Тот самый сантехник 7 - Степан Александрович Мазур

Так что срочно пить, затем в душ, потом успокаивать маму, что ушёл на минутку, а завис на несколько часов.

Но Лида схватила за плечо, удержала и вдруг сказала:

— Знаешь, в детстве у меня случались припадки.

— Почему? — не совсем был готов к таким откровениям Боря. Но раз рассказывают, надо послушать.

— Меня не так из мамы достали, — разоткровенничалась Лидия. — Шею потянули, защемило нерв какой-то. Вроде ничего серьёзного, но порой это сказывается на здоровье. Не то, чтобы слюни с соплями текли, пока сидела бы в инвалидной коляске, но тоже хорошего мало.

— А что, собственно происходит?

— Цепенею, — добавила Лида проникновенно. — Поэтому отец и заставлял стихи читать. Вслух. С выражением. Чтобы, значит, боролась с этим нещадно. Вот как чую, что сейчас что-то плохое приключится с телом, сразу и читаю. Одна или на людях. Главное, адреналин получить. Он перекрывает ступор. И я отхожу.

Глобальный повернулся к ней:

— Так секс для тебя — это тоже способ адреналина хапнуть?

Он уже хотел спросить насчёт прослушивания, но решил дослушать. Благо, что где один рыжий брат без мозгов, там рядом и филолог умный пригодится. Но Лида мало походила на рок-звезду. Уж больно спокойная. И если какие-то проблемы со стеснением, то на сцену лучше не соваться.

«Но какие тут могут быть проблемы?» — удивился внутренний голос: «Ты только посмотри на неё. Лежит, главное, голенькая. Сексом пахнет, грудь небольшую поглаживает, которую ты совсем недавно мял. Не похоже на стеснение».

А Лида тем временем улыбнулась и ответила завораживающим голоском:

— О, нет! Это я от восторга отхлебнула.

И смеётся. Только глаза серьёзные. Всё те же, завидущие.

«Ведьма же!» — возмутился в очередной раз внутренний голос: «Но с поправкой — довольная. А довольная ведьмочка плохого не сделает. Да и судя по виду, уже ничуть не сожалеет, что вернулась. А мебели с посудой всегда можно прикупить».

Боря поднялся, так и не поняв, шутит или нет? На кухню в раздумьях удалился, подальше от женских чар.

«Ну этих филологов», — посоветовал внутренний голос: «Лучше водицы животворящей хлебнуть».

Из комнаты следом донеслось, как будто дева мысли его читала:

— Я ведь чего на филолога пошла? От излишней выразительности в речи! А надо было на актрису идти. Там это больше востребовано!

«Откуда она знает, что хочешь ей сцену предложить? Говорю же, ведьма!» — добавил внутренний голос.

— Так иди, — ответил Боря, наливая кипячёной воды в кружку и постарался больше ни о чём не думать, пока снова не спалили.

«Чего тут думать? Посуды осталось по минимуму, а продуктов и того меньше. Спасать надо девчонку».

Боря кивнул. Спасать он готов. Только неизвестный номер на телефоне мелькнул на подоконнике. Трубку Глобальный брать не стал. Не до мошенников. О спасении надо думать!

В раздумьях сантехник две кружки подряд кипячёной воды выпил. Следом заглянув в пустой холодильник и понял, что неплохо бы сходить за покупками. А заодно и к маме подняться, успокоить.

«А то одежда висит, а тебя нет», — добавил внутренний голос: «Да и не так часто диван скрипит под Лермонтова. Вдруг соседи не ценят русской классики?»

Только Боря вторую кружку допил, как на телефон видео прилетело, прямо в приложение.

Открыл с интересом. Может, Рома что-новое записал?

Следом сантехник только рот приоткрыл. На видео Стасян на кровати сидел как живой и рукой махал. Только голова в бинте.

«А это, на секундочку, тот самый крановщик, который с неделю назад официально умер», — напомнил внутренний голос.

Под видео шла подпись: «Шац это, возьми трубку».

Боря на пальцы свои дрожащие посмотрел. От волнения сам не свой стал мгновенно. И тут же перезвонил.

Голос дрогнул:

— Шац, Стасян⁈ — крикнул сантехник в трубку.

А там голос тихий такой, спокойный в ответ:

— Боря, не ори. Слух ко мне уже вернулся. А всё мёртвые воскресли, дай бог каждому. Тут только загвоздка одна. Стасян ни хрена не помнит. Ни меня, ни тебя, ни дома. Доктор говорит, что надо ему хуйни всякой наговорить, чтобы в себя пришёл. Справишься?

— А то! — ответил Боря с задором.

Лучше говорить, чем на могилку гвоздики таскать.

— Ну смотри. Если не выгорит, старшему брату звонить будем, — предупредил Шац. — Правда, Могилу тоже найти не могу. Говорят, дело мутное. Их всем взводом накрыло. А меня ещё раньше контузило. Место там злое, Борь. Проклятое обеими сторонами.

— Дай Стасяна, — попросил Глобальный.

Он уже морально готовился в деревню ехать. На похороны. Хоть и понимал, что гроб пустой будет. Но главное — память. А тут на тебе — нарисовался живёхонький.

«Ну а что пустой в голове — это полбеды. Зато дееспособный!» — прикинул внутренний голос.

— Стасян! — едва не прикрикнул сантехник от восторга. — Это я — Боря!

— Боря, — ровным тоном ответил знакомый голос. — Слушай, а я не помню никакого Бори. Ты уж не обижайся. Я не со зла. Просто не помню.

Главное, говорит, прискорбно так. Словно извиняется.

«А вина его в чём? В том, что выжил?»

— Стасян, ты переживай, — ответил Боря. — Вылечим тебя. Всё вернётся. Родителей твоих обрадую. Позвоню всем. Похоронку твою сожжём к херам. А вместо похорон такой праздник в деревне устроим, что многим свадьбам и не снилось!

— У меня есть родители? — только и спросил Стасян, не радуясь, не огорчаясь.

Он вообще никак не реагировал, как человек, которому про серый цвет рассказывали.

— Есть, брат, — ответил проникновенно Боря. — Братья есть, мать, отец. Ему первому и позвоню. Он же у вас самый здоровый в семье. Ты же мне сам говорил, что «йети» у него погоняло. Ну! Евгений Васильевич Сидоренко. Помнишь? Вспоминай давай!

Глобальный ожидал хоть какой-то реакции, но Стасян молчал.

— А может брата помнишь? — сделал ещё один заход сантехник. — Пётр Евгеньевич Сидоренко. Ну, Петро же! Могила. А? Или младшего помнишь? Николай Евгеньевич Сидоренко. Ну, Стасян, вспоминай!

— Не помню, — обрубил Стасян и Шац в нетерпении перехватил трубку.

— Да чего ты ему ФИО перечисляешь? — возмутился Матвей Алексеевич. — Я же сказал, на эмоциональное налегай. Как в сельский туалет по детству рухнул там. Или птички его с ног до головы обосрали, к примеру, пока девочке любимой ромашки нёс. Проникновенное что-нибудь вспомни, эмоциональное. Может, бабу какую на пару