Линия соприкосновения - Михаил Шуваев

— Ну и что? — начал приходить в себя начальник научного отдела. — Мы прошли сквозь кротовую нору пространства. Кротовина Морриса-Торна…[38] Или нуль-переход.

— Это что, как… — начал Сноу.

— Да, Ричи, как в том расследовании на Луне. Помнишь гибель профессора Белла на лунной станции «Скотт» и его изобретение — топоскоп?[39] — Сноу молча кивнул. — Вот мы, считай, без прибора профессора прошли сквозь складку пространства-времени… Стойте!.. — сам себя оборвал Блумберг. — А какой тут год?

— Какая разница, Айво? — спросила Эстель. — Надо уходить.

— Действительно, надо возвращаться, — согласился с ней Ричард. Мы не на экскурсии.

— Черт побери! — повысил голос Айво. — Когда еще мы сможем изучить…

В этот момент к ним приблизилась следующая группа туристов. Её вел одетый в шорты и рубашку араб. Он неодобрительно посмотрел на застывшую у стены троицу, но ничего не сказал и прошел мимо. Как и девушка-гид, он не обратил внимания на нишу, которая темнела за их спинами. Группу замыкала пожилая дама.

— Мадам, извините, пожалуйста, — обратился к ней Блумберг, не обращая внимания на тычки в спину. — Вы не подскажете, пирамиду построил…

Дама остановилась, улыбнулась и ответила, продемонстрировав хорошее знание предмета:

— Архитектор Хемион, визирь и племянник фараона Хеопса.

— А который сейчас год?

— Год? А вы, наверное, Абдуллах Аль-Мамун?[40]

— Что-то вроде того… — через силу улыбнувшись, ответил Сноу, оттесняя Блумберга в сторону.

— Ну, тогда сейчас 831 год от Рождества Христова, — рассмеялась дама.

— Прошу не отставать! — донеслось сверху.

— Извините… — она двинулась вверх по лестнице.

— И всё же, какой сейчас год? — громко спросил Айво, выглядывая из-за спины Сноу.

Дама обернулась и ответила, не останавливаясь:

— Две тысячи двести семьдесят седьмой, если вам будет угодно, господа. Вас многое удивит в этом мире. Ведь прошло полторы тысячи лет с тех пор, как умер первый грабитель пирамиды.

— Спасибо, — Айво посмотрел на Сноу. — Значит, во времени мы не переместились, Ричард, надо бы…

— Нет, Айво, никаких экспериментов, — отрезал Сноу. — Возвращаемся.

— Но… — попытался возразить Блумберг.

— Никаких «но». Мы ведем расследование смерти полковника Добровольского, или ты забыл?

— Нет, не забыл, но не можем же мы вот так просто взять и…

— Мы вернемся сюда, Айво, я тебе обещаю, — положил руку ему на плечо Ричард. — А сейчас надо возвращаться и найти Нормана.

Блумберг с тоской посмотрел сначала вниз, потом вверх. Душа начальника научного отдела требовала немедленно изучить эффект нуль-перехода, но и Сноу был прав — расследование надо закончить.

— Если у нас только получится вернуться, — сказал Айво и решительно развернулся. — А это что такое?

Он потрогал рукой тонкий страховочный фал, который по-прежнему крепился на поясе Эстель. Шнур немного провисал, но когда девушка его подергала, оказалось, что он не оборван.

— Черт побери! — воскликнул Сноу. — Фал что, тоже растянулся на триста световых лет???

Его спутники озадаченно уставились на оранжевый шнур. Но в следующую секунду Айво произнес:

— Нет, он не растянулся. Просто мы прошли через кротовую нору, которая и сократила расстояние с сотен световых лет до нескольких сотен метров, только и всего. Вселенная за углом, так сказать…

— Эй, вы, там! — раздалось снизу.

К ним по лестнице быстро приближался охранник.

Сноу подтолкнул Айво и Нуаре к нише:

— Уходим, скорее, там разберемся.

— Всё потом и потом… — проворчал Айво и, подождав, пока Сноу не прилепит на стену радиомаячок, исчез в боковом туннеле.

Когда к тому месту, где только что находились три незнакомца, подошёл охранник, он не обнаружил ни людей, ни ниши, в которой они скрылись. Только на стене, выше головы на вытянутую руку, редко мигала красным миниатюрная горошина. Решив, что это один из датчиков сигнализации, охранник вздохнул и поднес к лицу рацию:

— Здесь никого нет. По-видимому, ошибка.

— Ты точно никого не видел? — донеслось из переговорника.

— Нет, никого.

— Хорошо, отбой.

Охранник пристегнул передатчик к ремню и заспешил вниз.

Последней шла Эстель, проверяя рукой по-прежнему слегка натянутый страховочный фал. Ниша, в которой они скрылись, затуманилась и исчезла.

Они долго продвигались по прямому и темному коридору. Нуаре несколько раз оглядывалась, но так и не смогла уловить момент, когда свет за спиной исчез так же незаметно, как до того появился. Сноу посмотрел на миниатюрный приемник, но сигналы маячков, оставленных в круглом зале, не появлялись. Исчез и сигнал маяка, оставленного в пирамиде Хеопса. Однако заблудиться было трудно, поскольку туннель никуда не сворачивал и никаких ответвлений от него не встретилось. Наконец, вышли в знакомый круглый зал с нишами. Блумберг подошел к Нуаре и вновь подергал страховочный фал:

— Просто фантастика, — пробормотал он. — С ума сойти.

— Радиомаяки почему-то не работают, — сообщил Сноу, вглядываясь в показания прибора. — Ни один.

— В них нечему ломаться, — озадаченно сказал Айво. — А сколько ты их поставил?

— Один в пирамиде Хеопса, а три здесь, — ответил Сноу. — То, что нет сигнала от оставленного в пирамиде — ожидаемо, а вот что тут произошло?

Он подошел к стене и, на ощупь найдя маячок, отлепил его от шершавого камня. Повертев в руках крошечную горошину, он пожал плечами и поставил новый маячок. Тот сразу затлел алым угольком.

— У меня есть нехорошее предчувствие, — неожиданно выдал Блумберг.

— Что такое?

— Давайте на несколько минут вернемся к входу в Пирамиду. Туда, откуда мы начали.

— Зачем?

— Давайте вернемся, это не займет много времени, и мы сможем убедиться в одной вещи…