Не оглядывайся - Мелинда Ли

собираешься делать? — спросил Мэтт.

— Для начала нужно поговорить с окружным прокурором. — Она потянулась за телефоном. — А с Оскаром разберусь потом.

— Пойду за кофе. — Мэтт вышел, осторожно закрыв за собой дверь.

Окружной прокурор ответил сразу.

— Шериф Таггерт! Я как раз собирался вам позвонить.

— Мне сообщили, что у нас проблемы.

— Да, у нас серьезные неприятности. — Брайс Уолтерс был дипломатом до мозга костей и отличным обвинителем. Он был хорош собой, выглядел респектабельно и в зале суда приковывал к себе внимание присяжных, какими бы скучными ни были обстоятельства дела.

За последние шесть месяцев Бри неоднократно работала с ним — и всегда конструктивно. Она уважала его профессионализм и его мнение, хотя отлично понимала, что ей не понравится то, что он скажет сейчас.

— Значительное количество улик с места преступления и из дома Шона Кастильо было помечено неправильно.

— Что именно было неправильно?

— Даты проставлены неверно, а на некоторых этикетках нечетко указан номер дела. Два конверта не были должным образом запечатаны.

Дерьмо!

Окружной прокурор продолжил:

— Даже неопытный адвокат сможет опровергнуть подобные улики. Я собираюсь снять все обвинения.

— Даже в нападении на офицера и незаконном проникновении?

— Со мной уже связался адвокат мистера Кастильо, — сообщил окружной прокурор. — Мистер Кастильо говорит, что он не слышал, как вы представились шерифом, и действовал в целях самообороны.

Бри подавила желание закатить глаза от абсолютной нелепости этого заявления, но почувствовала, как ее глаза сузились.

— Он вторгся на территорию, принадлежащую моему брату.

— Собственность не помечена как частная и граничит с открытым пространством, принадлежащим округу. — Тон окружного прокурора был непреклонным.

Однако Бри не могла понять, действительно ли обвинитель верит в ту чушь, которую произносит.

— Он находился в сарае, который ему не принадлежит. Это было явно не открытое пространство.

— За последние двадцать лет округ купил много свободных участков в рамках программы открытого пространства. Его доводы не лишены оснований.

— А обвинение в хранении наркотиков? — попыталась Бри, зная ответ еще до того, как прокурор заговорил:

— Неправильно промаркированные улики попахивают коррупцией, и все обвинения против мистера Кастильо будут нести эту вонь.

Разочарование подступило к горлу Бри.

— Наркотическая зависимость не исчезает сама по себе.

— Я понимаю это и не могу с вами не согласиться, но этого обвинения не будет. — Он сделал паузу.

Бри обдумывала заявление окружного прокурора. Спорить с ним не имело смысла. Окончательное решение о том, будет ли предъявлено обвинение подозреваемому, всегда оставалось за ним.

— Что, если я найду дополнительные доказательства?

— Хотите совет? Не для протокола? — спросил он.

— Не знаю. А вы считаете, он мне нужен? — спросила Бри насмешливым тоном.

Уолтерс хмыкнул. Несмотря на то, что все сказанное им ее огорчало и злило, он не мог ей не нравиться. Именно поэтому его каждый год переизбирают. Он нравился большинству людей. Черт возьми, он нравится даже большинству представителей ответчиков!

— Адвокат Элиаса будет бороться с каждым, даже незначительным обвинением, как если бы Шона обвиняли в дюжине убийств. В конечном счете он победит. Он знает всех судей. Он представит Шона как жертву превышения полномочий, а неправильно оформленные улики — как доказательство вашей некомпетентности и коррупционности. Он выставит лично вас стервой. Я уже выступал против него в суде и знаю, как он действует.

— Значит, я должна просто позволить ему победить без боя? — ощетинилась Бри. — Это тоже не пойдет на пользу моей карьере в долгосрочной перспективе!

— Нет, — вздохнул Уолтерс. — Но не стоит ввязываться в драку, которую не можешь выиграть. В идеальном мире Элиаса больше заботила бы зависимость брата, чем собственная репутация. Но мы оба знаем, что мир далек от совершенства. — Он тяжело выдохнул. — Ты можешь выиграть именно это сражение — и все равно проиграть войну. Элиаса любят в обществе. Он живет здесь целую вечность. А вы — новичок. У него есть все возможности разрушить вашу карьеру.

— Как же я ненавижу политику! — Бри откинулась на спинку стула и несколько секунд обдумывала слова окружного прокурора. Если бы она настояла на необходимости выдвинуть хотя бы незначительные обвинения против Шона, она бы разозлила судью — друга Элиаса, и СМИ назвали бы ее предвзятой. Она была загнана в угол, а единственный выход ощущался как удар молотком по голове.

— Это потому, что вы порядочный человек, — сказал окружной прокурор, — и хороший шериф, лучший из тех, что у нас были за последние десятилетия. Округ нуждается в вас, и я эгоистично предпочитаю иметь дело с честным шерифом. Ваш предшественник крайне усложнял мою работу.

Чушь собачья или правда?

Бри не была уверена. Тем не менее она проглотила свое отвращение и ответила:

— Хорошо.

Уолтерс улыбнулся:

— Вот и славно. Это правильное решение.

Тогда почему оно казалось таким эталонно неправильным?

— Что, если Шон Кастильо и есть тот человек, который убил Джейн Парсон и Фрэнка Эванса? — спросила она.

— Тогда у нас очень большая проблема. Вам понадобятся доказательства, которые не были дискредитированы. — И окружной прокурор закончил разговор.

Бри встала, открыла дверь и увидела Оскара, сидящего за своим столом.

— Оскар, в мой кабинет. Тодд, ты тоже.

Когда они вошли, она жестом пригласила Оскара сесть на стул напротив себя. Тодд прислонился к стене рядом, расположившись сбоку от Бри.

Шериф откинулась назад и пристально посмотрела на Оскара.

— Ты уже получал устные и письменные выговоры за несоблюдение процедуры после того, как это приводило к разного рода инцидентам. Только что я получила известие от криминалистов и окружного прокурора: ты неправильно оформил улики и скомпрометировал наши обвинения против Шона Кастильо. Я отправляю тебя в административный отпуск. Отдай свой значок и пистолет.

Рот Оскара открылся и закрылся. Неужели для него это стало сюрпризом?

— Ты не можешь, — наконец пробормотал он.

Бри положила руки на стол.

— Ты не оставил мне выбора.

Он смотрел на нее целую минуту, и негодование в его глазах постепенно переплавлялось в ненависть, а челюсть ходила взад-вперед, как будто он едва сдерживал ответную реплику. Наконец он порывисто поднялся, с грохотом отодвинув стул. Когда он сдавал оружие и значок, его движения были резкими, а лицо — красным от унижения и гнева. Он выскочил из офиса.

Тодд подождал, пока она заперла пистолет и значок в ящик стола, затем подошел ближе.

— Тебе следовало уволить его. Он беспечен, ленив и высокомерен.

— Поверь мне, я очень этого хочу. Но это не по протоколу. — Она повернулась к нему лицом. Она так устала, что у нее болели даже глаза. — Решение об отстранении временное, и оно будет пересмотрено, если обвинения подтвердятся. И вот тогда я смогу