Ключ от всех дверей - Софья Ролдугина

— О, — глубокомысленно воскликнула я. — Конечно, слышала. Мне дядя рассказывал о каких-то «трех стаканчиках», очень хвалил сию забаву. Не она ли это?

— Она, она, — закивали мошенники, всем своим видом словно бы говоря: «Кому забава, а кому и заработок будет. Авось не обеднеет дворяночка». — Ну как, будешь играть, или морс пить пойдешь?

Я «задумалась». А потом как махнула рукой:

— Морс — это для маленьких. Давайте-ка лучше сыграем, добрые господа! — и монетка прокатилась по столу.

Лысый мужичонка ухмыльнулся во все свои два десятка гнилых зубов и накрыл монетку стаканчиком. И ну шуршать по столу! Даже у меня, бывалой мошенницы, голова закружилась. Если бы уши не различали стук монетки об края стаканчика, то я бы давным-давно потеряла ее.

И ведь какие «честные» жулики попались — не пытаются даже уловку какую использовать! Вижу, хорошо сыграла роль дурочки, убедительно.

— Ну, деточка, где монетка? — засюсюкал главный, сияя плешью на всю таверну.

Хозяйка начала неодобрительно коситься в нашу сторону. Мол, деревенщину обирать — одно, а особу знатную — совсем другое. Но у мошенников звон золота заглушил голос разума.

— Ну… здесь, кажется? — захлопала я ресничками, указывая на пустой стаканчик. Монетка была под соседним. Но странно, если простушка бы с первого раза угадала.

Эх, жаль, что больше трех монет на кон не поставишь — одежда у нас с Мило небогатая, странно, если у таких путешественников будет полный кошель золота.

— Ай-ай, — зацокал языком мужичок, выразительно переглядываясь с подельниками. — Не угадала, милая. Глянь-ка!

— И действительно, — в притворном удивлении выгнула брови я. — А ведь готова была поручиться, что следила внимательно… Неужто глазки меня обманывают?

Услышав заветное слово на букву «о», добрые господа заволновались. Рыжий парень помялся и незаметно шагнул поближе.

— Нет, нет, никакого обмана, все по-честному! — с пафосом произнес главарь любимую фразу мошенников всех времен и народов. — Еще сыграть не хотите? Вдруг отыграешься…

— Конечно, отыграюсь, — убежденно заявила я. — В этот раз смотреть буду в оба!

Хозяйка отставила поднос в сторону, нахмурилась и решительно начала вылезать из-за прилавка. Мило осторожно дотронулся до ее рукава и предупреждающе покачал головой. С губ ученика не сходила улыбка. Надеюсь, никто из мошенников не обратит внимания на то, что «брат» в зале обретается…

Каюсь, засмотревшись на Авантюрина, отговаривающего хозяйку от вмешательства, я пропустила момент, когда стаканчики прекратили движение. Ну да ладно, мне и в этот раз монетку надо упустить…

— Здесь, — ткнула я пальцем наугад. Стаканчик опрокинулся… и взорам разозленных мошенников и веселой публики открылся золотой кругляшок.

Ох, ну и опростоволосилась же я! Что же делать теперь? Разве что сыграть в «растяпу везучую».

— Выиграла, выиграла! — запрыгала я, потрясая в кулаке монетками. — Ой, как здорово, господа! А можно еще сыграть?

— Конечно, деточка, — почти пропел он. «Случайность!» — говорили его глаза. — Давай сюда монетку!

Я будто бы задумалась.

— А можно больше одного золотого ставить?

Под сверкающей плешью, чую, шла настоящая битва — жадность против осторожности. Я демонстративно глазела по сторонам, разве что рот не открывая. «Дура дурой», — решил, видать, для себя главарь и растянул рот чуть ли не до ушей:

— Можно, деточка. А сколько ты поставить хочешь? — масляным голосочком спросил он.

— Все три золотых! — высыпала я на стол деньги и наивно уставилась на лысого.

У прохиндея глаза на лоб полезли. Нервно облизав потрескавшиеся губы, мужичок трясущимися руками сдвинул богатство набок. Да уж, что для дворянина из столицы, даже и сомнительного — гроши, то для выходца из деревни — две недели роскошной жизни.

— Так не влезут же под стаканчик монетки, — заюлил главарь. — Может, что другое подсунем?

— А это не против правил? — сурово сдвинула бровки я и аристократически шмыгнула носом.

— Нет, деточка, все честно, — хором уверили меня проходимцы. — Вот, у нас и шарик специальный есть… — и басовитый мужичок извлек из кармана разрисованный орех.

А теперь мне надо подстраховаться. Мило уже и так косится в этот угол до крайности неодобрительно.

— О, какой замечательный шарик! — воскликнула я. — Какой красивый! И приметный тоже — вот точечка темная на орехе, да и скорлупа уже треснула… Сыграем, господа?

— Сыграем, — елейно протянул лысый.

И завертелись стаканчики. На этот раз в зале стояла абсолютная тишина, как во время пауз в речи королевы на совете. Уж больно велика была ставка, слишком заманчив куш! Многие поглядывали на меня с сочувствием: мол, проиграется славная девчушка, а жаль… Рыжий парень же повеселел и даже начал мурлыкать себе под нос песенку. Я прислушалась. Ба, так это наш старый знакомец, Суэло Аметист! Надо же, и в народе знают его творенья… А эта песенка пришлась в свое время по вкусу даже мне:

Шуршит стаканчик по доске,

А я в печали и в тоске -

Эх, не везет!

Но повторяю, как во сне:

«А вдруг удача и ко мне,

Ко мне придет!»

Пройдоха хитро щурит глаз,

Не прерывая свой рассказ,

Вертя стакан.

И в этом не моя вина,

Что я упился допьяна,

В очах — туман…

Меня до нитки обдерут,

Я протрезвею лишь к утру -

Ох, голова…

Я начинаю вспоминать…

«Не пей!» — мне говорила мать.

Она права…

Но как проснусь я до конца,

То вспомнятся слова отца:

«Сын, не играй!

Стакан и шарик костяной

Тебя сведет дорогой злой

За самый край!»

Вот я без денег и нагой -

И как идти теперь домой?

Какой позор!

В десятый, сотый раз клянусь:

В таверну эту не вернусь,

И в этот двор!

Играют месяц — без меня,

А я, монетками звеня,

Коплю добро.

Ах, как же трудно устоять,

Ведь жжет желание играть

Мне все нутро!

…Азартом вновь глаза горят.

«Глупцу нейдет, — вокруг твердят, -

Наука впрок».

По вечерам — играть да пить,

Наутро — горько слезы лить -

Жестокий рок…

…Шуршит стаканчик по доске,

А я в печали и в тоске -