Сад принцессы Сульдрун - Джек Холбрук Вэнс

и Шимрод понял, что находится где-то неподалеку от выхода. И тут ему встретился демон в виде сидящего на камне юноши с цветущей физиономией; юноша держал в руке конец путеводной нити.

Шимрод остановился. Демон лениво поднялся на ноги:

– Ты взял тринадцать стекляшек?

– Взял – и теперь готов вернуться в свой мир.

– Давай стекляшки – я должен пронести их сквозь пограничный вихрь.

Шимрод не подчинился:

– Будет лучше, если я пронесу их сам. Они слишком хрупки, чтобы доверять их существу низшего ранга.

Отбросив свободный конец нити, демон исчез в зеленом тумане, а Шимрод остался стоять с бесполезным теперь мотком пряжи в руках. Прошло некоторое время. Шимрод ждал, постепенно испытывая все бóльшие неудобства. Защитное покрывало истончилось и начинало расползаться, а образы, воспринимаемые при посредстве разладившихся дисков, становились все более невразумительными.

Демон вернулся, всем видом показывая, что ему больше нечего делать и что он решил появиться снова исключительно для развлечения:

– Я получил инструкции – они не изменились. Давай стекляшки!

– Не дам! Неужели твоя хозяйка считает меня таким идиотом?

Демон удалился в беспорядочную путаницу зеленых мембран, обернувшись через плечо с недоброй усмешкой – еще одного возвращения ожидать не приходилось.

Шимрод вздохнул. Предательство было доказано окончательно и бесповоротно. Из поясной сумы он вынул средства, предоставленные Мургеном: небольшого инкуба-гексаморфа, несколько капсул с газом и плитку с текстом «Заклятия непреодолимого упорства».

– Проведи меня через пограничный вихрь обратно на поляну неподалеку от перекрестка Твиттена, – приказал инкубу Шимрод.

– Твои враги заблокировали сфинктер, – ответил тот. – Придется возвращаться в обход, через пять расколов и одно возмущение. Окружи себя газом и приготовься произнести заклинание.

Шимрод выпустил газ из пузырчатой капсулы – газ обволок его тело, как липкая пленка. Инкуб заставил его пройти большое расстояние и наконец позволил передохнуть:

– Не беспокойся, здесь нам следует подождать.

Шло время – Шимрод не мог определить, сколько именно. Наконец инкуб произнес:

– Готовь заклинание!

Шимрод внимательно прочел про себя и запомнил текст, начертанный на табличке; руны поблекли и исчезли – у него в руках осталась чистая керамическая плитка.

– Пора! Произноси заклятие!

Шимрод стоял на поляне – там, куда он пришел с Меланкте. Его спутницы нигде не было. Судя по всему, он вернулся зябким осенним или зимним вечером; уже начинало смеркаться. Над поляной низко нависли тучи, полуприкрытые, как черными кружевами, голыми ветвями деревьев. На поверхности отвесного утеса больше не было никакой окованной двери.

В холодных зимних сумерках почти опустевшая таверна «Смеющегося Солнца и плачущей Луны» порадовала Шимрода теплом и уютом. Хозяин постоялого двора Посох приветствовал Шимрода вежливой улыбкой:

– Рад вас видеть, сударь. Я боялся, что с вами стряслась какая-то беда.

– В общем и в целом ваши опасения оправдались.

– В этом нет ничего необычного. С ярмарки каждый год таинственно исчезают по меньшей мере несколько человек.

В одежде Шимрода образовались дыры, словно ее разъело кислотой или прожгло. Взглянув на себя в зеркало, он заметил впалые щеки, расширившиеся зрачки и странный коричневатый загар, оттенком напоминавший мореное дерево.

После ужина Шимрод молча сидел, задумавшись, у камина. Насколько он понимал, Меланкте отправила его в Айрерли с одной из двух возможных целей: чтобы приобрести тринадцать разноцветных бриллиантов или чтобы погубить его. Возможно, она надеялась, так сказать, убить двух зайцев одним выстрелом. Главным образом, конечно, ее интересовало его уничтожение. В противном случае она могла бы позволить ему вернуться с самоцветами. И поступиться, таким образом, своим целомудрием? Шимрод усмехнулся. Нарушить обещание для нее было не труднее, чем послать его на верную смерть.

Наутро Шимрод расплатился за постой, прикрепил волшебные перья к новым сапогам и покинул таверну у перекрестка Твиттена.

В свое время он вернулся в Трильду. Под низкими тучами луг выглядел мрачным и суровым. Усадьба казалась еще более унылой и заброшенной. Подходя шаг за шагом, Шимрод наконец остановился, чтобы рассмотреть свое жилище получше. Входная дверь была распахнута настежь. Медленно приблизившись, Шимрод вошел, не закрывая разбитую дверь, в свой кабинет, где он обнаружил останки Грофинета. Кто-то подвесил его помощника, привязав его длинные ноги к потолочной перекладине, и поджаривал его на огне – несомненно для того, чтобы выпытать местонахождение сокровищ Шимрода. По-видимому, сначала палач обугливал на жаровне вершок за вершком шерстистый хвост Грофинета, а затем опустил его головой в пламя. Конечно же, Грофинет истерически выкрикнул все, что знал, мучимый сознанием своей слабости не меньше, чем огнем, которого он так боялся. Наконец, чтобы больше не слышать его бессвязные вопли, кто-то рассек опаленную голову Грофинета чем-то вроде топорика или мясницкого ножа.

Шимрод заглянул под очаг. Бугорчатый черный брусок – хранилище магических средств и справочников – исчез. Шимрод ничего другого и не ожидал. Он усвоил начала чародейства, умел обмануть простаков несколькими трюками и помнил пару полезных заклинаний. Но Шимрод никогда не был великим чародеем, а теперь его вообще трудно было назвать волшебником.

Меланкте! Она не доверяла ему так же, как он не доверял ей. Но он не стал бы причинять ей вред вопреки ее воле, тогда как она лишила его выхода из Айрерли, чтобы он погиб.

– Меланкте, жуткая ведьма! Ты дорого заплатишь за свои преступления! Я выбрался из Айрерли и преодолел твои препоны, но в мое отсутствие – вызванное тобой! – я потерял все, что мне было дорого, а бедный Грофинет расстался с жизнью. И тебе не уйти от столь же мучительной казни! – бушевал Шимрод, возбужденно переходя из одной комнаты в другую.

Грабители, воспользовавшиеся его отсутствием в Трильде, тоже должны были быть наказаны, но кто они?

Домашнее Око, конечно же! Оно предназначено именно для таких случаев! Но нет – прежде всего следовало похоронить Грофинета. Шимрод закопал останки своего компаньона в беседке за усадьбой, положив в могилу немногие принадлежавшие тому вещи, и закончил эту церемонию уже с наступлением темноты. Вернувшись в усадьбу, Шимрод зажег каждый светильник и развел огонь в камине. И все равно Трильда оставалась унылой и одинокой.

Шимрод достал Домашнее Око из-под коньковой балки и поставил его на резной стол. Побуждаемое надлежащими стимулами, Око воспроизвело все, что происходило в лаборатории в отсутствие Шимрода.

Первые несколько дней прошли спокойно. Грофинет прилежно выполнял свои обязанности, и все было в порядке. Затем посреди знойного и влажного летнего дня из провозвестника донеслось предупреждение: «С юга приближаются два незнакомца!»

Грофинет поспешно напялил парадную кепку и, решительно напыжившись, занял позицию в дверном проеме.

– Незнакомцы! Будьте любезны, остановитесь! – громко объявил он. – Вы подходите к Трильде, усадьбе великого чародея Шимрода, в