Наследники Шамаша. Тени и пыль - Alexandra Catherine

Его широкая спина и плечи, казалось, состояли только из бугров крупных мышц. На узкой талии не было ни сантиметра дряблой кожи, а на широкой груди мощными плитами лежали грудные мускулы.

Принц Марк с его стройностью не был слаб. Руки его и торс тоже были затянуты в камни мышц, но не столь огромных, и по сравнению с таким быком Марк казался телёнком.

Вдруг осознав, что лицо её из болезненно бледного становится рубиново красным, Ишмерай разозлилась и, отвернувшись, тихо выпалила сквозь зубы:

— Пижон.

Ишмерай и Амиль спустились. Её приветствовали люди Атийского герцога. Амиль представил всех Ишмерай.

— Здесь очень красиво, — прошептала девушка, когда Амиль показал ей озерцо за пригорком. — Даже зимой.

Амиль неопределённо пожал плечами и ответил:

— Тем, кто служит здесь постоянно, это место кажется каторгой. Но его нельзя оставлять без присмотра. Оно значило слишком много ещё и для покойного герцога Атийского, Аберфойла Алистера. Ваш отец ценит его так же высоко.

— Отец припрятал здесь какую-то слишком важную тайну?

— Возможно, — загадочно улыбнулся Амиль.

— Скажите, господин Амиль, а Александр Сагдиард вовсе не граф?

— Увы, сударыня, но у меня нет права раскрывать вам такие подробности.

— А как вы начали служить моему отцу?

Амиль пронзил её холодом своих глаз, тонкие губы его скривились в лёгкой усмешке, и он ответил:

— Слишком много вопросов, сударыня Ишмерай.

— Вы выкрали меня из дома посреди ночи и привезли сюда против моей воли. Вы не уберегли меня, и я, похоже, сломала ребро. На что-то я имею право! Полагаю, сколько мне здесь сидеть, вы тоже не скажете?

— Не сказал бы, даже если бы знал, — прохладно отозвался Амиль, глядя на неё крайне недовольно.

— Мой отец приедет сюда? — грустно, несколько обречённо прошептала Ишмерай, опустив голову.

— Его Светлость непредсказуем. Я знаю его много лет, и он всегда появляется там, где его ждут меньше всего.

Вскоре Амиля позвали и он, извинившись перед девушкой, добавил:

— Не уходите далеко, сударыня. И не пытайтесь бежать. Дозорные сразу вернут вас обратно. К тому же, вы ещё не окрепли. А я отвечаю головой за дочь своего господина.

— Полагаю, оружие вы мне пока не доверите.

Обернувшись, Амиль покачал головой и ушёл за своим товарищем.

Ишмерай ненавидела безделье. Дома она никогда не слонялась без дела: упражнялась в фехтовании, погружалась в интересную книгу, играла на клавесине, пела или крутилась в кухне, пытаясь помочь повару смастерить кулинарный шедевр на ужин. Здесь, на краю света, она не могла играть на клавесине. Инструмент был крепок, но стар, да и ни одна красивая мелодия от потрясений не приходила ей на ум. Она была ещё слишком слаба для фехтования, да и ни один здравомыслящий мужчина в её окружении не доверил бы ей оружия. В кухню Кумерт её не пускал, брезгливо выпроваживая в коридор. Однако Ишмерай удалось занять себя поиском книг. Едва ли девушка могла отыскать здесь увлекательный роман, но она была уверена, что в этом доме пряталась целая сокровищница ценной и увлекательной документации, до которой её не желали допускать.

Поэтому оставшийся день ей пришлось развлекать себя пешими прогулками на свежем воздухе, разглядывать каменистую долину, в которую с колокольным звоном падал ручей, где раскинули свои рукава тёмные просторы. Летом там, должно быть, паслись огромные стада упитанных коров из окрестных деревень. Амиль же был так занят, что заглянул к ней только вечером, пожелав приятных сновидений. Никто не заговаривал с дочерью герцога, не отвечал на её вопросы, лишь вежливо кланялся. Исключением был Сагдиард — он делал вид, что вовсе не замечал её.

Но на следующий день, когда Ишмерай сидела на ступеньках лестницы, ведущей к ко входу в крепость, и гадала, чем занят Марк и когда ей удастся увидеть его вновь, все оживились и засуетились. По тропе, узкой лентой выливавшейся на лужайку прямо из скал, ехал всадник, закутанный в чёрный плащ, а к седлу его коня была привязана уздечка второго коня, царственно красивого и крепкого, оставшегося без всадника. Сердце девушки замерло и сладко заныло. Вторым конём был Ремират, а всадником Марцелл.

Не колеблясь ни секунды, Ишмерай вскочила и сломя голову заковыляла к нему с таким трогательным выражением радости и отчаяния на юном лице, что Сагдиард скривился. Но мужественно промолчал, благородно прикусив язык.

— Марцелл! — громко воскликнула девушка и бросилась на шею своему старому другу.

— А мне доложили, что ты умираешь от лихорадки, — своим низким хриплым и родным голосом фыркнул усталый Марцелл, обнимая девушку.

— Ты нашёл меня! — воскликнула она. — Я так рада! Ты увезёшь меня отсюда!

— Тише-тише, деточка! — пожурил Марцелл. — Задушишь меня своими ручонками!

Он поставил её на ноги, спокойно поздоровался с присутствующими, даже с Сагдиардом, пожал руку Амилю и обменялся с ним весьма тёплыми приветственными словами. По началу Ишмерай не поверила глазам: Марцелл, её старый друг, нянь, телохранитель, второй отец, и старший брат, и дядя, и все на свете, пожимает руку тем, кто выкрал её из постели и увёз в неизвестном направлении. Люди эти тепло встречали его и, судя по всему, хорошо знали, а он знал их.

В груди заныла тоска, и Ишмерай не могла пошевелиться. Из увиденного она не понимала решительно ничего, и горло сдавило отчаянием.

— Иди в свою комнату, — шепнул Марцелл ей на ухо. — Нам есть что обсудить.

— Но где сударыня Атанаис? — встревоженно вопрос Амиль.

— Скоро прибудет в сопровождении людей герцога, — последовал ответ. — Я помчался вперёд, как только узнал, что Ишмерай заболела.

Добравшись до своей комнаты, девушка рухнула на стул у окна, положила руки на колени и прерывисто вздохнула. Ей подумалось, что она оказалась в ловушке, из которой нельзя было выбраться.

Спустя несколько минут в коридоре послышался грузный топот огромных марцеловских ног. Он вошёл в комнату с огромной сумкой, положил ей рядом с кроватью и тихо произнёс:

— Здесь твоя одежда и какие-то мелочи. Господин Фронкс помог мне собрать твои вещи.

— Я не понимаю, Марцелл, — испуганно прошептала она, поглядев на него горестным