Капитан «Неуловимого» - Владимир Поселягин

– Улетаешь?

– Пора в часть вернуться, – кивнул я, встряхнув ему кисть. – Приказ выполнен, ваша армия занимает оборону на перешейке, окапывается хорошо, как я видел, вторую линию обороны строят. Трофеи взяли шикарные, пленных вон почти семьдесят тысяч. Дальше сами.

– Это да. Командировочное удостоверение получил?

– Да, – улыбнулся я.

Мне удалось получить предписание командировочного удостоверения на возвращение без даты, то есть без указанных сроков, так что будет время повеселиться. Правда, прежде чем оказаться в Полярном, я должен посетить Москву, доложиться Кузнецову. А потом уже направлюсь по месту службы.

Сегодня двадцать девятое декабря. Крым освобождён, дальше ни сил, ни средств наступать не было, поэтому армия и занимает оборону. Флот, к слову, тремя десантами в тылу здорово подсобил наступлению, заперев большую часть войск противника на полуострове; те, кто не смог сбежать морем, к этому моменту сдались. Поэтому флотских чествовали наравне с армейцами.

А вот Манштейн с частью офицеров штаба успел сбежать – воздухом. Но удалось взять в плен двух румынских генералов и одного немецкого, плюс пять погибших было, их тела обнаружили и опознали.

Я особо трофеи не брал, так, по мелочи, если только склады с продовольствием или то, что противник собирался уничтожить при отступлении. За пять дней, когда я обескровливал противника и потом помогал нашим наступать, обстреливая немцев и румын с их же тыла, я получил опыт использования почти всех бывших у меня в запасе артиллерийских систем, как советских, так и немецких. Опыт нужный: теперь я знал, чего от этих орудий или миномётов ждать.

На международной арене особых различий не было: японцы напали в тот же день, Германия объявила войну США. Всё так же идёт.

Сафронов потом признал, что наступление двигалось как по маслу. Авиация противника (а это бич для советских войск) если и была, то эпизодически. Зато наш штурмовой авиаполк на «лаптёжниках» отрывался вовсю. Когда вышел боезапас к самолётам, передали им тот, что я доставил, собирая на освобождённых территориях, включая авиабомбы.

Лётчики здорово выручали наши передовые части, с которыми они были на прямой связи и могли показывать ракетами, по кому бить, где заслон стоит. Я выбил всю авиацию на полуострове, и у румын, и у немцев, потому так и было. Артиллерию также серьёзно проредил, пехотные и кавалерийские части, которых тут было довольно много. Отчего не наступать, если противник, по сути, сам бежит?

Однако потери всё равно были, и немало. Немцы – солдаты серьёзные, заслоны и засады устраивали очень неплохо. Наши летуны разведку вели, но не всегда точно докладывали. Правда, за время наступления, которое продолжалось две недели, успели набраться опыта, наладилось взаимодействие разных родов войск.

Потом наступление остановилось, встали в оборону. Делать мне тут было нечего, поэтому я покидал Джанкой, куда перебрался штаб обороны Крыма. Поеду своим ходом, местных об этом предупредил.

Вечерело. Я доехал до побережья, где достал шлюпку, ту самую, купленную в Риге, – хорошая вещь. Отплыв и уйдя в темноту, достал гидросамолёт и обер-лейтенанта, умевшего на нём летать. Поднявшись в воздух, мы полетели в сторону Турции, я был за штурмана. Летели на высоте метров двести. Для моего страха высоты темень не преграда, Взор всё показывал, так что было страшно, однако я крепился.

За этот неполный месяц я не раз получал ранения, да и сам себе наносил, а потому Исцеление работало практически постоянно. Так что следующая опция лечения в Исцелении, которая должна открыться, как раз лечение фобий. Открою, излечусь и буду учиться летать. Ну и всему остальному, что запланировал.

Мы летели к берегам Турции, потому что я решил побывать на Средиземном море, прибрать трофеи из британского или пиндосского вооружения. Пока летели, я прикидывал, как прошёл этот месяц. Приказ я выполнил, Крым освобождён, и в Москве это событие отметили праздничным салютом, вторым после того, как немцев откинули от Москвы.

Что касается трофеев, то после того, как я отдал все трофеи, взятые под Москвой, пополнение составило не более пяти процентов объёма Хранилища – мизер. В основном это артиллерия и боеприпасы к ней, в том числе две тяжёлые самоходные мортиры «Карл», которые я обнаружил в Джанкое при наступлении, видимо только-только прибыли. Забрал их вместе с транспортно-заряжающими машинами и боезапасом, примерно по сотне снарядов к каждой вышло.

Также я набрал немало стрелкового румынского вооружения с шестью складами боеприпасов к ним, но главное – холодное оружие. Я реально гонялся за кавалеристами и набрал четыре тысячи сабель разного вида и типа – неплохая коллекция. Сотни три были нашими казачьими шашками и саблями Златоустовского завода. Я подумал: мало ли куда меня закинет, можно будет найти неплохих фехтовальщиков и попроситься к кому-нибудь из них в ученики. Хоть буду знать, как использовать трофеи.

Помимо холодного оружия я взял с десяток настоящих шатров, с обстановкой и коврами внутри – классные вещи, как квартиры. Забрал также семьдесят шесть коней под седлом, выбирая самых лучших, офицерских, примерно трёхлеток. Ими я делиться не собирался.

В принципе, на этом и всё. Трофеев я особо не брал, не хотел заполнять Хранилище, поскольку рассчитывал на средиземноморские трофеи. Думал насчёт боевых кораблей румын, но прикинув, понял, что мне это их старьё без надобности. Лучше у британцев и пиндосов наберу – ух, как я хотел им по носу дать! Союзниками я их не считал и считать не собираюсь. Но работать нужно осторожно и лицо светить точно не стоит. Официально я сейчас на пути к Москве. Не было меня на Средиземноморье, и всё тут.

До побережья Турции было около семисот километров, а дальность у нашего самолёта едва дотягивала до восемьсот. Однако топлива всё равно едва хватило. Начался шторм, и пришлось, тратя топливо, подниматься выше облаков, на предельную высоту самолёта – шесть с половиной километров.

Ладно обледенения не было, но всё равно приятного мало. Вроде и одеты оба были тепло, и кабина закрытая, а всё равно мёрзли. Я достал термос и, налив кофе в крышку, с удовольствием пил, это согревало. Налил и лётчику: сиденья в кабине не были перекрыты, была возможность передать. Этот кофе я взял трофеем у немцев, он из пайков для подводников, там было много бразильского кофе в зёрнах.

Наш «Ар-196» благополучно добрался до Турции. Непогода здесь была заметно слабее, что позволило совершить посадку на поверхность небольшого озера, которое я обнаружил в двенадцати километрах от побережья Чёрного моря. Мы находились где-то в районе города Синоп.

Мы подошли к берегу, и пока лётчик отходил по мелкой надобности (бежать он, к его счастью, не пытался), я заправил машину и убрал её в Хранилище. Потом мы вместе поужинали, а после ужина я убрал в Хранилище и лейтенанта.

Выбравшись на дорогу, вызвал четырёхместный связной «мессершмит» и капитана. У этой машины дальность в тысячу километров, да и скорость куда выше, поэтому дальше лучше лететь на ней.