, снова прикладываю его к уху.

– Ты прилетел…

Мне кажется, сейчас из моих уст это звучит как вопрос.

– На пару дней. Давай, Азарина, выходи гулять.

68

Иван

Татка спускается быстро. Минут через пять уже стоит во дворе напротив меня. Обнимает руками свои плечи. Такая она красивая. Темные волосы лежат легкой волной. На губах нет помады, и это словно призыв к действию. Поцеловать. Заклеймить.

Уголки ее пухлых губ вздрагивают, а в глазах встают слезы.

– Еще заплачь, – притягиваю ее к себе. Ладони сами скользят под белоснежную шубу, располагаясь на тонкой талии.

Хочется выправить ее водолазку из джинсов с высокой посадкой, но я стараюсь сдерживаться. Это стоит больших усилий. Потому что снова переклинило. Снова затянуло в омут ее невероятных глаз.

– И ты ничего не сказал, – шепчет, чуть запрокидывая голову.

– Все решилось в последний момент, – пожимаю плечами. – Не думал, что уже смогу купить билет.

– С Новым годом, Ваня, – ее губы касаются моей щеки. Втягиваю аромат Таткиных духов, смешанный с ее собственным запахом, получая очередную дозу дурманящего притяжения. Чертова зависимость от разноглазой девочки.

– С Новым годом.

– Ты надолго? – сжимает пальчиками ворот моего пальто.

– На пару дней. Поехали.

– Куда?

– Увидишь, – тяну ее за руки и открываю дверь машины.

Татка не мешкает, залезает в салон, с интересом наблюдая за мной, пока я огибаю тачку со стороны капота.

В голове набатом лишь одна мысль – увезти ее отсюда подальше. Спрятать. Наслаждаться каждым вздохом.

Возможно – это неправильно и абсолютно не к месту сейчас, но я уверенно направляюсь в свою квартиру. Чуть сильнее обычного сжимаю руль. В голове дурман. Он путает мысли, а еще вводит в состояния сумасшествия.

Все время, что мы поднимаемся в квартиру, она молчит. Смотрит, но не произносит ни слова.

Открываю дверь, чуть подталкивая ее вперед. Касаюсь пальцами спины через плотный мех шубы, а оказавшись в прихожей, в одно движение стягиваю ее Таткиных плеч.

Азарина медленно вышагивает по квартире. Осматривается. На кухне выглядывает в окно и продолжает молчать.

– Шампанского? – открываю холодильник, но Азарина отрицательно мотает головой. Садится на стул, аккуратно складывая ладони на столе.

– Я думала о тебе сегодня.

– Только сегодня? – чуть ухмыляюсь, потому что сам я не мог выкинуть ее из головы все это время.

– Не только. Все очень мило, – смотрит на свои пальцы, – я очень рада, что ты прилетел…

– Но, – сажусь напротив.

– Много но, правда? – вскидывает взгляд.

– Достаточно.

– Я боюсь. Я тебя боюсь, Токман. – Тата ссутуливается, словно на ее плечи что-то сильно давит. – Ты постарался сделать для этого все, – чуть медлит, – я не уверена, что готова к отношениям. Тем, что на разрыв. Давай пока оставим все как есть? Просто друзья… Да, с печальной историей прошлого, но…

– Ладно, – киваю.

На самом деле мне вполне понятны ее страхи. Я бы даже сказал, ощутимы. Просто это «оставим все как есть» затягивает горло удавкой.

Я могу дать ей время, у меня самого его было предостаточно, но это же Тата. Ей необходимо решиться самой. И она решится, я это заведомо знаю. Но если ей нужна эта игра, которая в окончательном итоге приведет к единственному и, можно сказать, неоспоримому варианту, почему нет?

– Почему ты ушел? Тогда… у тебя кто-то появился?

– Нет.

В ее глазах вспыхивает недоумение. Видимо, для себя она уже давно написала определенный сценарий и досконально разобрала мое поведение. Поняла по-своему.

– У меня было тяжелое ранение. Гораздо серьезнее, чем ты думала.

– Почему ты не сказал?

– Потому что на тот момент так было правильно. Я мог бы на всю жизнь сесть в инвалидное кресло.

– Но ты не сел, – бросает взгляд к моим ногам, и ее щеки покрываются красными пятнами.

– И мне очень с этим повезло. На самом деле отказаться от тебя было сложно, я чуть не налажал в последний момент… Сдержался, позволил тебе уйти.

– Это нечестно, – все, что она может выдать.

Смотрит в мои глаза. Пристально. С укором.

– Может быть. Как и нечестно обрекать тебя на довольно опасную авантюру. Знаешь, мужчины