Корректировщик - Ян Бадевский

— Говнюк узкоглазый.

Да, маска уже ничего не решает.

Меня узнали по стилю ведения боя.

Впрочем, я не собираюсь оставлять Мусатова в живых.

Перехват левой рукой за дубину. Два прямых кицу правой, с разворота в челюсть. Второй тычок достигает цели — его ребра трещат. Не обращая внимания на боль, Еремей ныряет под мою руку и бьет апперкотом в голову. Неприятно, но терпимо. Всё же ударные техники он раскачал до приличных уровней, мой «щит» отстает.

Зацеп рукояткой под колено, рывок на себя.

Груда мышц пошатнулась — сказывается боль в сломанном ребре. Тут же — два тычка справа и рогатиной в горло. Удивительно, но прокатывает. Еремей на инстинктах отклоняется и получает с разворота палкой в живот. Ударным зачарованным концом — чтобы не расслаблялся. Его крючит, но, взревев, скинхед недоделанный бросается на меня и валит на пол. Туша у него тяжелая, а комплекция Друцкого хилая.

Падение пронзает болью всё тело.

Правая тонфа выпадает из моей руки и скачет по бетонному полу. Левая всё еще сжимает оружие наподобие молотка. Этим я и решил воспользоваться. Зачерпнув немного эфира, укрепляю левую и начинаю колотить рукоятью в черепушку оппонента. Набалдашники у меня тоже зачарованы на пробой, что оказывается для Еремея недобрым сюрпризом. После второго удара он плывет, после третьего кулем валится на меня. Вот же скотина. Теперь, чтобы выбраться из-под бритоголового качка, мне приходится изрядно попотеть. «Чутье» подсказывает, что парень мертв. Затылок Мусатова в крови, зрелище неприглядное. На всякий пожарный проверяю пульс. Жилка на шее не пульсирует.

Подбираю выпавшую тонфу.

Осматриваюсь.

За выбитым окном льет как из ведра. Случайных прохожих не видно — улочка достаточно безлюдная. Верещит сигнализация, плавятся дерматиновые и пластиковые детали тренажеров — в тех местах, где прошлась волна жара. Что-то капает с потолка.

Пятидесятилетнюю тетку как ветром сдуло. Если она и вызвала полицию, то предпочла сделать это с мобильного телефона, оставив свой пост.

Сворачиваю налево и топаю в фехтовальный зал.

А вот и ребята с катанами.

Без масочек и всего этого маскарада с банданами. Чуваки просто тренировались. И тут в их жизни случился я.

Двадцатилетний Подмастерье Воды мне знаком — этого недоноска я постелил у реки, спасая Катю. Зовут его Крисом, это сетевой ник. Реальную фамилию мне вычислить не удалось. Крис тоже участвует в «диких охотах», а еще расправляется с уличными бродягами. Верит в свою избранность. Двое спутников этого придурка — Ученики, развивающие родовые клинковые техники.

Коридор узкий — в этом мое преимущество.

Смещаюсь правее, чтобы каратели мешали друг другу.

Крис атакует первым. Он готов к любым сюрпризам, поэтому выставил «пузырь» на максимум. Применить водные техники он не успевает, поэтому сходу начинает рубить мечом. Правый локоть у меня защищен тонфой — отбиваю лезвие плашмя, чтобы противник не рассек древесину. Перехват и удар длинным концом дубины в глаз. Жестко, согласен. Чувак хватается свободной рукой за лицо, и я тут же добиваю его прямым кицу в сонную артерию. Левой тонфой блокирую выпад господина Волкова, чей род торгует пивом и медовухой. Волков падает от точного удара в висок, на возврате добиваю лежащего Криса.

Мы стоим лицом к лицу с младшим Троекуровым.

Ему страшно, он не понимает, что здесь творится.

— Эй, — Альберт Троекуров сжимает катану двумя руками и выставляет ее перед собой. Как последний аргумент. — Прекрати это дерьмо. Хочешь денег?

Я молчу.

Альберт на мелочи не разменивается. Пускает по кругу беззащитных девушек, особенно из крестьянского сословия. Помогает отлавливать и «наказывать» бомжей в подворотнях. Не гнушается «дикими охотами», проигрывает крепостных в карты и дарит друзьям, без зазрения совести разрушая семьи. Да, чуть не забыл. У папочки этого засранца есть несколько деревушек под Бийском, и людям в этих имениях живется не сладко.

Наверное, мне не нравятся аристократы.

Или нравятся, но не все.

— Тебя поймают, — продолжает нести околесицу недоросль. — Полиция уже в пути, ты же понимаешь.

Слушаю.

Не атакую, не вступаю в переговоры.

Противно, но познавательно.

— Конкуренты подослали, да? — щупает почву Альберт. — Назови сумму. Я переброшу сам или у отца попрошу. Сколько?

Пауза.

— Сука.

Троекуров бросается на меня, делая выпад мечом. Зубы заговаривал. Или отчаялся — поди разбери.

Блокирую клинок тонфой, отвожу в сторону и оказываюсь в шаге от труса. Удар в пах, следующий — в ребра. «Карающей дланью» по кадыку.

Всё, его нет.

А я нажил себе нового врага в виде Троекурова-старшего. Вот только… это ненадолго.

Убираю тонфы в рюкзак и быстрым шагом покидаю здание. Краем глаза отмечаю, что в тренажерном зале начался пожар. Видимо, загорелась проводка. На сигнализацию владельцы потратились — это стандартные требования безопасности для фитнес-центров. А вот систему пожаротушения не предусмотрели. Пожадничали. Оно и к лучшему…

Охранник у входа зашевелился и предпринял робкую попытку задержания. Резко ухожу вправо, врубаю «ускорение» и мгновенно преодолеваю стометровку.

Кто чемпион?

Я чемпион.

Сворачиваю под арку в темный переулок, шлепаю по глубокой луже, пересекаю насквозь промокший дворик с одинокой беседкой и детской песочницей, выбираюсь через калитку в заборе на соседнюю улицу и оказываюсь возле автобусной остановки. Жду полминуты и сажусь на «тройку», которая неспешно везет меня через мост. Как вы понимаете, план квартала и транспортное расписание я изучил заранее. Чтобы не вызывать такси с браслета.

Проезжаю три остановки и выхожу.

Отключаю мимикрию куртки, полимерную маску отправляю в урну. Этот аксессуар в обозримом будущем мне не понадобится.

Меня ждут еще две пересадки.

И долгожданная поездка на трамвайчике.

Хоть какие-то положительные эмоции на излете дня. Пока вагон, громыхая, катится в сторону автовокзала сквозь ветер и дождь, я получаю на старый браслет уведомление о транзакции.

Полночь.

Трамвай, кстати, делает последний рейс и едет в депо.

Достаю планшет и с левого почтового ящика отправляю письмо на десяток адресов. В полицию, налоговую, Финансовый приказ, антимонопольщикам и конкурентам Троекуровых. Всё, что я смог выудить правдами и неправдами, взламывая профили и базы на протяжении минувших недель. Собранного компромата хватит, чтобы директор школы оставил свой пост и надолго забыл о мести за смерть сына.

Последний штрих — включить видеокамеры по пути моего отступления из «Ильи». Для системы слежения всё выглядит так, словно в Центре на сорок минут обрубали беспроводную сеть. Сведения о профилактических работах уже внесены куда следует.