"Батарея, огонь!". На самоходках против "тигров" - Василий Крысов

Ранение у меня было в плечо левое, кость задело, но написали «легкое» — а мне что?

Тепло распрощавшись с врачами и медсестрами, товарищами по госпиталю, я в тот же день прибыл в Свердловск.

* * *

В Свердловске повторилось то же, что было здесь же со мной год назад: отдел кадров бронетанкового управления Уральского военного округа, 5-й запасной танковый полк и получение самоходок; с той лишь разницей, что на этот раз пришлось получать самоходки не СУ-122, а СУ-85. И опять два паровоза цугом притащили наш эшелон на станцию Пушкино под Москвой, где к концу вторых суток мы и разгрузились, а потом, совершив небольшой марш, сосредоточились в лесу возле станции Правда. Здесь и началось переформирование 225-го отдельного танко-самоходного полка (ОТСП) в 1295-й самоходный артиллерийский полк резерва Верховного Главнокомандования, в состав которого вошли танкисты расформированного полка и самоходчики, прибывшие из Свердловска.

225-й отдельный танковый полк имел свою — героическую! — историю. Сформирован он был под Москвой летом 1942 года и, когда определилось главное направление наступления немцев на юге, его перебросили через Среднюю Азию и Каспийское море на Северный Кавказ под Моздок. Там в тяжелых оборонительных боях полк получил боевое крещение. В конце октября сорок третьего полк был выведен на доукомплектование из-под Курска в Подмосковье, где его пополнили двумя батареями самоходок СУ-85. С этого времени он стал называться «танко-самоходным», сохранив свой номер, и в новом качестве принял участие в освобождении Киева. Таким образом, к моменту переформирования полк участвовал в трех крупнейших битвах — за Кавказ, на Курской дуге и в битве за Днепр.

Командиром вновь сформированного 1295-го полка был назначен майор Либман, замполитом — подполковник Рудаков, зампотехом — майор Базилевич, начальником тыла — майор Черняк. Офицеры штаба и начальники служб в основном перешли из 225-го ОТСП.

Меня назначили командиром 1-го взвода в 3-ю батарею, хотя перед ранением я командовал батареей. Объяснялось это просто, и произошло это со мной уже не в первый раз. Приехал я после первого ранения в другой полк, и что там мне в личное дело штабные записали или не записали, я не знал. Записано, что командир взвода, — меня на взвод и ставят. Второй раз попал в госпиталь — опять так же. Даже смешно. Не удосужился я в свое время сходить в штаб 1454-го полка произвести запись должности командира батареи в удостоверение личности. Тогда не до того было да и сейчас не беспокоило это меня, ведь командиром взвода можно даже более толково использовать боевую мощь каждой самоходки.

Между прочим, так у меня и со званием получилось, больше двух лет провоевал я в чине лейтенанта. Правда, я и не гнался за званиями, меня это не очень интересовало. Интересовало меня — лучше воевать. А звание — это уже вторично. Для полевых офицеров такая ситуация была обычным явлением.

Командир нашей 3-й батареи, тридцатипятилетний сибиряк старший лейтенант Михаил Андреевич Ворошилов, был призван из запаса, но уже имел боевой опыт, в том числе и в 225-м ОТСП. Чуть выше среднего роста, широкоплечий, выразительное лицо, голубые глаза; старили комбата три глубокие морщины, пролегающие вдоль лба. По характеру это был волевой спокойный человек, с подчиненными всегда обращался просто и с уважением.

Зампотех батареи, тоже сибиряк, старший техник-лейтенант Силантий Журбенко, был на четыре года моложе комбата. Среднего роста, полноватого телосложения, с карими со смешинкой глазами и почти не сходящей с лица улыбкой — производил он впечатление человека флегматичного. Но только на первый взгляд! На самом деле зампотех наш был энергичен, быстр в решениях и действиях. До войны Силантий Иванович был председателем небольшого сибирского колхоза, что прослеживалось в его хозяйском отношении к имуществу и строгом контроле за содержанием боевых машин.

Бараки возле станции Правда, в которых мы жили, были летнего типа, слабо утепленные дополнительной обшивкой, поэтому спали мы на нарах вповалку, и согреться под изношенными солдатскими одеялами удавалось только к утру. Вставали в 6.00, в течение часа успевали побриться, помыться, позавтракать и потом целый день занимались боевой подготовкой и тактическим сколачиванием подразделений. Очень большое внимание уделялось взаимозаменяемости членов экипажа. Штаб так распределил личный состав на самоходках, чтобы в каждом экипаже были участники боев и хотя бы один самоходчик. Мне в этом отношении повезло больше всех, так как все в экипаже оказались опытными фронтовиками. Механик-водитель старшина Яков Петрович Михайлов 1910 года рождения до войны работал машинистом паровоза в Петропавловске; к началу сорок четвертого успел повоевать на Калининском, Брянском и 1-м Украинском фронтах; имел ранение и два ордена, а также две тысячи моточасов практики вождения танков и самоходок — такая практика была бесценной!

Наводчиком у нас стал старшина Сергей Быков со станции Шаля Свердловской области — шатен с карими глазами, выше среднего роста, крепкого телосложения. Ранее воевал в десантных и танковых войсках, знал хорошо самоходку и умел водить ее в сложных условиях местности, имел большой опыт стрельбы из пушки.

Под стать ему был и заряжающий старшина Сергей Мозалевский из села Ступино Воронежской области, человек крепкой физической закалки, имеющий солидный боевой опыт, начиная с финской войны; он мог свободно заменять наводчика, механика-водителя да и командира самоходки.

Командиром второй машины моего взвода был лейтенант Павел Ревуцкий. Замечательный человек и командир! Чуть выше среднего роста, с правильными чертами лица, жгучими карими глазами и богатой шевелюрой из мелких кудрей — он сразу привлекал к себе особым обаянием. Но самыми главными его чертами, ценимыми во взводе и батарее, были человечность и личная храбрость. В военном отношении подготовлен он был отлично, в совершенстве знал материальную часть боевой машины и вооружения. В свои двадцать имел уже весьма богатый боевой опыт.

Ребята в его экипаже подобрались тоже хорошие и получившие боевой опыт. Все они оказались из Горьковской области. Правда, заряжающего Хухарева вскорости пришлось заменить, он был настолько щуплым, худым и малосильным, что не мог поднимать весившие около пуда унитарные снаряды. Заряжающим вместо него определили старшего сержанта Алексея Бессонова из Богородского района. Алексей мог заменять любую должность в экипаже, приобрел большой боевой опыт в 225-м полку, за бои был награжден орденом Красной Звезды и повышен в чине. Механиком-водителем у Ревуцкого был сержант Иван Пятаев, наводчиком — старший сержант Федор Беляшкин из села Коверино, где остался его младший брат, которого он вырастил без родителей. Федор был очень трудолюбив и свое дело знал отлично.

Вторым взводом нашей 3-й батареи командовал ростовчанин лейтенант Сергей Бакуров, второй самоходкой его взвода — кировчанин лейтенант Юрий Ветошкин. Командиром комбатовской самоходки назначили старшину Ивана Сидорина.