Семь главных лиц войны. 1918-1945. Параллельная история - Марк Ферро

Правда, в 1943 г. английские заводы производили только половину бомб, необходимых для реализации такого плана, и в распоряжении англичан находились всего 1 тыс. готовых бомбардировщиков (к 1945 г. их будет уже 2 тыс.).

Успех массированной бомбардировки конца 1942 г. в районе Кельна, осуществленной силами 1 046 английских и американских самолетов, заставлял предполагать, будто уничтожены 20 тыс. немецких домов. В действительности оказалось «всего» 3 тыс. Тем не менее родилась мысль, «что за три года, с американской помощью, можно выставить на улицу 25 миллионов немцев».

Количество налетов на немецкие города непрестанно росло в соответствии с программой, которую союзники впоследствии «скорректировали» в 1945 г. согласно требованиям Советского Союза.

После Дрездена и еще до Вюрцбурга такие зональные бомбардировки, поражавшие заводы и другие военные объекты противника «постольку-поскольку», вызвали реакцию британской общественности, лейбористская оппозиция интересовалась, получил ли маршал авиации Харрис, пришедший на смену Порталу, инструкцию «не ограничиваться военными и стратегическими объектами». Епископу Чичестера Черчилль ответил: «Ограничить наши действия немыслимо: необходимо, чтобы все немецкое гражданское население покинуло города, где оно трудится на войну, и укрылось в деревне». Спустя некоторое время Черчилль все же признал, что разрушение Дрездена создало проблемы и не следует отдавать подобным актам устрашения предпочтение перед стратегическими бомбардировками, тогда как Харрис упорно ратовал за систематическое разрушение городов{281}.

Немцы держались стойко, и, несмотря на серьезное расстройство железнодорожного сообщения, победу над ними, по сути, принесло только наступательное продвижение армий — сначала русской, а затем англо-франко-американской.

Что касается войны на уничтожение как таковой на Дальнем Востоке, то для союзников она началась с бомбардировки Токио самолетами Б-29 9 марта 1945 г. Ее итог — 267 тыс. разрушенных зданий, 80 тыс. убитых, миллион оставшихся без крова.

До атомной бомбы оставалось пять месяцев.

Так же как и зачинщики войны 1914–1918 гг., Гитлер рассчитывал на немецкую изобретательность в надежде получить оружие, равное или даже превосходящее по качеству оружие противника. Поиск новых видов оружия был одной из его ключевых целей. В то время между собой соперничали проекты атомного оружия и ракет дальнего радиуса действия. Фантастические победы, одержанные вермахтом в 1940–1942 гг., говорили в пользу ракет, поскольку тогда казалось, что создание атомной бомбы займет несколько лет, а затяжная война не входила в планы фюрера. Еще менее она входила в его планы на будущее после 1942 г., когда Гитлера стали крайне беспокоить состояние здоровья и отпущенный ему срок жизни. Авторы атомного проекта так сильно напирали на трудности его завершения, что Шпеер и Гитлер решили притормозить работы.

Однако германские творцы атомной бомбы, в частности Вернер Гейзенберг, получивший Нобелевскую премию в 1932 г., похоже, приложили далеко не все усилия, чтобы преуспеть, хотя, согласно американским и английским ученым, а также эмигрировавшим в США немцам, при Гейзенберге была собрана рабочая команда, вполне способная создать бомбу первой. Можно полагать, что самым большим препятствием к созданию атомной бомбы в Германии служило нежелание ученых доводить до конца проект, которым, как они хорошо знали, Гитлер не преминет воспользоваться. Не желая ни эмигрировать, ни ослаблять режим и свою страну, немецкие ученые чрезмерно преувеличивали трудности мероприятия, чью стоимость ни Гитлер, ни Шпеер не были способны верно оценить. Томас Пауэрс упоминает об одном из признаков подобной «уклончивости». Среди ученых, создававших американскую атомную бомбу, не нашлось ни одного случая, чтобы те проболтались о готовившемся проекте, зато у немцев насчитывается 19 таких случаев между 1939 г. и апрелем 1945 г.{282}

Не зная, что представляет собой атомная бомба, Гитлер быстро потерял интерес к этим исследованиям и занялся только развитием производства «Фау-1». Десять таких ракет было выпущено на Лондон 12 июня 1944 г. Четыре из них разбились на взлете, остальные вызвали минимальные разрушения. Однако 244 «Фау-1», выпущенные несколько дней спустя, создали у фюрера обманчивое впечатление, что он сможет уничтожить Лондон.

За «Фау-1» последовали «Фау-2». Первые выпущенные ракеты «Фау-2» убили 2 724 чел. Но из 5 тыс. ракет, которые Гитлер намеревался направить на Лондон, только 25 могли быть запущены в сентябре. Даже если они и причинили столько же ущерба в Антверпене, сколько и в Лондоне, то в военном смысле эффект от них оказался незначительным.

Стало быть, только благодаря самовнушению (как прекрасно видел Геббельс) Гитлер до конца утверждал, будто его секретное оружие обеспечит победу{283}.

Черчилль, предупрежденный о грядущем запуске «Фау-1», отдал распоряжение подготовить ответные меры. В итоге «Фау-1» удалось перехватить еще в полете. Однако Черчилль опасался, что запущенные «Фау-2» будет невозможно остановить, поскольку они весят по 80 тонн каждая. Тогда он решил угрожать Гитлеру ипритом. 16 июля 1944 г. Объединенный комитет начальников штабов предложил Черчиллю ответить путем бактериологической войны с использованием бациллы сибирской язвы. Но когда выяснилось, что обстрел ракетами «Фау-2» привел к меньшим жертвам, чем один-единственный налет союзников на Берлин, то от идеи применения бацилл и газа, плохо принятой руководством Министерства обороны, отказались. Черчилль хотел понять, почему Гитлер не устроил газовую атаку. Ему ответили, что согласно полученной информации немцы думали, будто у англичан набор газов более разнообразен и совершенен, чем у них: парализующие газы, усыпляющие и т. д. Немцы ошибались{284}. Тем не менее они так и не решились прибегнуть к газовой атаке в обычной войне.

Несомненно, чуть ли не самый большой интерес к секретному оружию и оружию массового поражения проявлял Рузвельт. «Он мгновенно загорался всякими революционными изобретениями, — отмечает Андре Каспи в своей книге о Рузвельте, — такими, например, как забавные проекты использования летучих мышей, змей и пчел в борьбе с японцами». Весной 1942 г. Рузвельт финансировал производство токсичных веществ, вызывающих сибирскую язву и ботулизм. В реальности же «отравляющие» бомбы так и не нашли применения.

Проект атомной бомбы был на порядок важнее. У его истоков стояли англичане, которым помогали французские и канадские ученые. Вскоре американские исследователи с помощью итальянца Энрико Ферми, а также французских и эмигрировавших немецких ученых обошли британцев: проект перекочевал в США, где стал «заповедной зоной». Рузвельт отказывался сообщать результаты разработок даже Черчиллю. Только в ходе Квебекской конференции в августе 1943 г. Великобритания, будучи все-таки инициатором проекта, добилась того, чтобы стать, наконец, на равных позициях с американцами{285}.