Магнус Чейз и боги Асгарда. Молот Тора - Рик Риордан

– Это охранительные нокки! – взвыл Блитцен.

– Что-о? – я никогда не слышал о таком.

– В мужском роде нокки, а в женском – никсы, духи воды. Это скверно, – пояснил Блитцен.

Хэрт, схватив Инге за руку, жестом осведомился:

– Твоя семья все еще в лесу?

– Д-да, – подтвердила она.

– Беги к ним, – снова зажестикулировал он. – Со службы своей семье отпускаю. Не возвращайся. И вызови полицию.

Инге это сперва потрясло и обидело, но, едва глянув на духов воды, окруживших толпу, она поцеловала Хэртстоуна в щеку и, быстро проговорив: «Я люблю тебя!» – исчезла в облаке дыма, пахнущем свежевыстиранным бельем.

– Я что-то пропустил? – глянул, изогнув бровь, на тающее облако Блитцен.

– Потом. Сейчас некогда объяснять, – нетерпеливо прожестикулировал Хэрт.

– Олдерман, что все это значит? – прокричал внизу пожилой эльф.

– Что значит, лорд-мэр? – ответил ему с улыбкой безумца отец Хэртстоуна. – Это значит, что мне теперь ясно, зачем вы сюда все явились. Вы хотите украсть сокровища. Только вот я разгадал ваши планы и сейчас схвачу вас за загребущие руки. Охранные нокки! Взять этих воров! Никто не должен выйти отсюда живым!

Маленькая подсказка из области этикета. Если не знаете, в какой момент приличней всего уйти с вечеринки, то просто дождитесь, когда хозяин вдруг крикнет: «Никто не должен уйти отсюда живым!» Вот тут-то и можете смело линять.

Эльфы с криками бросились к выходам, но стеклянные двери оказались закрыты. Охранные нокки, приняв человеческое обличье, шли сквозь толпу, накрывая каждого, кто попадался им на пути, тяжелой волной воды, после чего несчастный или несчастная оставались лежать на мраморном полу элегантным и мокрым безжизненным бугорком. Олдерман в сумасшедшем танце кружил по комнате, отбирая у лишившихся чувств гостей подаренные золотые безделушки.

– Мы должны срочно отсюда выбраться, – сказал Блитцен.

– Нет, сперва нужно помочь гостям, – возразил ему я.

Если честно, все эльфы, кроме Хэртстоуна, с которыми мне довелось столкнуться, не вызывали во мне особой симпатии. Даже гуппи в пруду Андвари мне нравились больше. И все же я не считал возможным оставить четыреста гостей на произвол даже и не судьбы, а окончательно спятившего мистера Олдермана и его водяных головорезов.

Сорвав с цепочки кулон, я разбудил Джека.

– Эй, ребята, что тут у вас творится? – тут же полюбопытствовал он. – А-а, нокки! Но их ведь и не порубишь.

– Просто делай что сможешь! – проорал ему я.

– Поздно, – сообщили мне руки Хэрта. – Скрипки.

Сперва я решил, что неправильно понял последний жест, но, едва глянув вниз, убедился: все верно. Добрая половина охранных духов, приняв обличье водяных женщин, извлекла прямо из своих мокро-прозрачных тел скрипки. Не слишком-то подходящее, на мой взгляд, место для хранения смычковых инструментов из дерева, но факт оставался фактом.

Никсы подняли скрипки к своим водяным подбородкам.

– Уши! – толкнул меня локтем в бок Блитц. – Скорее зажми их!

Едва я успел к ним крепко прижать ладони, духи стали играть. Предосторожность оказалась бессмысленной. Меня целиком заполнила медленная музыка, столь пронзительно грустная и гармоничная, что колени мои задрожали, а из глаз заструились слезы. Эльфы в зале попросту сотрясались в рыданиях. Все, кроме мистера Олдермана, на которого игра скрипачек не возымела ровно никакого воздействия. Он с прежним безумным смехом прыгал вокруг гостей, время от времени нанося им удары ногой по лицам.

– Если они это сейчас же не прекратят, у нас сердца разорвутся от горя! – испустил приглушенный махровым забралом вопль Блитц.

И он не преувеличивал. Мне уже от отчаяния было трудно дышать, а голова и вовсе отключилась.

– Меч, руби скрипки! – щелкнув пальцами, скомандовал Джеку Хэртстоун, который, к счастью для нас, ничего не слышал, а потому не утратил способности мыслить.

– Джек, ты понял? – с усилием проговорил я.

– Не понял, – признался тот.

– Убей скрипки, – повторил я приказ Хэртстоуна.

– О-о, с удовольствием! – наконец включился мой меч и, надо отдать ему должное, развил весьма бурную деятельность.

Хэртстоун извлек из кисетика рунный камень и швырнул его с верхней ступеньки лестницы вниз. Тот, не успев долететь до пола, взорвался. Над головами у эльфов пронзительно засияла руна:

Небо за окнами потемнело. На улице хлынул ливень. Струи его заколотили по стеклам, полностью заглушив звуки скрипок.

– За мной, – показал нам Хэртстоун и первым кинулся вниз по ступенькам.

На улице бушевал уже настоящий шторм. Огромные градины, ударяя в окна, разбивали в крошево стекла. Стены дома под их напором тряслись. Прижав руку к боку, я убедился, что камень Скофнунг на месте, и побежал вслед за Хэртом.

Джек продолжал летать над водными скрипачками, сокрушая один за другим их чудесные инструменты, за обладание каждым из которых любой талантливый музыкант, вероятно, полжизни бы отдал. Водные стражи изо всех сил атаковали мой меч, но наносили ему не больше вреда, чем он мог нанести его им. Зато он сумел переключить их внимание от нас на себя и мы смогли беспрепятственно сбежать вниз по лестнице.

В гостиной Хэртстоун остановился и резко поднял вверх руки. Тр-рах! Все окна и двери в доме вылетели наружу. Внутрь устремился град, колотя без разбора эльфов, хульдр, нокков и никс.

– Бегите! – проорал гостям я. – Скорее!

– Не имеете права бежать, уроды! – вопил Олдерман. – Вы мои, и я вам запрещаю!

Мы начали выводить всех во двор. Там на нас ураганом бейсбольных мячиков обрушился град. Но даже это было куда лучше смерти от музыки никс. Ох, как же я тогда позавидовал Блитцену. Ему-то под покрывалом из полотенец удары градин было выдерживать куда легче. Жаль, самому не пришло в голову облачиться во что-то подобное.

Эльфы дунули кто куда. Водные стражи кинулись было следом за ними, но градины превращали их в ледяную пену, и вскорости они стали напоминать газировку со льдом.

Мы уже добежали до центра лужайки и устремились дальше по направлению к клочку дикой природы, когда за нашими спинами послышался вой сирен. Краем глаза я увидел мелькание проблесковых маячков. К дому по подъездной дороге спешили машины полиции и «Скорая помощь».

Темные облака над нами стали рассеиваться. Град прекратился. Хэртстоун споткнулся. Я успел подхватить его. Мне казалось, что мы успеем достигнуть леса, когда позади послышался окрик:

– Стоять!

Ярдах в пятидесяти от нас стояли наши старые друзья-полицейские Полевой Цветочек и Веснушка. Пистолеты их были направлены в нашу сторону. Ясное дело, они готовы были стрелять. Ведь мы болтались, нарушали границы да к тому же сбегали без разрешения.