С шашкой против Вермахта. "Едут, едут по Берлину наши казаки..." - Евлампий Поникаровский

Половина города от врага очищена. Вторая половина за рекой. Она, словно клинок, разрубила город Оргеев на две равные части. Полк уперся в реку Реут. А у Реута здесь еще две протоки, два рукава. Их не объедешь, не обойдешь. Во вторую половину города можно прорваться только по мосту, перекинутому через Реут и его рукава. Но мост, как подтвердили пленные, заминирован. Надо не дать гитлеровцам взорвать его. Сделать это можно лишь при одном условии — незаметно переправиться через Реут и его протоки-рукава, найти провод, идущий к взрывчатке, перерезать, перекусить его. Но переправиться непросто. В обычное время сама река невелика, а протоки и того меньше. Сейчас весна, половодье. На лодке не поедешь. Нужен смельчак, который бы вплавь перебрался на тот берег и перекусил тот злосчастный провод. Найдется ли такой? Это могли бы сделать разведчики. В разведке лихие, отчаянные ребята. Но никого из них нет под рукой. А медлить нельзя. Размышления командира полка и представителя штаба дивизии прерывает временно прикомандированный к штабу старший лейтенант Прокопец, явившийся на КП полка.

— Разрешите? — Прокопец чувствует себя виноватым. Знает: за ослушание по головке не гладят. Ниделевич строг и щепетилен в этом. Вот и пришел Прокопец повиниться.

— Ну что, недолечившийся гвардеец, — строго спрашивает командир полка, — погеройствовать захотелось?

— Да вот, так уж вышло.

— Хорошо вышло, Трофим Сергеевич, очень хорошо. Спасибо тебе. Только не за ослушание. За ослушание же…

За Прокопца вступается представитель штаба дивизии.

— Повинную голову меч не сечет, Михаил Федорович, — миролюбиво говорит майор.

— Пусть так, — соглашается Ниделевич и возвращается к тому разговору, что был у них с майором до прихода Прокопца. О том, что крайне нужен смелый и ловкий казак, умеющий плавать и, если потребуется, в одиночку сражаться. Посвящают Прокопца в замысел.

— Такой казак есть, — говорит Прокопец.

— Кто?

— Гоша Попенок. Виноват, Георгий Попов.

— Тот самый, что прикрывал отход твоей группы? — Да.

— Но не велика ли будет нагрузка на одного человека в один день? — высказывает сомнение представитель штадива.

— Выдюжит. Я уверен в нем. И все сделает как надо.

— Где он ваш «Гоша Попенок» сейчас?

— Приехал со мной. Здесь.

— На ловца и зверь бежит, — усмехнулся командир полка. — Зови!

Некоторое время командир полка и представитель штадива разглядывают Попова. Невысокий ростом, кудрявый казачок. Лицо мальчишеское, улыбчивое. Жилистый, подтянутый, собранный. Понравился. Командир полка объясняет задачу. Просит не торопиться с ответом, хорошенько подумать. Это еще не приказ.

Но Попов не раздумывает. Взгляд его прямой и просящий:

— Дозвольте выполнить эту задачу мне.

— Дозволяем. — Ниделевич смотрит на часы. — Сейчас шестнадцать ноль-ноль. К выполнению задания приступить в восемнадцать ноль-ноль. Два часа — на изучение подходов к реке, маршрута по островам, выходов на противной стороне. Огневую поддержку обеспечит гвардии старший лейтенант Прокопец, — добавляет Ниделевич.

Время — 18.00. Река, ее протоки и острова, мост, перешагивающий через них, — все затянуто мелкой сеткой дождя со снегом. Дождь и снег сегодня — помощники. Они и укрывают, и глушат звуки.

— Пора, — говорит майор из штадива. Он лежит за бетонной тумбой недалеко от берега. Рядом с ним Прокопец и Попов.

Прокопец оглядывает Попова. Автомат, ракетница, пара гранат, нож. Все предусмотрено.

— Будь осторожен, — сильными руками Прокопец прижимает Попова к себе, целует и легонько отталкивает: — Ступай.

Попов осторожно спускается с берега, некоторое время бредет, потом, подняв автомат над головой, пускается вплавь. За ним наблюдают двенадцать пар казачьих глаз — отделение из четвертого эскадрона. У них два ручных пулемета, карабины и автоматы. Река Реут и ее протоки не быстрые. Но течение все-таки сносит. Или Попов сам забирает чуть ниже. Там, у берега — тальник, краснотал, чапыжник. Хоть небольшое, но все же укрытие. У тальника Попов выползает на берег и некоторое время лежит, отдыхая. Прислушивается и из-за кустов наблюдает за островами, за мостом, за чужим берегом. Там тихо. Казак снимает сапоги, выливает из них воду и по канаве, укрываясь за валунами, ползет через остров к основному руслу реки.

С высокого берега Прокопцу и майору из штадива долгое время не видно Попова. Там, на основном русле реки, наверное, сильное течение. Офицеры биноклями шарят по берегу. Находят: разведчик прижался к валуну, снова отдыхает. И вокруг пока тихо. Но вот Попов зашевелился, пополз дальше. Последний рывок. Напряжение нарастает. Ждать да догонять хуже всего. Но, набравшись терпения, надо ждать. Многое сейчас зависит от Георгия Попова. Доберется он незамеченным до того берега, найдет и перекусит провод — на мост ринутся приданные полку танки, а за ними конники. К рывку полк готов. С той стороны должна взвиться ракета. Вся надежда на Гошу Попенка.

Последняя протока мелкая. Но берег совсем открытый. На возвышении — окоп. В нем лежит гитлеровец. Ближе к мосту бугрится дзот. Из его амбразуры торчит пулеметный ствол. Гитлеровец, что в окопе, видать, сильно озяб. Пилотка его глубоко нахлобучена на уши. Воротник шинели поднят. Он крутит головой, встряхивает плечами, колотит руками по бокам — греется.

Попову легко выстрелом снять гитлеровца. Но тогда он всполошит всю их оборону и не выполнит задания. Казак ждет. Вот немец поворачивается к нему спиной. Попов делает рывок к воде, шлепается в нее. Шлепок предательский. Немец круто оборачивается и бьет по протоке из автомата. Попов приподнимается и дает очередь по гитлеровцу, сам рывком приближается к берегу. Зататакал крупнокалиберный пулемет из дзота. Наши пулеметчики бьют по дзоту, по бегущим к берегу немцам. Огневая дуэль между сторонами разрастается. В бой вступают наши артиллеристы. Мы, минометчики, ставим огневую завесу — не даем гитлеровцам приближаться к берегу. Попов выползает на берег и недвижно распластывается. Прокопец связывается с КП полка и кричит в телефонную трубку:

— Попов убит. Разрешите мне… с казаками.

Он отдает трубку майору, сам машет рукой казакам, зовет к себе. Коротко им бросает:

— За мной! — и скатывается с берега.

Казаки преодолевают протоку. Там, рассыпавшись в цепь, бегут к руслу реки. Противник бьет по ним из пулеметов. Но казаки не останавливаются, не залегают. Они форсируют реку и, едва отдышавшись, снова в полный рост бегут к третьему рубежу. Последнюю протоку преодолевают легко. Прокопец падает возле Попова. Тот приподымает голову. Рот плотно сжат. Губы обкусаны. Лицо синее.

— Жив?

— Нога чужая… И рука.

— Крепись!

Прокопец делает рывок вперед, к тому окопу на возвышении, где сидел гитлеровец. Сейчас гитлеровец переломился на бруствере. Попов его укокошил. Прокопца прикрывают огнем казаки из отделения. Но где провод? Пленные показывали, что где-то здесь.