Отряд - Олег Артюхов

его таратайке за боеприпасом, пусть едет вдоль речки, там уклон и мёртвая зона. Финн ты тоже низом подъезжай к мосту, возьмёшь десяток выстрелов для танка. Через час начнём зачистку. Конец связи.

Как известно любому опытному бойцу, сумевшему выжить в боях, на войне существует одно непреложное правило: никогда не оставляй недобитого врага за спиной. Мы тоже не собирались оставлять.

Финн и Черчилль в две ходки развезли боеприпасы, и через час:

– Техник и Финн вам дальняя околица и крайние дома. Лунь прикрой их пулемётом. Ромео, вам от центра в обе стороны. Хакас – прикрытие. Я, Дитрих, Марк и Док идём от южной околицы. Рокки прикрывает.

Обе наши машины «Тигр» и «Урал» переехали мост, кое-как пробрались через завалы подбитой техники и груды тел и подкатили ближе к селу. Рокки развернул пулемёт, а мы с двух сторон направились к крайним домам. То, что село имело единственную улицу, сильно упрощало задачу.

Из первой же хаты по нам ударили два автомата. От нас брызнул рикошет. Знаю же, что неопасно, а каждый раз дёргаюсь. Поморщившись от ударов пуль, мы с Дитрихом двинулись туда, где в окнах плясали злые огоньки. Из дверей выскочили двое. Оба с ножами. Патроны у них что ли кончились? Острое железо скрежетнуло по моей руке и отскочило. В глазах противника злость сменилась удивлением, удивление – испугом, испуг – страхом. И я кулаком смял перекошенную физиономию. Дитрих со своим разобрался ещё быстрее.

Из села доносился треск автоматных очередей и редкие взрывы гранат.

Из следующего дома мы вытащили за шиворот десяток обоссавшихся со страху молодых идиотов в камуфляже и с трезубцами на шевронах. Отобрав оружие, мы заставили их вынести на улицу тела двух убитых нацистов постарше, велели сидеть тихо и не рыпаться.

К вечеру мы зачистили село, согнав в кучу три сотни перепуганных до смерти резервистов со всех областей Украины. Вояки мать их в перелесок. И пока мои бойцы по очереди приводили себя в порядок, смывая грязь, кровь и пот с потемневших лиц и тел, я связался со Стрелковым напрямую:

– Здесь Бор. Вызываю Стрелка.

– Слушаю.

– Опять приглашаю к нам. Желательно срочно. Нужно забрать пленное поголовье и трофейное железо. Нам они ни к чему. Да, и смотреть за ними некому. Нас мало, а их до едрёной мамы.

– Ё-моё! Бой мы слышали, но не думали, что настолько серьёзно. Где вы их столько набрали? Скоро девать их некуда будет.

– Ясное дело, в полях собираем. Поспешите, мы больше двух рот бандерлогов повязали. Сейчас они напуганы до усрачки, но, если очухаются, могут разбежаться. Да, и устали мои ребята. Санитаров прихватите и перевязки побольше. До связи.

Я облегчённого вздохнул, когда в девять вечера бойцы Стрелкова забрали всех пленных, тяжёлых раненых и десяток грузовиков, набитых оружием и боеприпасами. Подходящую тяжёлую технику решили оставить до завтра.

Когда всё устаканилось, я обошёл село, с удовольствием отметив, что в целом дома не повреждены, не считая пары разбитых окон, нескольких небольших воронок от гранат во дворах и слегка попятнанных пулями стен. Но уже в полусотне метров от домов и вдоль всей дороги между сплошь изрытой воронками и кучами выброшенной взрывами земли повсюду громоздилось горелое, пробитое и брошенное железо: танки, БМПшки, самоходки, миномёты, набитые всякой всячинойцелые и искорёженные грузовики. Между ними в разных позах валялись убитые. От них уже потянуло смрадом, и монотонно загудели вездесущие мухи. Раненых я не считал, ими занимался Док и четверо санитаров, оставленных Стрелковым. Назревала немалая проблема, ведь сотни трупов на жаре могли доставить кучу неприятностей. Немного успокаивало то, что Стрелков клятвенно обещал утром забрать всех раненых и прислать мобилизованных местных жителей, чтобы похоронить тела убитых. А пока, не смотря на усталость, мои ребята помогали санитарам, собирали документы и делали на трупах пометки, кто есть кто, чтобы потом не перепутать.

Заканчивался этот бесконечно длинный день. Боевая злость ушла, сменившись апатией и сожалением. Непосильное напряжение уступило место безразличию. Я отряхнул насквозь пропотевшую одежду от пыли, присел на какое-то подвернувшееся бревно и задумался.

Опять смерть, опять беда и горе… Что, что вы сказали? Мы сами виноваты? Мы убийцы и оккупанты? По-вашему выходит, чтоэто мы захватили землю и нещадно грабим и мучаем жителей? Побойтесь бога! Ведь ложь – смертный грех. И не надо делать злые глаза и возмущаться. Не мы на эту мирную вольную землю припёрлись с гаубицами, бомбами и ракетами, чтобы поставить народ на колени. Не мы разрушаем сёла и города. Не наши мины и снаряды рвут в клочья тела детей, женщин и стариков в их собственных домах. Здесь нас всего 18, а их было несколько тысяч. Для нас человек – высшая ценность, для них – «убей москаля», «раздави колорада», «сожги ватника». Мы за правду, для них же охмурить, облапошить доверившихся им, и на том нажиться означает завидное умение жить и повод побольнее пнуть обманутого. И, в конце концов, почему я должен оправдываться? Пошло оно всё к чертям собачьим, прости господи.

От усталости все забыли про еду, но хозяйственный Дитрих где-то умудрился разжиться солидным шматом сала и свежим хлебом,от вида и запаха которых мы вспомнили про свои голодные животы и с жаднотью уничтожили немудрящую снедь.

Ночь прошла относительно спокойно, если не считать далёкую канонаду на севере. Утром вместе с похоронной командой появился и прибывший из Донецка свежий батальон стрелковцев, чтобы окончательно закрыть этот участок фронта. Эти триста обстрелянных бойцов долго бродили по окрестностям села, и никак не могли взять в толк, как восемнадцать человек смогли сотворить такое.

Мы с комбатом с позывным Джорж уселись на снарядные ящики и принялись ломать головы, как нам взаимодействовать. Вертели ситуацию и так, и этак, но решение не вытанцовывалось, пока по спецсвязи не позвонил Захарченко:

– Привет, Бор. Наслышан о ваших делах. Крепко вы нас выручили. Эта группировка должна была выйти во фланг батальону Стрелкова, уничтожить его, распечатать котёл, а потом ударить встык наших бригад. Тогда бы мы нипочём не удержали ни Иловайск, ни Шахтёрск. Благодарность вам и низкий поклон. Ну, а с портками у пленных ты всё же чуток переборщил. Ха-ха-ха. Мы тут чуть со смеху не попадали, и до сих пор ржём. Некоторые говорят, что теперь только так будут пленных конвоировать. А что, тихо сидят не рыпаются. Ха-ха-ха. Ну, а теперь о деле. По данным разведки, на южном фронте силовики увеличили давление в направлении границы. Но у них по-прежнему, как