Кругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II - Петр Мультатули

Любопытно, что М. В. Родзянко в своей телеграмме Государю подписывается как председатель уже не существующей Государственной думы, а не как председатель ВКГД, ставшего тогда уже фактическим революционным правительством.

В 9 1/2 утра 28 февраля Императрица Александра Феодоровна сообщила гувернёру Наследника Цесаревича Пьеру Жильяру, что «столица фактически в руках революционеров и что Дума образовала Временное правительство, во главе которого стоит Родзянко». Государыня сказала, что она только что «получила от Государя телеграмму, в которой он извещает о своём прибытии к 6 часам утра. Но он желает, чтобы мы покинули Царское Село и переехали в Гатчину или чтобы мы выехали к нему навстречу». Императрица отдала распоряжение готовиться к отъезду.

Баронесса С. К. Буксгевден вспоминала, что 28 февраля утром Государыня ей сказала, что нужно паковать вещи, так как, возможно, придётся «уехать вместе с Императорской семьёй из дворца». Но выяснилось, что покинуть дворец уже невозможно, так как «поезд могут просто не пропустить дальше по линии».

Баронесса вспоминала, что у «Императрицы до сих пор не было никаких известий от Императора, и она лишь с большим трудом могла справляться со своим беспокойством. Император обычно отвечал на её телеграммы в течение двух часов, поэтому его молчание оказалось для неё свидетельством того, что ситуация стала угрожающей и за пределами Петрограда».

Подруга Императрицы Ю. Ден, которая находилась в те дни при Государыне, вспоминала, что утром 28 февраля «Государыня сказала, что неоднократно посылала телеграммы Императору, но ответа так и не получила».

Информация, доложенная Государыне, о том, что выехать из Царского Села невозможно, была ложной. Великий Князь Андрей Владимирович писал, что его брат «Великий Князь Борис Владимирович выехал из Царского Села с обыкновенным пассажирским поездом по Виндавской железной дороге 1 марта вполне благополучно».

Таким образом, Императрица и августейшие дети не могли выехать из Царского Села не по причине революционной анархии на железных дорогах, а по причине их сознательной изоляции.

Пробравшийся из охваченного мятежом Петрограда генерал К. И. Глобачёв писал, что «Царское, после всего того, что пришлось увидеть и пережить в Петрограде, поразило меня сохранившимся порядком и той тишиной, которая там царствовала. Посты Конвоя Его Величества стояли на своих местах, дворцовая полиция продолжала исполнять свои обязанности».

Следует отметить, что командование охраны императорской резиденции уже 28 февраля проявляло странное отношение к происходившим событиям. Полковник Б. А. Герарди заявил генералу К. И. Глобачёву, что, по его мнению, события сводятся «к простому дворцовому перевороту в пользу Великого Князя Михаила Александровича».

Генерал А. И. Спиридович приводит «остроты» того же Герарди: «Ну что ж, не будет Николая, будет Михаил».

Дворцового коменданта В. Н. Воейкова в Александровском дворце замещал командир Лейб-гвардии Конно-гренадерского полка генерал-майор П. П. Гротен. Действия Гротена в февральские дни вызывают сомнения в отсутствии в них определённого злого умысла.

Великий князь Андрей Владимирович писал в своих записках, что Гротен отказался прокомментировать полное бездействие своё и дворцового ведомства по выполнению приказа Государя о вывозе царицы и детей из Царского Села. Великий Князь писал, что «Гротен отделался полным неведением, что очень странно для помощника Дворцового коменданта, который по долгу службы обязан был принять все меры для спасения Императрицы и детей».

К вечеру 28 февраля из Петрограда прибыли отряды бунтовщиков, и Царскосельский гарнизон стал переходить на их сторону, не исключая отдельных чинов Конвоя Его Величества и дворцовой полиции. В городе, как и в Петрограде, начались разгромы полицейских участков, ограбления магазинов и тому подобное.

Юлия Ден позвонила флигель-адъютанту Императора капитану 1-го ранга Н. П. Саблину, проживавшему в Петрограде, и попросила его «приехать к нам в Царское Село, потому что Императорская семья нуждается в защите». Но Н. П. Саблин в резкой форме от этого отказался.

Однако в это же время в Александровский дворец прибыл другой флигель-адъютант корнет Лейб-гвардии Уланского полка граф А. С. Замойский. Он случайно оказался тогда в Царском Селе, но счёл своим долгом явиться к Императрице и предоставить себя в её распоряжение.

Ко дворцу были стянуты по тревоге Собственный полк, матросы Гвардейского экипажа, Конвой Его Величества, рота Железнодорожного полка и батарея воздушной обороны. Это были внушительные силы, насчитывавшие 1200 человек. Генерал Гротен и граф Бенкендорф предложили Императрице расположить Гвардейский экипаж внутри дворца, так как поступают сведения, что ситуация стала угрожающей. Действительно, были слышны выстрелы, на горизонте виднелось огромное пламя. Императрица согласилась, и Экипаж занял оборону вокруг и внутри Александровского дворца. Взбунтовавшиеся войска были уже в 500 метрах от Александровского дворца, возле Китайской деревни. Верные отряды приготовились к стрельбе в случае внезапной атаки.

Около 12 ч ночи Императрица Александра Феодоровна в сопровождении Великой Княжны Марии Николаевны вышла к солдатам. Государыня, обращаясь к солдатам, выразила уверенность, что они, «не задумываясь, встанут на защиту Наследника». Однако Императрица выразила надежду, «что им всё-таки удастся избежать кровопролития».

Захватившие Царское Село революционеры отключили во дворце свет и воду. В пустом и погружённом в темноту дворце, окружённом революционными войсками, царило ощущение осаждённой крепости.

Ранним утром 28 февраля в Петрограде фактически был лишён свободы передвижения Великий Князь Михаил Александрович. По окончании переговоров с М. В. Родзянко Михаил Александрович попытался уехать в Гатчину, но сделать этого не смог, так как все вокзалы были захвачены революционерами.

Полковник Б. В. Никитин пишет, что «Великий Князь рассчитывал, что его мог бы вывезти автомобиль председателя Государственной думы, престиж которого в эти часы был очень велик. Но Родзянко уже не было».

Великий Князь прибыл в Зимний дворец, где находились последние защитники престола, и якобы по своей воле приказал им покинуть здание из-за угрозы его разгрома революционными войсками. Между тем имеются точные сведения о том, что войска покинули Зимний дворец вовсе не по приказу Великого Князя, а сам он покидал главную императорскую резиденцию тайно и вынужденно. Управляющий делами Великого Князя А. С. Матвеев вспоминал, что утром 28 февраля ему позвонил по телефону секретарь Михаила Александровича Н. Н. Джонсон и сообщил, что Великий Князь находится в квартире княгини О. П. Путятиной на Миллионной улице, д. 12.

Н. Н. Джонсон сообщил также, что «оставаться в Зимнем дворце оказалось невозможным: караул снялся, и двери дворца открыты».