Отряд - Олег Артюхов

Вот, когда водку перед баней нельзя, а в баню после водки можно – это парадокс. А, если серьёзно, то Лео стал донором этих несчастных парней. Информационным донором. Тоесть мы перелили больным не кровь, а нужную информацию с нормами здоровья. Проще говоря, больной организм получил необходимые инструкции и приказы для выздоровления.

Все смотрели на меня, выпучив глаза.

– Теперь, Лео, эти трое твои братья по сути. Запомни их.

Здоровяк Лео лишь хмыкал и крутил головой, натягивая тельняшку и камуфляж. Док суетился возле необычных пациентов, не выпуская из рук тонометр и фонендоскоп. Обычно молчаливый Сержант переводил взгляд с пациентов на Лео, на меня и обратно, потом шумно крякнул, плюнул и проворчал:

– Развели тут, млять, чертовщину, танцы с бубнами. Скоро камлать и шаманить начнём.

Я засмеялся и вышел вслед за ним на воздух. Кстати, после биокоррекции эти раненые парни сами поднялись на третий день.

Около шести вечера в гарнитуре раздался щелчок и голос Марка:

– Здесь Марк. Командир, похоже, нас собираются атаковать с двух направлений. На востоке в полутора верстах выгружается до батальона пехоты. Штук пять БМПшек. Активны, по виду смахивают на регулярную десантуру или морпехов. С юго-запада от Степановки шесть танков, столько же БТРов и пехота. Там же за околицей разворачивается гаубичная батарея в шесть стволов.

– Внимание всем. Здесь Бор. Боевая тревога. Марк продолжай наблюдение. Медведь, срочно свяжись с бригадой, говори, что хочешь, но пусть немедленно накроют батарею у Семёновки, координаты возьми у Марка. Если не убить эти гаубицы, то скоро нам здесь будет очень хреново. Техник, Финн, Ромео, Сфера цепляйте к БТРу трофейный миномёт, дуйте на левый фланг и устройте торжественную встречу десанту. Хакас прикроешь их из БТРа. Сержант и Лео ваш сектор – зелёнка справа, оттуда перед атакой, возможно, начнут работать снайперы. Черчилль, Хоттабыч – прикройте пулемётом снайперов и правый фланг. Лунь, Ворон, Стерх выгоняйте танк на прямую наводку и ждите команду. Марк корректирует. Док остаёшься с грузовиком и следишь за тылом, если появятся штурмовики, пугни их из ПЗРК. Я, Рокки с «Кордом» и Дитрих с АГСом по центру на высотке.

Мы втроём сняли с машины и затащили на вершину крупнокалиберный пулемёт. Неподалёку поставили АГС, приволокли короба с лентами, ящики с патронами и гранатами и устроились среди бетонных нагромождений.

Медведь метался будто тигр в клетке:

– Что делать будем, Бор? Мои все в бинтах чуть живы, а эти с двух сторон попёрли, а сейчас наверняка и с воздуха ударят. – От отчаяния он погрозил кулаком. – Лезут и лезут, хоть им кол на голове теши.

– Всё в порядке, не переживай. Оставь на позициях только самых целых, будут в резерве и наблюдателями. Остальных в блиндаж. У тебя зенитчики есть?

– А, как же. Лис и Курил с самого начала здесь. Опытные зенитчики, только стрелять им нечем.

– В тылу высотки наш «Урал». Там Док за старшего. Пусть мужики скажут, что я велел выдать пару ПЗРК. И, чтобы ни одна летучая сволочь ближе трёх вёрст тут не появлялась. Давай командир, к бою.

Медведь едва наскрёб пяток легкораненых бойцов и вместе с ними разместился за нами возле упавшего памятника. С высоты в который раз я окинул взглядом курган и пространство вокруг.

Саур-Могила – одна из самых высоких точек Донецкого кряжа на относительно ровной местности. В хорошую погоду отсюда окрестности просматриваются на 70, а то и на 90 километров. Некоторые утверждают, что в ясный осенний день с кургана видели Азовское море. Во время Великой Отечественной ценой многих тысяч молодых жизней наши солдаты и матросы сбросили захватчиков с этой высоты. В 1967 году в память о том беспримерном подвиге благодарные дончане поставили на Саур-Могиле обелиск и памятник, вокруг которого возник мемориальный комплекс с вечным огнём.

Теперь пробитые снарядами и испятнанные осколками изваяния лежали среди руин, а выщербленные пулями лица каменных солдат сурово глядели на надвигающихся врагов. Тут и там раздавались звуки попадания пуль в памятники, словно их вновь пытались убить и снести с лица земли, чтобы навсегда стереть память о славных делах предков. Но каратели не поняли главного: человека убить можно, и памятник можно взорвать, но сама память исчезнет только с последним защитником этой земли.

Я щёлкнул по микрофону:

– Внимание всем. Здесь Бор. Огонь открывать только на дистанции уверенного поражения.

Ждать пришлось недолго. По голове меня щёлкнула пуля, и тут же из перелеска справа донёсся тихий звук выстрела. Метко стреляет, сволочь. Следующая пуля снайпера попала в Рокки. В ответ глухо тукнула большая винтовка Сержанта. Всё, пипец котёнку, Сержант не промахивается.

Через минуту началась атака со всех направлений. Слева раздались выстрелы пушек БМПшек, справа грохнули выстрелами танки и залаяли автоматические пушки БТРов. На склоне и у баррикады поднялись кусты взрывов, по бетонным блокам и обломкам памятников ударили осколки. Начался очередной штурм Саур-Могилы. Не догадываются нацгады,что обломаются они здесь опять, и не просто обломаются, а очень больно подохнут.

Среди близких взрывов танковых фугасов я пока не видел мощных гаубичных и с минуты на минуту ждал начала артналёта, про себя матеря медлительность донецких артиллеристов. И словно в ответ на мои мысли за редким перелеском в стороне Степановки грохнули два взрыва, потом пауза, и ещё два. А через минуту там стеной поднялись дым и пыль и раздался протяжный грохот множества взрывов. Уф-ф-ф. Кажется, сегодня украинские гаубицы будут молчать.

На левом склоне хлопнул миномёт. Наконец-то. Вид на левый фланг перекрывали обломки памятников, и с моей позиции я мог только слышать, что там происходит. Но вот, судя по звуку, крутая траектория мины закончилась в порядках вражеской пехоты, я приподнялся и увидел, что в той стороне взметнулся чудовищный столб взрыва. Потом долетел грохот. С новой начинкой рвануло, как 80 кило тротила. По виду и звуку точно авиабомба! Не зря я потратил время на обработку мин и снарядов. Зрелище впечатляло!

Не в силах удержаться и, не обращая внимания на удары пуль и осколков, я забрался на груду бетонных обломков, наблюдая, как после первого же взрыва наступающие цепи забуксовали. А, когда к ним прилетел ещё пяток «чемоданов», то укры бросились назад, а Хакас ещё и подсыпал им под хвост из пушки и пулемёта БТРа. Полный разгром!

Я спрыгнул вниз и присел за бетонным обломком. Атакующий по фасу противник заметно приблизился, и плотность огня увеличилась. Воздух наполнился дымом, мусором, металлом, звуком ударов и рикошета пуль, взрывов и пролетающих мимо осколков. Наверняка на той