📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураИстория Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 3 - Луи Адольф Тьер

История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 3 - Луи Адольф Тьер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 57 58 59 60 61 62 63 64 65 ... 250
Перейти на страницу:
его слава, видя, как бегут от него трусливые льстецы, слыша, как повсюду твердят они о том, что он одряхлел, лишился сил и уже неспособен командовать. Вместо того чтобы карать его, Наполеон должен был смотреть на него с умилением и в его судьбе прочесть свою собственную, ибо Массена стал первой жертвой фортуны, а Наполеону назначалось стать следующей, с той разницей, что Массена не заслужил такой участи, а император вскоре заслужит свою. Добавим, что часть кары Массена заслужил – не за несколько мелких ошибок, а потому, что согласился исполнить то, чему противилось его здравомыслие. Такова обратная сторона неограниченной власти, не встречающей отпора, – привычка к повиновению искореняет саму мысль о возражениях, даже в самых сведущих и твердых людях.

XLI

Собор

Во время столь разнообразных и сложных событий осуществилось и главное желание Наполеона: он получил от Провидения сына, прямого наследника династии, столь желанного Франции, которого он сам ждал с всецелым доверием к судьбе.

Девятнадцатого марта 1811 года, около девяти часов вечера, императрица Мария Луиза ощутила первые родовые боли. Тотчас явился ученый акушер Дюбуа, а за ним и великий врач того времени Корвизар. Хотя молодая мать была превосходно сложена, роды могли оказаться не легкими, и Дюбуа не скрывал тревоги, думая о возложенной на него ответственности. Понимая, что волнение хирурга может быть опасно для матери и ребенка, Наполеон постарался облегчить ему бремя ответственности. «Представьте, – сказал он, – что вы принимаете роды у торговки с улицы Сен-Дени. Не делайте ничего большего. И в любом случае спасайте прежде всего мать».

Наконец, утром 20 марта, без каких-либо опасных осложнений появилось на свет дитя, которому была обещана столь высокая судьба, но довелось встретить на своем жизненном пути только ссылку и смерть во цвете лет. Наполеон принял его в объятия с радостью и нежностью, а когда узнал, что это мальчик, его лицо озарилось такой гордостью, будто Провидение подало ему неопровержимый знак своего покровительства. Он представил новорожденного семье и двору, а затем поручил заботам госпоже Монтескью, назначенной гувернанткой детей Франции.

Пушка Дома инвалидов немедленно возвестила столице о рождении наследника, которому назначалось править большей частью Европы. Заранее было известно, что в случае рождения ребенка мужского пола будет произведен не двадцать один, а сто один выстрел. Высыпавшие из домов горожане с крайней тревогой считали доносившиеся раскаты и, когда послышался двадцать второй выстрел, ощутили почти такую же радость, как в самые прекрасные времена правления. Однако радость эта уже не походила на горячее воодушевление тех дней, когда в Наполеоне видели только спасителя Отечества и общества, восстановителя алтарей, творца национального величия, непобедимого воина, сражавшегося ради славного и продолжительного мира. Темные страхи, внушаемые его неумеренным гением, остудили любовь, разрушили спокойствие и породили тревожные предчувствия. Тем не менее в ту минуту все радовались, вновь поверив в судьбу великого человека, которому, казалось, столь явно покровительствовали небеса.

Согласно декрету, провозгласившему Рим вторым городом Империи, и в подражание древним германским обычаям, по которым принц, наследующий трон, назывался королем Рима, прежде чем получал императорский титул, новорожденный принц был назван королем Римским, а его пышное крещение было назначено на июнь месяц. В настоящую минуту дело ограничилось христианской церемонией малого крещения, и об этом счастливом событии объявили всем государственным органам, департаментам и европейским дворам.

Необычайная насмешка судьбы! Столь желанный и столь чествуемый наследник, призванный упрочить власть, явился в ту минуту, когда колоссальная империя, исподволь подточенная со всех сторон, близилась к концу своего существования! Немногие, правда, замечали глубоко скрытые причины ее близкого падения, но тайные опасения охватывали массы, и люди утрачивали чувство безопасности, хотя чувство повиновения оставалось неизменным. Повсеместно распространился, вызвав всеобщее беспокойство, слух о большой войне на Севере, которой все инстинктивно страшились, особенно при неоконченной Испанской войне. Призыв на военную службу (следствие новой войны) осуществлялся с крайней строгостью; кроме того, серьезный кризис охватил торговлю и промышленность; обострение религиозной ссоры, казалось, грозило новым расколом. Все эти причины весьма чувствительно нарушали радость, вызванную рождением короля Римского.

От вооружения из предосторожности Наполеон внезапно перешел к вооружению чрезвычайному, будто война с Россией предстояла летом или осенью текущего 1811 года. Россия до сего времени ограничивалась оборонительными работами на Двине и Днепре и передвижением войск из Финляндии в Литву, которые она не могла, конечно, скрыть, но могла с легкостью правдоподобно объяснить. Отовсюду получая донесения о приготовлениях Наполеона, с каждым днем ускорявшихся и расширявшихся, Россия решилась на самую серьезную и мучительную для нее меру – отвела часть войск с Дуная, поставив под угрозу столь горячо желанное приобретение Валахии и Молдавии. Из девяти действовавших в Турции дивизий она отвела пять, передвинув три дивизии к Пруту и еще две – к Днепру. Донесения дипломатических агентов из дунайских провинций об этом попятном движении произвели на Наполеона сильнейшее впечатление. Не поняв, что действия Россия продиктованы страхом, он испугался сам и счел их доказательством ее агрессивных намерений. Наполеон заблуждался: привыкнув к ненависти Европы и к вероломству, к которому эта ненависть нередко приводила, он заподозрил, что Россия тайно сговорилась с его скрытыми и явными врагами, в частности, с англичанами, и решил ускорить подготовку к войне, чтобы быть готовым к июлю или августу текущего года. Вместо того чтобы исправить зло, приостановив вооружение и возобновив его лишь в случае отсутствия удовлетворительных объяснений, он усугубил недоразумение, умножив и ускорив свои приготовления так, что ни спрятать, ни объяснить их уже не было никакой возможности.

Наполеон решил послать на Эльбу четвертые батальоны, ибо полки маршала Даву насчитывали только по три батальона; он решил отправить их незамедлительно и сформировать в них и шестые батальоны (пятые оставались запасными). Даву, с тех пор как оставался на Севере, старался обучить свои войска не только практически, но и теоретически, и теперь среди них легко было найти грамотных и сражавшихся по всей Европе младших офицеров для шестых и даже седьмых батальонов. Чтобы ускорить организацию шестых батальонов, Наполеон направил офицерский состав с берегов Эльбы навстречу отбывавшим с Рейна новобранцам и выслал в Везель, Кельн и Майнц обмундирование, обувь и оружие, чтобы солдаты получили по пути полное снаряжение. Он намеревался довести состав корпуса Даву до шести дивизий – пяти французских и одной польской, сформированной из войск Данцига. Приказав закупить лошадей в Германии, Наполеон призвал кирасиров, егерей и гусар из их расположений и предписал офицерам подготовиться к приему лошадей и людей и привести полки в боеготовое состояние. Решив, что он не успеет довести ни до пяти, ни даже до четырех батальонов состав Рейнского

1 ... 57 58 59 60 61 62 63 64 65 ... 250
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?