Остров обреченных - Богдан Сушинский

4

Когда Бастианна приблизилась к шлюпке, Рой и Маргрет все еще стояли в объятиях друг друга, не обращая на нее никакого внимания.

Корсиканка что-то проворчала себе под нос, вроде того, что, мол, нашли время для любовных излияний, и принялась деловито осматривать содержимое лодки. Особенно обрадовали ее свиток парусины с воткнутой в него иглой, на которую был насажен моток крепких морских ниток; топор, и небольшой котелок. Она прекрасно понимала, что это именно то, что будет определять их жизнь.

– Эй, хватит вам изливаться друг перед другом в нежностях! – незло прикрикнула она, беря в руки арбалет и колчан со стрелами – единственное оружие, которым она умела владеть, и владеть которым ей нравилось. При каждом свидании с охранниками замка она старалась поупражняться в этом убийственном занятии, всякий раз представляя себя воинственной амазонкой. – Лучше посмотрите себе под ноги.

– А что, – последовали Рой и Маргрет ее совету, – … под ногами?

– А то, что вы стоите на полосе прилива. Минут через десять-пятнадцать море нахлынет туда, и шлюпка окажется посреди залива, голуби вы мои зацелованные. Быстро разгружайте лодку, подтянув ее за эту темную черту, да хорошенько закрепите, не забыв обложить камнями.

– Вы – истинный моряк, Бастианна! – признал Рой.

– В отличие от вас, шевалье, – отблагодарила его «потомственная пиратка». – Извольте выгружать свое приданное.

Разняв наконец свои легкомысленные объятия, влюбленные направились к лодке и через несколько минут все пожитки, все «приданое» Роя, покоилось на пологом прибрежном склоне, между тремя валунами, в пространстве между которыми росли молодые чахловатые сосенки. Это место избрал Оран, и Бастианне оно сразу же понравилось, поскольку представляло собой некое подобие прибрежного форта.

Нет, она, конечно, понимала, что местность слишком открытая со стороны океана, а значит, открытая холодным ветрам и штормам. А посему хижину свою придется строить в каком-нибудь более уютном, защищенном месте, но пока что – разгар лета и лучший лагерь у пресной воды найти вряд ли удастся.

Надежно пришвартовав шлюпку к остроконечному валуну, покоившемуся в двух шагах от черты прилива, они вернулись к своему лагерю и прошлись по нему оценивающими житейскими взглядами.

– Командуйте, норд-герцогиня, – молвила Бастианна, заявляя тем самым, что старшей признает ее, а не мужчину.

– Прежде всего, – задумчиво проговорил Рой, воспользовавшись нерешительностью Маргрет, – нам следует… – но корсиканка сурово перебила его:

– Командовать здесь, по праву, станет норд-герцогиня, мой шевалье. Что будет совершенно справедливо. Из этого не следует, что ни один из ваших мудрых советов не будет учтен. Но хозяйка острова – она, норд-герцогиня, вице-королева Новой Франции. А старшим всегда должен быть кто-то один; так и спокойнее, и порядка больше.

Рой вопросительно взглянул на Маргрет, ожидая, что она благоразумно сложит с себя полномочия, но герцогиня и в этом случае промолчала.

– Принимаю и повинуюсь! – вежливо склонил голову д’Альби.

Маргрет, конечно же, предпочла бы в эти минуты молча и беззаботно повиноваться более умудренным в житейских делах Бастианне или Рою, но в то же время она понимала, что Неистовая Корсиканка права, сразу же утверждая главенство своей госпожи. Только это поможет остепенить мужчину и облегчит их женские судьбы.

Прежде чем отдавать какие-либо распоряжения, Маргрет молча обошла лагерь, осмотрела их новое пристанище. Оно представляло собой некий изорванный пятиугольник в пять-шесть шагов в ширину и восемь в длину. Часть их пожитков можно было бы разложить по выступам валунов, и тогда свободного места было бы значительно больше. И уже сейчас нужно было подумать, как это пристанище еще больше оградить: укрепить камнями, обезопасить себя от любого зверя, любого нападения; а главное, его следовало накрыть, спасаясь от холода и дождей.

– У нас с тобой непостижимо много работы, Рой, – устало присела она на один из двух камней, определявших вход в это пристанище. – Но прежде всего надо выяснить, что это за остров, где мы оказались, одни ли мы на нем.

– Вы правы, норд-герцогиня, – почтительно, без нотки иронии согласился шевалье и многозначительно взглянул на Бастианну: «Ваша воля исполнена». – Хотя разведкой острова мы, конечно, займемся завтра. – Он стоял с топором в руке посреди их форта, как хозяин посреди безродной, каменистой нивки, прикидывая, сколько труда придется вложить ему, чтобы и оживить это поле, и выжить на нем. При этом он прекрасно понимал – главная тяжесть ляжет на него, а не на женщин.

– Прежде всего, нужно обвести этот «форт» каменной стеной, превратив в настоящий форт, а главное, хоть один уголок его накрыть парусиной.

– Вон тот, – указала Маргрет на просторный, усыпанный сосновой хвоей закуток под крутым склоном.

– Только сосновой хвои и мха нужно будет наносить побольше, и тогда хижина аборигенов готова.

– Вот и займитесь этим, – заключила Бастианна, а я подготовлю кострище, принесу воды и подумаю о наших отощавших желудках.

– Вспомни: Оран говорил о яйцах птиц, – молвила Маргрет.

– Которые вскоре, как и соленовато-горькое мясо самих этих морских птиц, покажутся нам лакомством.

Маргрет и Рой поднялись на уступ, с которого Бастианна заметила шлюпку шевалье, и осмотрелись. Отсюда хорошо была видна значительная часть острова, окаймленная подковообразным хребтом, каменистые залысины которого довольно четко просматривались между редколесьем. До хребта было мили две, не больше, но что там скрывалось за ним, это им еще предстояло узнать.

– Как только немного обустроимся, – сказал Рой, – обойдем остров на шлюпке. Поставим небольшой парус и обойдем: не утомительно и безопасно.

Маргрет не ответила. Она с надеждой осматривала бесконечную голубовато-сизую даль океана, на которой, до самого горизонта, не видно было ни одного паруса, ни одного челна. Норд-герцогиня понимала, что океанское бездушие это будет продолжаться долго – недели, месяцы, возможно, годы… Она помнила, как старший штурман воскликнул: «Но ведь этот остров стоит в стороне от корабельных путей, и ни одна живая душа! …

– «И ни одна живая душа…» – полузабывшись, повторила она его слова, чувствуя тем не менее, что океан манит ее, привораживает взгляд, освящает веру в спасение, приковывает к себе цепями неугасающей надежды. И что так будет продолжаться долго, всегда; все то время, которое отведено ей пробыть здесь, творя надежду и покаяние.

Когда она наконец пересилила себя, Рой уже бродил по небольшому распадку, обрамленному невысокими лесистыми склонами. В левой части его синело и переливалось под лучами полуденного солнца озерце, в девять-десять шагов в длину и дюймов десять в глубину, дно которого просматривалось до мельчайшей песчинки. Чуть выше этого водоема просачивался из-под камней едва заметный ручеек, точно так же, как и само озерце тоже источало некое подобие ручейка, уже в двух метрах от него исчезающего в расщелине.