Золото народа - Виталий Галияскарович Гадиятов

перевалили через гору и спустились в долину Маймакана. Еще издалека они услышали страшный рев. Можно было подумать, что это разъяренный зверь подстерег свою добычу и вступил с ней в борьбу. По клокочущим и хрипящим звукам казалось, что он подбирался к горлу своей жертвы и развязка уже близка. На перекатах от неуемной мощи река бурлила, показывая необузданный, дикий норов. Но то, что они увидели вблизи, превзошло все ожидания: вода в реке поднялась, подтопив коренной берег. Мутными ручьями она бежала по промоинам, сочилась между кустов, заполнив все низкие места. Но вот уровень воды стал падать. Прямо на глазах из-под воды показалась зеленая трава и обнажились невысокие кочки.

За этот продолжительный до бесконечности день ребята так находились, что просто валились с ног. Особенно устала Нина. Она даже осунулась.

Мысли у нее путались и крутились только вокруг одного: как бы побыстрее добраться до места и сбросить этот чёртов рюкзак.

«Еще совсем немного. Дойти и больше никогда не вспоминать об этом кошмаре. Это ужасно. Горы, горы, и нет им конца. Тяжело в горах, тяжело! Горы — это особый мир, к которому нужно привыкнуть и нужно серьезно подготовиться к их штурму. Нужно готовиться, готовиться… Горы, горы…»

Но глядя на Бориса, она успокаивалась, сердце девушки отходило. Ради него, ради их счастья она терпела все эти трудности и готова была на большее.

По берегу реки идти оказалось нисколько не легче, чем по горам, и самое неприятное — ноги не находили твердой опоры, проваливались и вязли. Попадались участки, сплошь покрытые кочками. Мелкий кустарник путался под ногами. Чтобы не угодить в грязь, оставшуюся после ушедшей воды, или еще хуже — не попасть в какую-нибудь промоину, приходилось внимательно смотреть вниз.

Солнце уже спряталось за гору, а они всё шли. Было ясно, что за один переход они не смогут достичь намеченной точки и придется где-то останавливаться на ночлег. Но сколько Борис ни смотрел — везде была похожая картина: подмоченный или только освободившийся от воды берег, и ни одного сухого места. Он уже хотел повернуть к коренному берегу, лежавшему в стороне, как на противоположной стороне реки заметил избушку. Она стояла на высокой террасе, выделяясь только своей белизной от окружающей зелени. Если бы не набитая тропа, поднимавшаяся от реки, Борис бы её не заметил. Он проследил, куда она идет, и был сполна вознаграждён. Спрятать тропу было невозможно, её можно было принять за звериную. Для тех, кто поставил эту избушку в устье безымянной реки, впадавшей в Маймакан, это, вероятно, оказалось решающим. Борис почему-то подумал, что в таких местах хорошо ловится рыба. И когда они оказались напротив избушки, Борис остановился.

— Всё, Нина, пришли. Будем переправляться на ту сторону. Там заночуем, — он показал на избушку.

Борис снял свой рюкзак и помог Нине.

— Вот красота какая! Просто поразительно! — Несмотря на усталость, Нина была счастлива. Она рядом с любимым, она доказала, что такая же сильная, как и он. Наконец-то можно было отдохнуть! Но едва отдышавшись, Нина принялась помогать Борису. Она вытащила резиновую лодку из рюкзака, потом вместе с Борисом её накачивала. Три раздельные секции этой лодки делали её совсем безопасной, практически непотопляемой.

Только они отчалили, как быстрое течение подхватило лодку и понесло вперед. Борис греб изо всех сил и всё никак не мог приноровиться: лёгкую лодку мотало из сторону в сторону. Он пытался её направить поперек течения, но лодка не слушалась, и их несло вниз. А стоило ему на секунду остановиться, как лодку начинало крутить. Уже было видно, что их снесет намного ниже той избушки. На середине реки Борису удалось выровнять лодку, и она пошла поперек реки. До берега оставалось немного, и Борис расслабился. Набежавшей волной лодку качнуло. Одно весло вышло из воды, и он резко загреб вторым. Лёгкую «резинку» развернуло и начало крутить. Борис засуетился, замахал веслами. В разные стороны полетели брызги, и Нину обдало холодной водой. Она резко дернулась и, потеряв равновесие, упала за борт.

— Боря, Боря… я, — закричала девушка, — спаси…

Лодку сильно закачало, но Борис не бросил весла. Несколько сильных гребков, и вот он протягивает руку Нине.

…От холода у девушки посинели губы, она стучала зубами. Борис что есть силы грёб к берегу.

— Нинок, потерпи, пожалуйста, ну ещё немного. Совсем немного. Ну, пожалуйста. Сейчас разведем большой костер, ты согреешься.

Нина изобразила что-то вроде улыбки.

— Я п-потерплю, Боря, не п-переживай. Всё хорошо…

Лодка ткнулась в подтопленный кустарник.

Борис принес дров, затопил печь. В избе стало по-домашнему тепло и уютно. После горячего чая и разогретой тушёнки Нине полегчало. Она пыталась даже шутить, но слабость не проходила.

Избушка оказалась похожей на сказочный теремок. Она была срублена из круглого леса. Сверху её покрыли олифой, и от этого она отдавала красивым золотистым отливом. На крыше ветром трепало рваную толь. С двух сторон строители «обвязали» избушку верандой. Отсюда открывался живописный вид на реку. Вокруг стояла тишина, по реке низом стелился туман.

Прямо от окна и до середины избушки стоял длинный стол, а под стенками две деревянные кровати. Они были такими широкими, что на каждой можно было свободно разместиться вдвоем. Кровати украшали высокие резные спинки, сделанные из толстого дерева. Неизвестный умелец украсил их тонкой и замысловатой резьбой. Зачем и кто построил здесь эту избушку? Возможно, это были охотники или рыбаки, а может, здесь когда-то стояли геологи.

Вечером у Нины поднялась температура. Её знобило, бросало в жар, губы обметало. После лекарства она сразу уснула. Во сне Нина металась, стонала и всё время звала Бориса.

«Не уберег я её, — корил себя парень, — ради меня поперлась в эту тайгу, а я лопух…»

Чувство нежности неожиданно накатило на Бориса. Лишь сейчас он почувствовал, как её любит и как она ему дорога.

«Я сделаю всё, чтобы поднять её на ноги. Любым образом надо её вылечить. Пусть это станет мне того золота, ради которого мы здесь оказались, но я её вылечу. Дороже Нины никого у меня нет».

Наконец Борис заснул. Сквозь сон он слышал, как поднялся сильный ветер и между его порывами доносился шум реки и скрип деревьев. Потом забарабанил дождь по крыше, а затем шквал воды обрушился на землю. В углу избушки побежало, капли застучали по спинке кровати. Борис дотронулся до Нининого лица, оно горело и было мокрым. Передвинув кровать, лёг, но до утра больше не сомкнул глаз.

То, что у Нины не легкая простуда, Борис понял не