Александр Солженицын. Портрет без ретуши - Томаш Ржезач
Шрифт:
Интервал:
Высказывается он и по поводу судебного процесса над «диссидентами» Якиром и Красиным, признавшими свои ошибки перед судом. Он говорит:
«Якиру и Красину, насколько мне известно, еще никто не сказал этого в лицо, поэтому я на правах старого узника скажу им сегодня: они поддались слабости, низко и смешно, с сорокалетним опозданием и в иной ситуации повторив бесславный опыт уничтоженного поколения, тех жалких фигур истории, капитулянтов тридцатых годов». Вот таков Солженицын!
18 и 19 января 1974 года следуют его антисоветские заявления для западной печати.
Еще одно – 2 февраля 1974 года. Главная цель была одна: привлечь внимание к Александру Исаевичу Солженицыну, доказать его смелость, показать его мученичество.
12 февраля 1974 года Солженицын подписывает обращение к русскому народу под названием «Жить не по лжи». На восьми страничках Пророк Божий Солженицын ни разу не упоминает бога! Напротив, он рекомендует советским людям обратиться к примеру Ганди, бойкотировать все «официальное» (а следовательно, по Солженицыну, – лживое): книги, театры, собрания, – призывает замкнуться в себе.
Советские люди действительно бойкотировали… Солженицына. За доказательствами ходить далеко не нужно – стоит лишь посмотреть, как живут советские граждане. В театр билеты достать сложно, за книгами все охотятся; СССР, по-видимому, сегодня единственная развитая страна, где кинотеатры не закрываются, а, наоборот, строятся (несмотря на то что почти в каждой семье имеется телевизор). Не только в столице я видел людей сытых, довольных, одетых на уровне мировых стандартов. Инвалиды Великой Отечественной войны бесплатно получают автомобиль марки «Запорожец». Невесты возлагают свои свадебные букеты к памятникам павших воинов в знак благодарности тем, кому они обязаны сегодня своей жизнью и любовью. Советская молодежь по собственной инициативе провозгласила трудовой почин «за себя и за того парня», в соответствии с которым включает в свои бригады одного из погибших в годы Великой Отечественной войны и работает за него.
Естественно, Солженицын в своем памфлете был вынужден учитывать и то, что советские люди отвернутся от него. И потому он их обвиняет: «На Западе люди знают забастовки, демонстрации протеста – мы же слишком трусливы, мы боимся: как же так, вдруг бросить работу и выйти на улицы?»
Обвинять советский народ в трусости – это уж слишком. И против кого, собственно, он должен бастовать? Против самого себя? Против строя, который он отстоял ценой 24 миллионов человеческих жизней, в то время как Солженицын в январе 1945 года бросил свою батарею у Вордмита и оставил своих людей на произвол судьбы? Вряд ли. Несомненно одно: и данный памфлет предназначен прежде всего для Запада. Это – стремление страшно озлобленного Солженицына выдать желаемое за действительность, крикнуть, что имеется «массовое» недовольство правительством, – недовольство, которое не проявляется открыто лишь из-за «трусости» советских людей. Однако на Западе тексты не цитировались, а лишь упоминались названия: «Письмо вождям Советского Союза» и «Жить не по лжи». Их текст чересчур прямолинеен, примитивен, и кое-кому могло бы показаться, что в действительности все обстоит не так, как описывает Солженицын. Поэтому их содержание было доступно только таким организациям, как радиостанции «Свобода», «Свободная Европа» и мелкие эмигрантские издательства. Солженицын здесь советует советскому народу отвергнуть свою систему, то есть самого себя. Тихо и «аля Ганди». А что делать тому, кто не послушается Александра Исаевича?
Тот «пусть не хвалится, что он академик или народный артист, заслуженный партийный работник или генерал, а пусть про себя скажет: я скотина и трус, продавшийся за кусок хлеба и теплый угол».
А соответствуют ли заповеди Солженицына его Сталинская стипендия, его безудержное стремление к деньгам и славе, его жажда Ленинской премии? А его псевдоним Ветров – тоже «за кусок хлеба и теплый угол»? А личный автомобиль? А еще один автомобиль в эпоху мнимого голодания? А подаренные квартиры? А счет в швейцарском банке?..
Шел февраль 1974 года. Советское правительство было уже сыто по горло противозаконными действиями, оскорбительными выходками, суетней Солженицына и отправило его туда, куда ему хотелось.
На самом ли деле он хотел изгнания? Его поведение периода 1973–1974 годов так же нелегко объяснить, как и антисталинское заявление военных лет, если бы здесь не было умысла. Впрочем, как он сам подтвердил, что хотел попасть в тюрьму, чтобы избежать опасности быть убитым на фронте, так он подтвердил и то, что он жаждал попасть на Запад, что он хотел изгнания. Сознательно предпринимая те или иные шаги, связанные с предательством своей Родины или своих друзей и близких, Солженицын, как правило, составлял план действий, всесторонне, словно шахматист, обдумывал всевозможные ходы, составлял аналитические схемы, варианты, прогнозы. Бывали, конечно (как мы это видели), и осечки. Готовясь к переезду на Запад, он составил не один «пасьянс». В книге «Бодался теленок с дубом» он пишет: «На новый (1974) год я опять составил прогноз, который озаглавил так:
„Что они сделают?“
1. Убийство – исключено.
2. Заключение и уголовное наказание – маловероятно.
3. Ссылка без тюремного заключения – возможно.
4. Выдворение за границу – возможно.
5. Суд в издательстве – самое лучшее для меня и самое глупое для них.
6. Кампания в печати, чтобы подорвать доверие к книге (речь идет о книге „Архипелаг ГУЛаг“. – Т. Р.) – скорее всего.
7. Дискредитация автора (через мою бывшую жену) – скорее всего.
8. Переговоры – это не ноль, но возможно.
9. Уступки и протесты – это не ноль».
Мы видим, что для Солженицына представляли угрозу или, по его мнению, были реальными только два варианта вмешательства властей – ссылка или выдворение за границу. Однако он сознавал, что на родине его уже не оставят. Он понимал это и желал этого.
Приведенный выше «прогноз» Александра Исаевича Солженицына составлен очень умно. Однако в одном самовлюбленный «великий калькулятор» опять просчитался: зимой 1974 года никто в Советском Союзе не собирался с ним проводить беседы.
Любопытно также, что в начале рассуждений о «прогнозе» он употребляет слово опять. То есть это не первый его «прогноз». Великий комбинатор знал, что делал, и с присущими ему воображением, точностью и трусостью пытался проанализировать обстановку, чтобы по несчастливой случайности снова «не пережать педаль», как в 1945 году.
Однако весьма характерно, что в «прогнозе» Солженицын ни словом не обмолвился о том, о чем ночью и днем трубит западная антисоветская пропаганда: «диссидентов» в СССР помещают в психиатрические клиники, где из здоровых людей делают сумасшедших. Тем самым он отрицает то, что распространяет западная печать. В психиатрические клиники в Советском Союзе помещаются только душевнобольные. Сам «диссидент № 1» это невольно подтвердил. Таким образом,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!