Чудские копи - Сергей Алексеев

– Какое, например?

– А такое! Над Балащуками дождь идет, кругом пыль столбом. Вот у них на огороде все и растет. Потом над нами три дня лило, грядки смыло, а над ними дыра в небе образовалась. И солнце светит! Но это ладно... Внук ее подземелье копает! Каждую ночь роет и землю выносит. В полной темноте, без света, и все видит!

– Откуда вы знаете?

– Подсмотрела! Да чуть меня только паралич не разбил! Три дня лежала – ни рукой, ни ногой. Дурниной орала. Кое-как отпустило...

Непонятный озноб прокатился по телу Лешукова.

– Вы спускались в подземелье?

– Ну да! Они же там свое богатство прячут!

– И что там оказалось, в подземелье?

Бабка заблистала глазами.

– Прокралась, когда Родя землю выносил!.. Добра покуда там нету, но погреб под него уже большой приготовлен. Потолок столбами подперт, как в шахте. Из него ход есть куда-то. Может, там уже и спрятано, глянуть не успела. Внучок заходит – глаза в темноте, будто у кота или зверя, зеленым огнем светятся! Думала, фонарики на лоб нацепил, китайские. Затаилась за столбом-то, стою, ни живая ни мертвая... Родя мимо проходит, а это глаза-ти горят... Ну и зацепил меня огнем. Вроде, не заметил, но я потом на карачках оттуда едва вылезла...

– Это очень ценная информация, – проговорил чекист, чем еще больше раззадорил бабку.

– А Веронка ихняя разжирела, как свинья, на дармовых-то харчах, ее мужик бросил. Лечилась, не помогло. Тут гляжу – опять ходит, красавица. На глазах переменилась! Колдовство у них творится! Я ведь тоже после этого худеть стала, как он по мне глазами чиркнул! Видели бы, какая сдобная была. А теперь что осталось?.. Худой у него глаз!

Лешуков отчего-то в этот момент вспомнил неудачный штурм музея, и слова соседки показались уж не такими беспочвенными.

– Сын Глеб давно появлялся?

– Вчера ночью приходил. – Она покосилась на улицу. – Переоделся и под утро ушел. Гнездо змеиное, только шкуры меняют и расползаются. А попозже этот волосатый музыкант заявился...

– Какой музыкант? – насторожился Лешуков.

– Которого все по телевизору показывают, долгогривый-то!

– И сейчас здесь?

– Нет, как свечерело, переоделся, подстригся наголо и ушел. А может, и парик у него. Потемну уж Веронка нагрянула на своем лимузине, фотомодель эта. Две больших сумки привезла. И тоже шкуру сменила да уехала. Вот что они все время переодеваются? Значит, хотят, чтоб не узнавали, внешность меняют. Глеб-то явился, как бомж, рваный, драный. Отчего это олигарх такой, а ночами ходит в тряпье? И почто ходы под домом роют? Может, не только богатство прячут? Под нами ведь тут везде старые выработки. У Балащуков на огороде раньше труба из шахты торчала, туда еще мусор сыпали. Покойный Коля ее снес, землей засыпал, да ведь сверху только. Что, если внук-то подкопался? И теперь дармовой уголек тащит? Говорят, тут не так и глубоко...

– Мы и хотим установить, чем они занимаются, – доверительно признался чекист и вынул тысячную купюру. – Это вам аванс, наблюдайте. Кто бы ни появился, звоните по этому номеру. Телефон есть?

И дал еще визитку.

– Я могу и даром, – сказала соседка, пряча деньги и одновременно заглядывая в его бумажник. – Вывести их надо на чистую воду. Только уж в подземелье не пойду.

– Меня прежде всего интересует Глеб и музыкант. – Он дал визитку. – С подземельями мы потом разберемся.

– Во внуке дело, – уверенно сказала соседка. – И в Никите. Чудеса прямь какие-то! Колдовство!

– У вас огородами можно попасть на соседнюю улицу? – спросил Лешуков, рассчитывая после столь удачной вербовки забраться в машину и поспать хотя бы часа полтора.

Бабка была прирожденным конспиратором, все поняла, однако вывести со двора не успела, поскольку к дому Балащука подкатил четырехглазый черный «шевроле» и из него не сразу выбрался сам Казанцев, бережно удерживая на руках спящую девочку...

В седьмом часу утра в сопровождении управляющего Абатуров уже поднимался на гору Зеленую, где работали оперативники – пенсионеры из ЧОПа компании и два нанятых профессиональных кинолога с собаками, натасканными на поиск человеческих, в том числе расчлененных, тел и продуктов жизнедеятельности. Этим ветеранам было лет по пятьдесят, не больше, поэтому они споро бегали вокруг и по вершине горы, пользуясь короткими ночами середины лета. И не труп искали, а, как опытные практики, старались восстановить событие преступления, дабы уже потом, имея в руках исходные данные, выйти на его следы.

Статус у них был шатковатый, все-таки действовали от лица частной фирмы и рисковали оказаться посланными в определенное место, однако их ментовский напор и правильно поставленные вопросы не требовали показывать документы. Круг опрашиваемых был тоже опытным, многие тайно с милицией сотрудничали, оперов угадывали сразу и отвечали довольно охотно. Они успели поговорить со многими, кто в застойное межсезонье постоянно или часто присутствовал на горе или под горой, в Шерегеше. Это были гостиничные служащие, строители, сторожа, электрики, сантехники, работники ресторанов и кафе, которые ограниченно фунционировали, выполняя спецзаказы.

Начальство на горе, МЧС и летающий полдня вертолет внесли свою лепту, обслуга догадывалась, что на горе что-то случилось, но что именно, никто толком не знал, за исключением нескольких человек, поэтому сработал провинциальный фактор – слухи рождались самые невероятные. А где много шелухи слухов, там непременно есть зерна нужной информации, перемолов которые в муку можно испечь если не хлеб, то пресную просфорку.

Но даже для опытных оперов поставленная задача была нелегкой, ибо исходные данные казались абстрактными, размытыми и даже вызывали недоумение. Они где-то что-то слышали об ушкуйниках, знали, что слово это используется как ругательное, но не имели ясного представления, кто они, когда жили, чем конкретно занимались. Поэтому опера как всегда полагались, что в процессе опроса все прояснится, – главное, делать вид, что о вышеозначенных ушкуйниках им все известно. Более или менее понятно было одно: на Зеленой в неустановленном месте такого ушкуйника зарезали его же ножом, причем ударом в спину с явным повреждением аорты и легочной артерии. Требовалось установить возможность самого факта этого события, место преступления и по возможности отыскать труп с характерными повреждениями и совсем уж хорошо – нож с отпечатками пальцев убийцы.

Первые результаты уже были получены внизу, когда беседовали с охраной и сиделками гостиниц. Никто о новгородских ушкуйниках здесь слыхом не слыхивал, больше недоуменно таращили глаза или имели в виду хулиганистых подростков из Шерегеша и строителей двух гостиниц, которые приехали из Новгорода, но, как выяснилось, из Нижнего, а не из Великого. Хотя тоже отличались скверным нравом и поведением.

Однако дежурная отеля «Мустаг» рассказала один странный случай, приключившийся с ней в мае этого года. Снег на склонах Зеленой почти растаял, и все номера были пусты, поэтому уже к полуночи она принесла подушку и устроилась поспать на рабочем месте. И только прилегла, как где-то рядом завыла собака. Бродячих псов было достаточно, особенно зимой, когда подкармливали сердобольные постояльцы, но весной вся свора расходилась по иным пищевым точкам. А тут вдруг явилась какая-то и, ровно на покойника, голосит. Собачий вой, он в любое время неприятен, здесь же ночь, дежурная в отеле одна, дома свекровка старенькая, мысли всякие лезут. Не стерпела, взяла дрючок, которым шторы задергивают, и пошла на разборки.