Игры двойников - Михаил Тропин

Фламбойяны заметались над головами «Центурионов», задевая их краями тел, рейдеры отстреливались из базук и «Амфибий». Небо закрыла огромная стая окулумов, висящих, как пышное мерцающее одеяло. От краев платформы отламывались куски величиной с человека, а из-под них поднимались трехметровые горбы гигантских полиморфов. Гладенцы, не обращая внимания на тирококсовые патроны, изгибались и сбивали с ног рейдеров, пытающихся бежать по их спинам или взобраться на лестницу энергостанции. Вот один рейдер упал, придавленный налетевшим гладенцом, как бревном. Другого сбил с ног налетевший фламбойян, еще двоих унесло потоком гладенцов в сторону от станции. Гонты, самого рослого из пятерых, видно не было.

– Честь зовет! – засвистел вдруг родовитый долонан. – А вы, длинношерстные, только сидите и смотрите, как ваших соплеменников бьют чужие!

– Морали он мне тут будет читать, жаба небритая! – отозвался мой родитель, – А заложника бросить хотел!

Но сейчас долонан был прав. Кем бы ни были погибающие на платформе люди, пусть хоть трижды преступниками, я не имел права бросить их на съедение чудовищам. В конце концов, для расследования необходим хотя бы один арестованный преступник, так почему бы его не задержать сейчас?

Я вскочил с кресла и остановился. А если это западня? Если хозяин рейдеров пожертвовал частью своих людей, чтобы выманить нас и захватить станцию с оставшимися? Тогда я могу рискнуть только собой! А кто будет делать главное, поднимать станцию?

В миражах по-прежнему продолжалась расправа. Двоих упавших рейдеров я уже не видел, а еще двое барахтались среди наступающих гладенцов. Гладенцы несли рейдеров к берегу на спинах, как на плоту. Сейчас их утопят! Прибрежные полиморфы уже расстелились ровной площадкой у черной воды, а их соплеменники встали трехметровыми стенами вокруг плота из гладенцов. Бело-красные обрывки перьев, сбитые летящими фламбойянами, сыпались, как разноцветный снег.

– Рядовой Берри – со мной! Капитан Хальс и Кевиан – охранять пультовую! – Патрик помчался к двери, я тоже, но Славка встала на моем пути.

– Отставить, Гудок! Тебе станцию поднимать надо, не хватает еще тебя потерять! – крикнула она, выпуская из шлюза робота, сделавшего свое дело. – Если через пять минут не вернемся, поднимайте! Кевиан поможет!

Что она делает? Я хотел возразить, но она уже открывала дверь. В миражах не осталось ни одного рейдера, но Гонта был где-то рядом. Может быть, я рано доверился ей? Я схватил наполовину заряженный лучевик и шагнул к шлюзу. Отец и Кевиан замерли рядом с оружием наготове.

– Стой, Фред! – услышал я голос Славки. – Стой! Руки вверх!

Что-то сверкнуло и зашипело в шлюзе, шипение сменилось тяжелыми ударами, топотом и глухими криками, что-то загремело по лестнице. Гонта здесь! Что он сделал со Славкой? Я влетел в шлюз, закрыв обеими светящимися руками лучевик и держа палец на спуске. Боец в сером «Центурионе» и Патрик в синем, сцепившись руками, боролись у наружной двери, не давая друг другу выстрелить. Где Славка? Неужели… Серый «Центурион», ударив о стену Патрика, освободил руку с «Амфибией», и в тот же миг черное дуло и знакомые глаза из-за пленки шлема глянули на меня в упор. Гонта! Выстрел оглушил меня, что-то ударило в левое плечо, я покачнулся, но светящиеся руки вцепились в лучевик мертвой хваткой, направляя луч прямо в пленку серого «Центуриона». Огонь, клочья плавящегося пластика, выстрелы Патрика из «Амфибии» – я плохо понимал, что происходит, только жал на спуск лучевика, пока не кончился заряд. «Центурион» с телом Гонты вывалился в наружную дверь. Над площадкой лестницы выросла пасть гигантского гладенца. Чудовище свалилось с площадки прямо на энерголовушки, на лету заглатывая добычу. Но где Славка, что с ней? Неужели ее тоже?

– Скорее, лейтенант там, вообще! – глухо крикнул из-под шлема Патрик, выскакивая из шлюза. Я рванулся к лестнице и едва не упал. Кровь потекла из развороченного пулей плеча, перед глазами поплыла золотистая пелена, я оперся на дверь, чувствуя, как намокает от крови поддельный экзоскелет. Это что, я теряю сознание? А Славка?

Я мешком упал на площадку лестницы. Поток коричневых тел и огромных открытых присосок набегал на нижние ступеньки. Несколько гладенцов уже ползли ко мне, поднимая мерцающие огоньками морды. Патрик, отпихивая их ногой, всматривался в коричневые спины на платформе. Рейдеров не было видно, но Славки тоже. Ни живой, ни мертвой.

– Я же видел, она под лестницу, на воронку упала, а потом туда этот глаз со щупальцами залез! Ну где же она, ну вообще? – растерянно повторял Патрик.

При чем тут окулум? Или он Славку тоже…как гладенец Гонту? Или ее уволокли в кислоту? Или в лес? Теперь я не мог надеяться даже на ее возрождение из гладенца! Никаких надежд не было и больше не могло быть! Славка, Славушка! Я подозревал ее во всем, на что хватало воображения, а она спасла всех ценой собственной жизни! Теперь мне осталось только последовать за гладенцами в колодец! Больше я ничего не заслужил!

Гладенцы бросились в кислотные волны, вода закипела от налетевших миксинидов. Стая фламбойянов закружилась вокруг станции, огромный фламбойян помчался на меня, пытаясь оттеснить от стены и сбросить с площадки. Патрик подхватил меня под мышки и потащил в шлюз, отец выскочил навстречу.

– Ранен, сопляк! Быстро в кресло, я регенератор поставлю! – заворчал отец, захлопывая за нами двери. Вдвоем они подняли меня на ноги и повели в пультовую. Перед глазами плыла золотистая дымка, ноги не держали – если бы на мне был настоящий «Берсерк», все было бы куда легче!

Ну вот и пультовая! Патрик усадил меня в кресло и сел рядом, в голове немного прояснилось, а отец тут же исчез. Все казалось лишенным смысла. Кто я теперь после этого? Никто, даже не Гудок! Глупое прозвище теперь казалось мне трогательным, ведь это Славка звала меня так. Спасти станцию, поднять ее, стать человеком? Но зачем мне это теперь, когда нет Славки? Зачем мне все это – бои, рейдеры, внушение и его хозяева? Но если я не узнаю, кто они, так что же – я должен сдаться? Отдать или взорвать станцию в угоду неизвестно кому? Нет, этого не будет! Сигнал о помощи я уже дал, Гонты нет, помощи ждать еще рано, значит, надо перевязать рану и работать дальше. Давай-давай, Сизиф, давай!

Работать дальше мне не дал отец, снова появившись в пультовой, с полностью заполненным жилетом для регенерации и коробкой синтезированной крови в руках. Что он делает?

– Капитан Хальс, нельзя же жидкость в пультовую, ну вообще! – запротестовал Патрик.

– Тихо ты, сопля зеленая, – зарычал отец. – Помогай! Не хватало еще, чтобы этот горшок с ушами загнулся!

У меня не было сил приводить отца к порядку, а он уже решительно дернул застежку моего поддельного «Берсерка», разорвав ткань на груди.

– Это что на тебе напялено? Это не «Берсерк», а гарь эжекторная!

Я не мог, да и не хотел ничего объяснять. Отец всегда помогал мне, как мог, и если честно – если бы ради меня он не ушел в отставку много лет назад, я бы и теперь еще молился в монастыре космологистов. Как бы там ни было, он, как и я, делал все, что мог и считал нужным. Не обращая внимания на мое свечение и мерцание, отец решительно сорвал с меня верх подделки вместе с поддельным двигателем и бросил грязный сверток под пульт. Потом он натянул на меня жилет, решительно воткнул мне под кожу одну за другой десяток игл от шлангов с регенератором, присоединил коробку с кровезаменителем и защелкнул застежки.