Скандальное лето - Мередит Дьюран

Она сжала в кулак пальцы, подавляя запретное желание.

— Я люблю лошадей, — весело проговорила она. — Вы себе что-нибудь нашли?

— Я заприметил весьма многообещающего жеребца от Пандоры и Аполлония, — сказал Уэстон.

— О! — радостно встрепенулась Лиза, готовая поддержать разговор о лошадях. — Того самого Аполлония, который выиграл Приз королевы Анны четыре года назад?

Заметное удивление Уэстона доставило ей удовольствие.

— Ну да, того самого. Значит, вы следите за скачками?

— Да, я… — Бросив взгляд на Майкла, Элизабет осеклась. Тот едва заметно покачал головой. — То есть, конечно, я читаю газеты. — До недавнего времени она с наслаждением играла на скачках. — При такой родословной жеребенок должен быть очень хорош. Это выгодное вложение.

Отступив на шаг, чтобы укрыться от взгляда приятеля, Майкл подмигнул Лизе.

— Несомненно, — нахмурился Уэстон. — Хотя, разумеется, я считаю скачки скорее искусством, нежели источником дохода.

Лиза в досаде закусила губу. «Хлопайте ресницами, — наставлял ее Майкл по дороге в малую столовую. — Представьте, что вы едва оторвались от матушкиной юбки и теперь, восторженная и наивная, с изумлением смотрите на мир широко открытыми глазами».

Лиза презрительно фыркнула, услышав этот совет. Уэстон всегда считался довольно сдержанным, «застегнутым на все пуговицы», но наивная простушка, которую предлагал ей разыгрывать Майкл, вряд ли могла вызвать интерес у мужчины.

Однако… выгода — мотив не слишком благородный, это верно.

— О, я совершенно с вами согласна, лорд Уэстон, — проворковала она сладким голоском. — На самом деле, к стыду своему, я ничего не понимаю в лошадях. Просто… некоторые из них такие хорошенькие.

Стоило ей это произнести, как Уэстон заулыбался вновь.

— Ах да. Леди и их пони.

Пони?

— Леди и их пони, — с простодушной улыбкой кивнула Лиза. О чем это он, черт возьми? Она не садилась на пони, с тех пор как ей исполнилось шесть.

— У меня есть маленькая племянница. Она потребовала себе белоснежную кобылку и воображает, будто это единорог. — Улыбка Уэстона смягчилась, на лице его читалось умиление и нежность. — Малышка мечтает заполучить каждую лошадку, что попадется ей на глаза. У нее огромная конюшня, и все ее любимцы не выше двух футов ростом!

Лиза рассмеялась вместе с Уэстоном, хотя, сказать по правде, не находила его сравнение лестным для себя.

Но с другой стороны, говоря о ней, он вспомнил о детях! Это обнадеживало.

— Да, — мечтательно вздохнула она. — Пони совершенно обворожительны!

Уэстон обвел глазами луг.

— Здесь прекрасные места для охоты. Наверное, вы временами забавляетесь лисьей травлей?

Элизабет вопросительно взглянула на Майкла, но бесстрастное выражение его лица не дало ей подсказки. Неужели Уэстон считает охоту неженским занятием? Не может быть. Тогда он самый странный англичанин из всех, кого Лиза встречала в жизни. Какой вздор! Она вовсе не собиралась взвешивать каждое свое слово. Едва ли на суждения Майкла можно безусловно полагаться.

— Мне случается охотиться, — проговорила она, — но, признаюсь, меня больше привлекает преследование, нежели убийство.

Уэстон издал короткий смешок и покосился на Майкла. Лиза вдруг поняла, что ее замечание прозвучало двусмысленно. Подобную реплику мог бы подать какой-нибудь закоренелый холостяк или… веселая вдовушка.

Однако Уэстон, слава Богу, не усмотрел в ее словах фривольности.

— Значит, вы задумали устроить для нас охоту?

Этого не было в Лизиных планах. Она и вправду не одобряла убийство лис.

Внезапно ее озарило вдохновение.

— Нет, сэр, ведь лисички тоже прелестные создания. Они слишком очаровательны, чтобы их убивать. Лисы почти такие же милые, как лошади! Они… напоминают мне собак, — быстро добавила Лиза. Уэстон недоуменно моргнул. На лице его застыло изумление. Черт побери! Лисы в самом деле чудо. А если Уэстон не любит собак, то он переодетый француз. — Щенков! — воскликнула она. — Я так люблю щеночков!

Уэстон пожал плечами.

— Жаль, конечно, что щенки имеют обыкновение вырастать. Вдобавок собаки линяют, от них повсюду шерсть. А лисы, как вам, должно быть, известно, хищники.

— Уэстон всегда держит в гостиной трех или четырех страшилищ, — заметил Майкл. — Чудовищно уродливые собаки. Не думаю, что он расчесывает им шерсть.

Элизабет вежливо кивнула, надеясь, что ее улыбка и тщательно продуманный наряд — кремовый костюм с розовой отделкой — придают ей девическое очарование.

— О, я обожаю животных, — прощебетала она. — Мне нравится все… пушистое.

Боже праведный! Лиза почувствовала, как ее натянутая улыбка превращается в гримасу.

Уэстон разглядывал ее с добродушным удивлением, явно забавляясь.

— Вот как? Неужели наша прославленная миссис Чаддерли, любимица Лондона, тоже была когда-то девочкой, мечтавшей о единорогах?

Возможно, это скрытая насмешка? Намек на ее целомудрие[11]? Лиза простодушно похлопала ресницами.

— Какая девушка не мечтает о единороге, сэр? Возможно, мне и сейчас хотелось бы повстречать его!

Пораженный Уэстон рассмеялся:

— Господи! Это… ну, должен сказать, миссис Чаддерли, я и вообразить себе не мог, что вы так…

Лиза ждала, пока он закончит фразу, которая, говоря по совести, могла прозвучать как комплиментом, так и оскорблением. Но Уэстон умолк, растерянно повернувшись к Майклу, будто ища помощи. Майкл тотчас вмешался в разговор.

— Миссис Чаддерли так многогранна, — произнес он, глядя Лизе в лицо. — Простому смертному не постичь всей сложности ее натуры.

«Отвернись, — приказала себе Лиза. — Скорее». Но она чувствовала себя беспомощной, как змея перед заклинателем. Эти безжалостные голубые глаза пронзили ее взглядом. Майкл и не подумал отвернуться.

— Красиво сказано, — заметил Уэстон. Спасительная помощь де Грея явно принесла ему облегчение, что вовсе не обрадовало Лизу. Но помогло рассеять чары. Она обвела взглядом лужайку, а когда вновь покосилась на Майкла, тот уже хмуро смотрел в сторону теннисистов.

Похоже было, что Уэстон не расположен продолжать беседу. Наступившее молчание начало казаться Лизе тягостным. Она мучительно старалась найти тему для разговора, но ничего не приходило в голову. Это было так на нее не похоже! Ей хотелось, чтобы Майкл ушел. Рядом с ним ей никак не удавалось собраться с мыслями.

Затянувшуюся паузу прервал крик, донесшийся с площадки для тенниса. Повернувшись, Лиза увидела, как барон Форбс помогает Джейн подняться с земли. Теннисная ракетка лежала примерно в десяти футах от них, словно отброшенная какой-то загадочной силой.