Пятнадцатилетний чародей. Том I, часть II. - Олег Сергиенко

сестры все повреждения. Наклонившись, поймал внимательный взгляд отца, следившего за происходящим, и кивнув ему мол все хорошо, прошептал на ушко Лины:

- Я тебя люблю сестрёнка, и всегда буду рядом, всё можешь не прятаться. Я тебя вылечил и теперь ты ещё красивее стала.

Лина крупно вздрогнула, вздохнула, прижавшись щекой к моей руке.

- Я тоже тебя люблю братик.

Подойдя к Лане ожидая тоже телесных повреждений, с удивлением обнаружил полное отсутствие оных. Наклонившись к сестре, поймав внимательный и скажем так напряжённый, взгляд отца спросил:

– Лана, сестричка, а что собственно говоря произошло? Откуда у Лины синяк и сломанные рёбра? – я положил свои руки на плечи сестры, ну так ближе к шее, на всякий случай. – Можешь мне ответить, и убери ты этот веер, раздражает.

К моему удивлению ответил отец. Переглянувшись с мамой от сказал:

- А они, сынок, подрались. Из-за тебя, между прочим.

- Эээ – я подвис, - то есть? Лана так это ты рёбра сломала сестре.

В голове моей даже мысли не хотели укладываться в стройную картину произошедшего.

– Это не я. – Буркнула себе под нос девушка, это Рыжик. Она мне в волосы вцепилась, вот он и зарядил ей… Шишкой… Под глаз. А на перевёрнутый пуфик она сама упала…

– Пуфик! Откуда в моей комнате пуфик. Ну всё хана рыжему.

– Так всё хватит, – отец прихлопнул по столу ладонью, не хрен тебе в бабские свары влезать, без тебя разберутся. Ты вообще, чего прискакал? Благоверную свою одну оставил.

– Так Лана позвала. Ей за какой-то книжкой идти приспичило.

– Папа я чувствую зов, нужно идти к моей Книге Вед.

– Ночью? с каких это пор за Ведами ночью ходят? – отец с удивлением воззрился на дочь.

– Лана? а ты, когда зов услышала? – мама насторожилась, сразу став похожей на зверя защищающего своих щенков.

– Чуть больше часа прошло. А может больше, – Ланка пожала плечами, – мне приснилась моя книга, она меня звала, и я проснулась. Зов никуда не делся. Я чуть полежала, а потом Юре позвонила. А потом Линка прибежала, она под дверью подсушивала…

– Ни чего я не подслушивала, – вскинулась Лина, – я к тебе шла, за помощью. Мне Юра приснился он меня звал, а я на улицу одна боюсь. А ты сразу орать: «Подсушивала, подслушивала»

Лина замолчала, снова уткнувшись в пустую кружку.

Я вообще после этого потерялся. Какие-то сны. Какой-то Зов. Книга опять же. С недоумением переводил взгляд с отца на Лану, с Ланы на Лину. На маму.

– Дорогой. А где наш домовой, – голос мамы не предвещал ни чего хорошего, что было странно, причём тут папа и тем более домовой.

Я толком удивиться не успел. И обдумать услышанное, как из-за плиты, вывинтился Нафаня.

– А я говорил! Неча лес в дом пускать. Теперь шастают туды, сюды, а мне… Ой. Хозяйка-а-а! Ой больно.

Мама, вытянув домового за ухо, держа его перед собой, на вытянутой руке, рявкнула:

– Недосмотрел значит. Ах тыж! – она с размаху запустила Нафаню в стену.

Тот, пролетев над обеденным столом, впечатавишись в стенку смачным шлепком, тихо подвывая сполз на стене на пол.

– Прости хозяйка, прости. Недоглядел. Дом то большой стал. Он теперича и здеся и тама. Недоглядел.

– Как это – тама. Поясни. – Отец, встав из-за стола подошёл к сидящему у стены и потирающему ухо домовому и тоже присел на корточки, достав из кармана платок подал его маленькому человечку.

– Дом — это Лес. Лес — это дом, а за домом пригляд нужОн, а там две избушки и громадина в которой вон его –Нафаня хлюпнул носом и ткнул в мою сторону пальцем, — женщина жевёт.

— Ты чего мелешь? Убогий! — Мама нежно взяла домового за шиворот, подняла как котёнка и поставила на кухонный стол, так, чтобы смотреть прямо ему в глаза, — с тобой какой ряд заключили? Беречь и защищать, а ты что? Не можешь сам привлекай другую нечисть.

— Не могу хозяйка, — по щекам Нафани потекли крупные слёзы — лешак, скотина не пускает, говорит неча домовому в лесу командовать.

— Лешак говоришь? — Голос матери похолодел. И несмотря на то, что она стояла ко мне спиной. Я буквально увидел, как жёсткие складки появились у губ Ми Сук.

Мама повернулась, найдя глазами Лану, и не терпящим возражений голосом произнесла.

— Светлана Евгеньевна! У тебя минута. Бери за шкирку свою белку и быстро сюда доставили этого лесного недоумка.

Ланка и так ошарашенная произошедшим, стрелой метнулась на верх в мою комнату, чтобы тут же появиться у перил лестницы, тянущей за руку охреневшего грибника в треухе.

— Так. Значит это ты пустил в мой дом импов? — мама сделал шаг в сторону Ланы с лешим.

Мужичонка в треухе гордо выпрямился, задрав подбородок с козлиной бородкой.

— А ты кто такая, что бы мне вопросы задавать?

В следующее мгновение случилось непонятное, мама вдруг размылась серой тенью в единый миг переместилась к Лане с лешаком, звучная оплеуха отправляет следующий снаряд в направлении стены. Мама, опять невообразимо быстро переместилась к лесному хозяину и теперь подняв за шиворот второго фольклорного персонажа, оглядела его со всех сторон, стряхнула иголку, задумчиво хмыкнула и подойдя к столу поставила лешего рядом с Нифонтом. Конечно не слоники на полке. Но тоже ни чего. смотрелись наши герои импозантно, уши красные, у лешака так вообще вытянулось на подобии заячьего.

— Так значит ты хочешь знать кто я такая?

На что лешак, потупив взор, сразу став похожим на провинившегося школьника, проворчал: — прости Хозяйка, бес попутал. В карты, рогатый у меня выиграл, вот я и поселил на дальней полянке двух импов.

Леший исподлобья глянув на домового, сжавшегося и шмыгающего носом, стирающегося рукавом крупные слёзы, продолжил:

— Кто ж знал, давно это было, я их на дальней полянке разместил, жрать не просят. Сами миру сосут, у меня там как раз аномалия, вот и поселил, баланса для.

Чем больше Лешак говорил, тем сильнее от мамы веяло холодом, причем это не было оборотом речи, в комнате действительно резко похолодало.

— Любимая успокойся, это нечисть, чего ты от него ждала, да и Ряд мы с ним не подписывали,