Каждый в нашей семье кого-нибудь да убил - Бенджамин Стивенсон

Помимо этого, я всегда чувствовал, что ее нога, ее хромота – это своего рода наказание. Напоминание о пассажирке, которую она везла в тот вечер, о ее лучшей подруге. Кэтрин не хотела, чтобы суровость кары ослабевала. Она считала, что заслужила это. Если вы хотите знать, выжила ли пассажирка, проверьте номер страницы.

Может быть, я слишком глубоко копал. Может быть, последствия травмы с возрастом сильнее давали знать о себе, и Кэтрин наконец сдалась и последовала советам докторов. Может быть, боль особенно донимала ее в холодную погоду, хотя Кэтрин сама нашла этот горный курорт. Странный выбор, если она так чувствительна к перепадам температур. Может быть, она уступила давлению, вероятно, со стороны Энди (хотя мне на ум пришло, что, когда я очнулся, Джульетта откашливалась, выуживая из моей тетки еще одну пилюлю) и согласилась, что в моем состоянии без таблеток не обойтись, но выдать смогла только самую умеренную дозу. Будь ее воля, она, вероятно, предложила бы мне вместо приема таблеток заняться дыхательной гимнастикой. Люси, наверное, успела продать ей какие-нибудь эфирные масла, которые, полагаю, стоят следующими в списке продуктов, позволяющих вести самостоятельный бизнес, после посуды «Тапперваре» и косметики.

Так что я решил быть благодарным за ту малость, что получил, проглотил пилюлю, запив ее остатками когда-то горячего шоколада, и по пути к выходу поставил чашку на барную стойку. Удивительно, но в холле меня поджидала Эрин. Входная дверь была открыта нараспашку, по плиткам пола катались кусочки льда.

– Не знаю, как попросить тебя об этом… – начала было она, но слова разбежались от нее. Она опустила взгляд на свои ботинки. Ветер трепал ее волосы. Потом Эрин посмотрела на меня. Атомы в воздухе сместились. – Я не хочу оставаться одна сегодня вечером.

Эрин прошептала мое имя, и этот звук поплыл сверху вниз. Буря возобновилась с новой силой, мое маленькое шале, куда мы забились как в капсулу, скрипело и стонало под сыпавшимися со всех сторон ударами ветра. Мы как будто оказались в подводной лодке. Я устроился внизу на диване, предоставив чердак Эрин, и, наконец сняв с себя халат, надел боксеры и футболку с названием рок-группы, которую давно уже не слушал. Просьба Эрин остаться со мной была вызвана не чем иным, как страхом и чувством одиночества, и мы оба знали, что я не поднимусь к ней. В этой книге нет сексуальных сцен.

– Я не сплю, – отозвался я.

С чердака донеслось шуршание, – видимо, Эрин перевернулась на постели. Когда она снова заговорила, голос ее зазвучал как будто чуть-чуть ближе:

– Так что ты думаешь?

– Не знаю, – честно ответил я. – Не могу выбросить из головы эту историю про Черного Языка. Эти пытки, у них такой характерный почерк. Отличная деталь для детективного романа.

– Почти нарушение четвертого правила, – рассеянно проговорила Эрин. – Требует специального объяснения. Хотя я не уверена, что тоннель в снегу сойдет за потайной ход.

Свои руководства я писал уже давно, так что Эрин знала правила Рональда Нокса не хуже меня. Я задумался, зачем она вспомнила о них сейчас, не для того ли, чтобы мы почувствовали себя командой? Это желание повязать меня выглядело странным со стороны женщины, которая так смело лгала, лишь бы не заводить со мной детей. И которая захватила мой чердак.

– В том-то и проблема, – сказал я. – Такие убийства хороши для заголовков, для обложек, через несколько месяцев они попадают на ленты документальных фильмов. Они как официальные заявления. А значит, их легко скопировать и повторить.

– Ты считаешь, кто-то хочет натолкнуть нас на мысль, что тут орудует Черный Язык?

– Какое предположение более правдоподобно: печально известный серийный убийца приехал вслед за нами сюда или кто-то подделывается под него?

– София упорно старалась убедить всех в правильности своей версии событий, – заметила Эрин. – Похоже, она пытается запугать нас.

– Она врач. Лечила одну из жертв. И не говорила ничего такого, о чем не сообщалось в новостях.

– Ты как будто защищаешь ее.

– Нужно же кому-то доверять. – Я решил, что это прозвучало довольно жестко, и сменил тему. – Расскажи мне что-нибудь. Как Майкл уговорил тебя заняться вместе с ним гробокопательством?

Это застало Эрин врасплох.

– Ну я сперва не знала, что мы займемся именно этим. Он вроде как вывалил это на меня совершенно внезапно.

– Но как ты вообще ввязалась в это дело? – Двойной смысл слова «ввязалась» раздулся, как воздушный шар, и заполнил все шале.

– У Майкла и Люси были проблемы с деньгами. Мы с тобой… мы тогда не ладили… Ну что ж, говорят ведь: поделись с кем-нибудь своей проблемой, и она станет вдвое меньше. Это было для меня утешением, Эрн. Просто утешением. – (Я не о том спрашивал, но подать голос и остановить ее не мог.) – Это как снег здесь, в горах, только такое сравнение приходит мне в голову. С неба летят маленькие хлопья, а потом ты увязаешь в них по колено. Или как пепел в легких, наверное. Я непонятно объясняю? Все меняется вроде бы постепенно и незаметно, мелкими шажками, но в какой-то момент ты оборачиваешься назад и видишь, что все стало совсем по-другому. Мы с тобой тогда уже спали в разных комнатах, а Люси ничего не знала.

Открытие, что Эрин и Майкл были вместе дольше, чем я предполагал, что их связь началась раньше, чем он появился на пороге моего дома в ту ночь, должно было поразить меня. Но в тот день я испытал столько потрясений, что это, очередное, отскочило от меня, как мячик.

Хотя кое-что из сказанного Майклом тогда пришло мне на ум сейчас. Люси узнает. В процессе по делу об убийстве внимательно разбирается каждое действие вовлеченных в него лиц, и любовная интрижка главного подозреваемого не осталась бы незамеченной. Люси наверняка ни о чем не догадывалась, иначе она не отреагировала бы так бурно на новость об одной ночи, проведенной вместе Майклом и Эрин. Представьте, если бы ей была известна вся история. Люси узнает. Майкл сказал это, хотя они с Эрин уже встречались. Интересно, понимала ли Эрин, что он все еще цепляется за свой брак, что он принял окончательное решение гораздо позже. Показательно, что Люси гораздо сильнее переживала из-за смерти Майкла, чем Эрин. Я задумался: может быть, ей известно об этом больше, чем я подозревал?

Я вколол булавку в эту мысль.

– Как ты ввязалась в это дело – вот что меня интересует.

– Мы с Майклом… это ничего не значит, но мы не собирались…

– Я не хочу это слушать. Объясни мне, что сказал тебе Майкл. И главное: почему ты ему поверила?

– Сперва я не верила. Ему пришлось убеждать меня. Но потом я нашла сумку с деньгами, которую ты прятал. Майкл просил меня поискать ее. Я не рассчитывала ни на что, просто не могла понять, чего он добивается ложью, поэтому решила поискать. Ты не слишком старательно ее прятал, Эрн. – Она произнесла это так, будто обвиняла меня в небрежности. Примерно в том же тоне, когда мы еще были счастливы вместе, Эрин говорила мне, что съела шоколад, которого вовсе не хотела, только потому, что я оставил его у нее на виду. – Тогда я стала задумываться, что еще в его истории похоже на правду. И может быть, я даже ждала, что она подтвердится. Меня штормило от нашего разрыва, и это было – да, безумием, но и своего рода искуплением. И я пошла на это, думая, что таким образом смогу хотя бы немного оправдаться перед тобой. Я взяла с Майкла слово, что он посвятит тебя во все. Предполагалось, что деньги будут принадлежать нам – нам троим.