Запретная королева - Анна О'Брайен

стало легче. Впервые за много недель у меня поднялось настроение, а моя комната наполнилась оживленными голосами и смехом. Я уже не знала, рассмеяться или отчитать Эдмунда за столь неуважительное отношение. Однако я не сподобилась ни на то, ни на другое – он просто не дал мне на это времени.

– Вы ведь ничего не имеете против игр и танцев, Ваше Величество? Я искренне надеюсь, что нет. – Отпустив мою руку так же резко, как только что ее схватил, Эдмунд отвесил мне еще один витиеватый поклон и, продолжая дурачиться, сопроводил его десятком изысканных танцевальных па, в конце которых оказался рядом с Беатрис и проворно чмокнул ее в щеку. – Если же у вас нет к тому охоты, мы станем праздновать вокруг вас, а вы сможете сидеть в центре и – исполненная королевского достоинства – наблюдать за нами.

При виде столь непочтительной выходки, а также замешательства изумленной Беатрис я рассмеялась. Но Эдмунд по-прежнему был здесь и ждал моего ответа.

– Итак, кузина королева? Как мы будем веселиться – с вами или вокруг вас? А может быть, нам оставить вас чахнуть в унынии и немедля отправиться в Вестминстер?

Я была приятно поражена переполнявшим меня желанием присоединиться к этой молодой веселой компании.

– Ну позвольте мне устроить для вас праздник! – нарочито гримасничая, взмолился Эдмунд Бофорт. – Если вы мне откажете, я просто умру от скуки. Разрешите снова вернуть к жизни это унылое место!

А заодно и вас. Он не произнес этого вслух, но подтекст его фразы я уловила по интонации.

Окончательно сбитая с толку, я почувствовала, что от такого настойчивого внимания и напора мне на глаза наворачиваются слезы.

– На вашем месте я бы согласился, – заметил Яков. – Если вы этого не сделаете, Бофорт будет ныть, пока не доведет вас до бесчувствия.

– Прошу вас, позвольте нам потанцевать, миледи, – присоединилась к нему Джоан.

– И еще поиграть в игры. Мы ведь не так уж и стары для этого, – добавила Мэг.

– Я бы тоже очень этого хотела, – торжественным тоном поддержала их Беатрис.

Я подняла руки, сдаваясь и чувствуя себя беспомощной под их умоляющими взглядами.

– Похоже, мы будем праздновать, – с трудом произнесла я.

Эдмунд победно вскрикнул, бурно радуясь успеху.

– Так тому и быть! Я у ваших ног, миледи, и любое ваше желание для меня закон.

Тут же воплощая свое заявление в жизнь, он рухнул передо мной на колени и церемонно поднес к губам подол моего платья. Когда Эдмунд поднял на меня глаза, в выражении его возбужденного лица угадывались надежда и приятные ожидания.

– Так превратим же эту ночь в день! Разгоним тени ярким светом!

Именно в этом я и нуждалась.

Я словно помолодела, сбросив с себя несколько лет.

Глава восьмая

Эдмунд Бофорт взял управление на себя одним щелчком своих дерзких пальцев. Я еще не встречала человека, исполненного столь бурлящей, неисчерпаемой энергии. И столь нахально не признающего каких бы то ни было авторитетов и игриво игнорирующего мою вынужденно холодную респектабельность вдовствующей королевы и королевы-матери. Так своевольно пренебрегающего требованиями дворцового этикета. Получив у меня разрешение на свободу действий в тихой королевской резиденции в Виндзоре, Эдмунд, словно сорвавшись с привязи, разом – образно говоря – сдул паутину с местных запыленных гобеленов, наполнив старый замок радостной, задорной кутерьмой и вдохнув жизнь в залы и комнаты, прежде пустовавшие по многу лет. А я оказалась в самом центре этого неуемного вихря.

Наш степенный королевский двор вдруг превратился в место, где царили буйство юности и неистовая веселость приехавших сюда молодых придворных, решивших остаться тут с Яковом и моими дамами, охотно позволившими втянуть себя в планы Эдмунда. Они будто очнулись от долгого сна – и я вместе с ними. Меня все равно вовлекли бы в это, хотела я того или нет. А я хотела. Я словно ожила, и мое уныние и опустошенность таяли на глазах, как туман под первыми лучами теплого солнышка. Невозможно было продолжать валяться в постели в те морозные декабрьские дни, когда с утра под моим окном трубил охотничий рог. И я вскакивала, не позволяя себе пойти на попятную. В конце концов мы целыми днями пропадали на охоте, независимо от того, хорошая была погода или нет.

Как-то раз, заметив мое настороженное отношение к лошадям, Эдмунд устроил так, чтобы мы с охотничьими соколами отправились на болота пешком. Честно говоря, приятного в таком времяпровождении было мало – к полудню у всех промокли ноги и заледенели пальцы на трясущихся от холода руках, – однако Эдмунд в роли Организатора Необычных Развлечений решал такие вопросы по согласованию с моим дворцовым распорядителем. Когда бледное зимнее солнце уже приближалось к зениту, на дороге появились направляющиеся в нашу сторону повозки, запряженные волами.

– Что это? – спросила я, щурясь от бившего в глаза солнца.

– Разумеется, все для вашего удобства, миледи.

Я наблюдала за этой картиной с нескрываемым удивлением.

– Когда он успел это устроить? – поинтересовалась я у Якова; тот стоял рядом со мной, обнимая Джоан за плечи.

– Бог его знает. Эдмунд непревзойденный мастер таких сюрпризов. Дай ему палец…

Он всю руку отхватит. Да, эта пословица была о нем. Прямо на земле установили горячие жаровни, от которых расходилось приятное тепло, и мы собрались вокруг них. Затем выгрузили подносы с хлебом, мясом и сыром, миски с похлебкой, от которой шел пар, кувшины подогретого эля со специями; тем временем несколько менестрелей, дуя на замерзшие пальцы, доставали инструменты, и вскоре над болотами зазвучала их музыка и песни.

Все было просто замечательно.

– Вы довольны, Ваше Величество? – спросил Эдмунд, дерзко глядя мне в глаза.

– Слишком поздно задавать подобный вопрос, – ответила я, притворно хмурясь.

Он, понурив голову и паясничая, рухнул передо мной на колени.

– Я не спросил вашего позволения. Означает ли это, что я впал в немилость?

– А вас это волнует?

Самой мне казалось, что волнует, и очень сильно.

– Разумеется, ведь из-за меня вы хмуритесь, миледи.

Внезапно Эдмунд стал очень серьезным; он глядел на меня снизу вверх из-под густых темных ресниц; вся его смешливая беззаботность исчезла, и я поняла, что мне следует подбирать слова как можно тщательнее. Я решила снова перейти к легкому, беспечному тону и, взяв у одного из стоявших рядом менестрелей смычок, шутливо ударила им Бофорта, сначала по одному плечу, потом по другому.

– Встаньте, лорд Эдмунд. Я вас прощаю. Горячая жаровня, у которой можно погреться, и миска лукового супа на свежем воздухе в морозный день способны расположить к вам любую женщину. Даже меня.

Он вскочил на