История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 3 - Луи Адольф Тьер

дня, и блестящий успех кавалерии и бригады Мокюна остался без результата. Но Массена с его непобедимым упорством попытался всё исправить. Помчавшись от Монбрена к Луазону, он увидел совершенную ошибку, приказал Луазону опереться на левый фланг, на Монбрена; приказал Солиньяку выдвинуться меж Луазоном и Монбреном и вознамерился повести решающую атаку на английский правый фланг, состоявший из дивизий Спенсера и Кроуфорда, португальцев и кавалерии. И хотя линия выглядела чрезвычайно грозно, он не терял надежды прорвать ее дивизиями Маршана, Мерме и Солиньяка и героической кавалерией Монбрена, приказав в то же время Друо атаковать Фуэнтес-де-Оньоро, а Ренье – Аламеду. Пыл Массена разделяли войска, по-прежнему верившие в победу и желавшие любой ценой покончить с английской армией, которой так долго, то за скалами Буссако, то за редутами Торриш-Ведраша, удавалось расстраивать их усилия.

Именно в таких случаях здравый смысл и упорство Массена показывали всю свою мощь. И Монбрен, и Луазон, и Маршан, и Мерме хотели его поддержать. Но перед самым началом атаки генерал Эбле с болью объявил, что почти не осталось патронов, поскольку Бессьер их не подвез, а его тридцать упряжек послужили лишь тому, чтобы вывести на поле боя несколько лишних орудий. И даже перед таким затруднением, решающим для всякого другого, Массена не впал в уныние, решив подождать до завтра, рассчитывая, что англичане не переменят позиций и не получат подкреплений. Перед ним будут завтра лишь Кроуфорд, Спенсер и португальцы, и Массена решил нанести по ним один из тех ужасных ударов, какие наносил некогда в Риволи, Цюрихе и Кальдьеро. Он согласился на несколько часов передышки, во время которых ему доставят боеприпасы, и приказал спешно отправить упряжки Бессьера в Сьюдад-Родриго за патронами и продовольствием и раздать войскам часть продовольствия, предназначенного для Алмейды. Но Бессьер принялся запальчиво возражать, указывая на крайнюю усталость лошадей, которые двигались без перерыва несколько дней и не смогли бы перевезти тяжелый груз.

Фортуна старого воина, казалось, закатилась после отступления из Португалии: полгода назад ему не посмели бы возражать, но теперь ему уже противостояли! Что мог сделать Массена? Сломать шпагу Бессьера, после того как он уже сломал шпагу Нея? Бывают трудности, перед которыми вынуждены склониться и самые сильные души. Чтобы избежать новых скандалов, Массена согласился отложить отправку фургонов в Сьюдад-Родриго до утра и устроился вместе с войсками на ночлег на поле сражения, став биваком на расстоянии ружейного выстрела от англичан и раздав продовольствие, приготовленное для Алмейды.

Шестого марта, по-прежнему полный решимости возобновить сражение, он объехал поле битвы. В ту минуту положение обеих армий было особенным. От Аламеды до Фуэнтес-де-Оньоро корпуса Ренье и Друо формировали непрерывную линию, противостоявшую английской армии вдоль Дос-Касаса. В Фуэнтес-де-Оньоро французская линия загибалась почти под прямым углом, блокируя правое крыло англичан. Веллингтон собрал в этом пункте свои лучшие войска и улучшил позицию с помощью военного искусства. Хотя его солдаты очень устали, им пришлось всю ночь заниматься сооружением укреплений. Они забаррикадировали верхнюю часть Фуэнтес-де-Оньоро. Отсутствие природных препятствий между Фуэнтес-де-Оньоро и Вилар-Формозу, селением, расположенным у ручья, Веллингтон восполнил земляными насыпями, засеками и огромным количеством артиллерии. Наконец, как в Вилар-Формозу, так и в Фуэнтес-де-Оньоро, он приумножил число баррикад, пушек и всякого рода укреплений. За этой поперечной линией, длиной не более трех четвертей лье, он располагал 7-й, 1-й и 3-й дивизиями, легкой дивизией, португальцами и бесчисленной артиллерией. Массена с болью убедился, что время, отведенное для отдыха лошадей Бессьера, куда с большей пользой было употреблено неприятелем и созданная ночью рукотворная линия столь же грозна, как та, что создала природа от Фуэнтес-де-Оньоро до Аламеды, прорыв глубокое русло Дос-Касаса. Массена был полон решимости возобновить бой, уверенный в рвении своих войск. Но преданные как ему, так и чести оружия генералы Фририон, Лазовски и Эбле открыли ему печальную истину, которую он тщетно пытался скрыть от себя: многие офицеры, либо уставшие, либо уже призванные служить в других армиях, либо собиравшиеся уходить в отпуск, не настолько готовы исполнить свой долг, чтобы на них можно было положиться в отчаянной атаке. Массена разубедили, использовав единственное влияние, которое способно победить сильный характер, – совет уступить, данный сведущими, преданными и единодушными друзьями.

Обреченный выносить из этой кампании одни горести, Массена решился на выход, оставленный ему Наполеоном, выход, который нравился ему менее всего, – взорвать крепость Алмейду, вместо того чтобы снабжать ее продовольствием.

Для подрыва требовался только приказ, но приказ нужно было доставить, прорвавшись через английскую армию. Массена спросил добровольцев, и вызвались трое, чьи имена должна сохранить история: капрал 76-го линейного Занибони, маркитант дивизии Ферея Ноэль Лами и егерь 6-го легкого Андре Тийе. Каждый из них понес генералу Брёнье приказ взорвать крепость и прорываться через линию английских постов к мосту через Агеду в Барба-дель-Пуэрко. Второй корпус на крайнем правом фланге французской армии должен был ждать у моста и подобрать спасшийся гарнизон. Брёнье предписывалось известить о доставке приказа главнокомандующего ста выстрелами из пушки самого большого калибра.

На следующий день, 7 марта, Массена, который не мог решиться покинуть поле боя и по-прежнему замышлял при удобном случае возобновить атаку, оставался на позиции перед англичанами. Те же, напуганные страшным боем, который они уже выдержали и продолжения которого ждали, оставались неподвижны за своими укреплениями. Массена, носившийся верхом перед ними, как лев перед оградой, которую не может прорвать, казался победителем. Вечером из Алмейды послышались сто пушечных выстрелов, которые свидетельствовали о получении посланного приказа. Из трех вестников до генерала Брёнье добрался только Андре Тийе, отправившийся без маскировки, в полном обмундировании и с саблей.

Восьмого марта Массена сделал вид, что собирается потеснить английские линии, чтобы дать генералу Брёнье время уничтожить Алмейду, и поставил дивизию Солиньяка за корпусом Друо, будто намеревался атаковать неприятельский центр. На следующий день он продолжал оставаться на позиции, по-прежнему симулируя наступательное движение, а англичане старательно держались в своих линиях, собирая средства обороны и нисколько не подозревая о расчете французского генерала.

Наконец, когда 10 марта армия, по примеру некоторых командиров, начала роптать из-за того, что ее бессмысленно держат перед неприятелем, а Брёнье уже должен был покончить с приготовлениями, Массена согласился отступить на Агеду. Армия повернулась кругом, 8-й и 6-й корпуса из центра двинулись прямо на Сьюдад-Родриго, Ренье слева повернул к мосту Барба-дель-Пуэрко, где должен был подобрать гарнизон Алмейды, если тому удастся прорваться, а кавалерия Монбрена прикрыла отступление. Англичане последовали за ней с крайней осторожностью, и всё их внимание оставалось прикованным к основной части армии, а не к Алмейде, которую они сочли окончательно брошенной и обреченной на