Путь Чести (Третья жизнь Архимага) - Иван Николаевич Щукин

рядом с ним стоит виновник всех бед рода Кагановых. Маркус Дёмин.

С усталым лицом, весь в пыли и крови, этот боярич бесстрастно взирал на то, что устроили его люди.

— Это сделал ты, — повторил Сильнов, — когда послал своих родичей убить нашего боярича и нашу боярышню.

— Будьте вы все прокляты! — прошипел Руслан и отвернулся. Но затем встрепенулся, снова поднял взгляд и пообещал: — Вы все умрёте! Княгиня этого так не оставит. Я её человек! Её гвардеец! Вы все ответите за мою смерть и смерть моей семьи!

— Дерьмо ты ослиное, боярин, — презрительно скривился Сильнов. — И княгиня сама решит, что с тобой делать. Живи пока.

— Я требую суда… — справившись с ненавистью, что мешала говорить, прошептал Каганов.

— Княгиня рассудит, — был ответ.

— Я требую суда поединком! — повысив голос, чтобы было слышно всем воинам Дёминых, заявил Руслан.

— Да? — даже удивился Сильнов. — Ну что же, так даже проще. Я согласен.

— Не с тобой, пёс! — покачал головой Каганов и расхохотался. — С ним!

Взгляды всех присутствующих скрестились на Маркусе, который продолжал невозмутимо смотреть на мёртвое тело боярича Каганова.

— И думать забудь! — отрезал Сильнов.

— Не тебе решать, пёс! — оскалился Руслан. — Богам!

— Так бейся со мной, — в очередной раз проигнорировал оскорбление боярский сын.

— Я боярин, пёс! И боги знают это. Потому требую поединка с вашим господином. Но он может отказаться, — снова рассмеялся полубезумным смехом Каганов. — И тогда все будут знать, что боярич Дёмин трус, который прячется за своих людей!

— Все будут знать то, что я им скажу! — повысил голос Сильнов. — Так что закрой свой рот и не вынуждать убить тебя до суда.

В ответ Руслан сплюнул им под ноги и снова засмеялся. На поединок он и не рассчитывал. Но вот уронить авторитет Маркуса в глазах его людей — это хорошая месть.

— Как же вы мне надоели, со всем вашим чёртовым родом, — раздалось вдруг. А затем, в полной тишине последовало продолжение: — Суд богов, говоришь? Ну что же — убью тебя лично!

Глава 14

Сам виноват,

так на судьбу не жалуйся

Публилий Сир

Не дожидаясь ответа, боярский сын Сильнов буквально подскочил к нам.

— Живые! — радостно воскликнул он, приобняв меня за плечи. Затем проделал те же манипуляции и с Василисой. — Успел.

— Как раз вовремя, — с облегчением выдохнул я.

А облегчение было от того, что боярин определённо на нашей стороне и не продался кому-то левому. Сегодняшний день и так полон сюрпризов.

— Рассказывай, — велел он мне.

— Напали на нас, — пожал плечами я, и повёл рукой, указывая на трупы. — Степняки, во главе с водяным Стихийником. По приказу боярина Каганова.

— Откуда знаешь? — нахмурился Сильнов.

— Стихийника допросили.

— Ага, — посветлев лицом, кивнул он. — Значит видок у нас есть.

— М-м, тут такое дело, боярин, — замялся я. И махнул рукой в сторону дохлого водяного. — Нет у нас больше Стихийника.

— Зарезали они его, боярин! — неожиданно завопил Собакин. — На глазах у власти зарезали!

— Ты ещё кто такой? — грозно посмотрел на него Сильнов.

— Полусотник Собакин я. Служивый человек.

— А почему без оружия?

— Продажный он, — тихо пояснил я. — Хотел Стихийника у нас забрать. Потому и пришлось пленного прикончить. Слишком он много видел. Тогда этот хмырь решил нас атаковать. Но его свои же разоружили.

— Откуда знаешь, что продажный?

— Так он про Стихийника сразу знал и проговорился.

— Понятно, — кивнул Сильнов и повернулся к стражникам, которые в окружении людей Дёминых явно чувствовали себя неуютно. — Кто старший?

— Да что же такое делается?! — вновь запричитал Собакин. — Служивого человека ни во что не ставят. Ну ничего! Я всё княгине доложу!

— Ты лучше молись богам, чтобы дожить до утра, — презрительно процедил боярский сын.

— Спокойно, боярин! — вышел вперёд десятник Фролов. — Не тебе судить полусотника. То княжеское дело.

Десятник, к слову, держался молодцом. Если и нервничал, то виду не показывал.

— Кто таков? — уточнил у него Сильнов.

— Десятник городской стражи. Фролов. А полусотника мы сами разоружили. И сами на княжий суд отдадим. Нет тут твоей власти.

Несколько секунд десятник и боярский сын бодались взглядами. Затем Сильнов хмыкнул и кивнул, соглашаясь. И Фролов решил этим сразу же воспользоваться.

— Мы как раз собирались отправить людей к боярину Соболю. Ему надобно этого полусотника сдать.

— Так отправляй, — подал плечами Сильнов. — А мы поедем. Думаю, тут нам делать больше нечего.

— Не так быстро, боярин, — покачал головой я.

— Да, боярин, не спеши, — согласился со мной десятник. — Надобно боярина Соболя дождаться. А уж он рассудит, что да как.

— Людей своих оставлю. Они и дождутся, — отмахнулся от него боярский сын. И повернулся ко мне: — В чём дело?

— Надо к Каганову наведаться…

— Ты в своём уме, Марк? — после продолжительного молчания, спросил Сильнов.– Одно дело от нападения отбиться и стражника в предательстве обвинить. И совсем другое — боярина, чей род уже больше века Ульчинским служит, атаковать. Тем более, что видока у тебя больше нет. Твоё слово против его.

— Я в своём уме! — твёрдо ответил я. — И если сейчас с Кагановыми не разобраться, то они либо сбегут, либо очередную пакость задумают. А я не хочу ходить и оглядываться. Да и не дело это, спускать такое.

— Даже и не думай! — отрезал он. — Совсем заигрался, мальчишка!

— То есть людей ты мне не дашь?

— Не дам.

— Тогда я со своими пойду, — спокойно пожал я плечами.

— С какими ещё своими? — с подозрением в голосе спросил Сильнов.

— С нами, боярин, — подал голос Михалёв. И все его люди, даже раненый, закивали.

— О как! — удивился боярский