Бойня - Оса Эриксдоттер

Юхан поднял глаза к небу и покачал головой. Дождался, пока Сикстен уйдет, и опять посмотрел на вырезку.

Хо-Ко не прав. Он не вообразил себя суперменом, он и в самом деле супермен. Как они пишут, датчане? Smukkeste. Самый красивый супермен в мире.

Взял присланную Максом Росси заготовку писем родственникам. Информационные листки, такие же пасторальные, как и веб-сайты. Детокс-курсы для измученных мам.

Скоро папа явится домой, веселый и худощавый.

Собрался было послать Росси мейл с одобрением, как зазвонил телефон. Личная линия.

– Что тебе известно о собрании в Кафедральном соборе в Упсале на Вознесение?

– Что? А… Хо-Ко…

– Сотни полных людей? Скотовозы?

Юхан прикусил губу, прикрыл трубку рукой и быстро оглянулся.

– Не знаю, о чем ты.

– Юхан… поздно. Я по голосу слышу – ты все знаешь.

Сверд медленно, чтобы не сорвать голос, прошел к окну, вслушиваясь в запаленное дыхание друга детства.

– Я знаю, Юхан. Повторяю: я знаю. Куда ты их отправил?

– Кого – их? Объясни же, наконец!

– Еще раз: я знаю. Знаю дату, знаю место. Знаю имена.

Юхан вцепился в подоконник так, что побелели пальцы. Опять пошел дождь. Тучи заволокли небо. Стало темно, хотя еще только пять.

– Ты выпил, что ли? Обкурился?

– Вопрос не в том, что сделал я. Вопрос в том, что сделал ты.

Юхан промолчал. Разговор тревожный, даже если Хо-Ко вдребезги пьян. С другой стороны, смягчающее обстоятельство. Назавтра все забудет. Появится что-то другое. Свара на работе, строптивая подруга.

– Я запускаю эту историю в медиа. Так или иначе, все узнаю, будь спокоен. От тебя или от кого-то другого. Думаю, отклики ждать не придется.

– Я кладу трубку. Придешь в себя, позвонишь.

Юхан Сверд нажал кнопку отбоя и прикусил губу. Как он мог узнать? Никто ничего не знает. Никто ничего не видел.

Знаю имена…

Имена?

Дождь усилился, звучно забарабанил по жестяному откосу окна. Где-то пророкотал гром.

Так оставить нельзя. Необходимо выяснить, откуда утечка, и заткнуть кран. Самый скверный вариант, если Хо-Ко получил информацию от кого-то из своих приятелей-журналюг.

Он набрал две цифры.

Макс Росси рассвирепел.

– Что он сказал точно?

– Знает дату акции в Упсале. И имена… говорит, что знает имена.

– Имена? Чьи?

– Этого он не сказал. Но говорит – знает. И про скотовозы тоже.

– А ты?

– Что – я? “Иди проспись”, а что еще я мог ему посоветовать?

В трубке застрекотала клавиатура компьютера.

Юхан с трудом сдерживал раздражение. Его ошибки нет. Это они. Где-то напортачили.

– Ты же говорил мне – все чисто! Без единой помарки!

– Так и было. Не помню точно насчет Упсалы, но… погоди минутку.

Новый взрыв клавиш. Потом в трубке послышалось шуршание бумаги.

– Вот… нашел. Кафедральный собор… погоди-ка… нет. Никаких осложнений. Но он кто? Журналист?

– Фрилансер. Собственно, фотограф. Много работает для “Упсальской Новой газеты”.

– Да… неувязка. Побежит и…

– Хо-Ко никуда не побежит. Дело не в нем. Произошла утечка.

– Как ты можешь быть так уверен? Он журналист, работает на неохваченную газетенку. Наверняка уже что-то предпринимает.

– Ну нет. Он не стукач. Я его сто лет знаю. Даже представить себе такое не могу.

– Розовые очки?

– Да пойми – не в нем проблема! Кто-то из твоих парней обосрался.

– Не уверен.

Росси опять застучал по клавиатуре.

– Как его найти? Хо-Ко – это что?

– Я уже сказал: займусь сам. Оставь его в покое.

– Кончай.

Юхан не успел ответить. Небо прорезала двойная вспышка, тут же оглушительный сухой грохот. Он непроизвольно втянул голову в плечи. Почему всегда двойная?

– Юхан? Назови мне одну-единственную причину, почему мы должны… как ты выразился? Оставить его в покое.

– Причина одна: работайте как положено, а не тяп-ляп. И на фермах позаботьтесь об охране.

– Но если выплыло, то выплыло.

– Ничего не выплыло. Слухи.

– Имя. Ради нашего дела, Юхан. Дай мне имя.

– Я…

– Как ты заткнешь утечку, если не знаешь, откуда течет?

Опять несколько ослепительных вспышек над Рыцарским заливом. И взрыв грома, совсем близко. Он выглянул в окно – пузырчатые потоки на мостовой.

Юхан зажмурился. Это же дело его жизни…

Вспомнил слова Ханса Кристиана.

Супермен из тебя бы не вышел.

Ему было очень и очень не по себе.

– Имя, Юхан.

– Ханс Кристиан Миккельсен. С двумя “к”. Датское написание.

– Спасибо. Займусь.

Юхан так и остался стоять с телефоном правительственной связи. Гром ударил и в третий раз, но он даже не вздрогнул. Не обратил внимания.

Ландон запил соевую сосиску отвратительным кофе. Водянистое безвкусное полупроцентное молоко, а главное, никакой реакции на кофеин, хотя это уже вторая чашка. Ни тело, ни мозг будто не заметили стимулятор. Разорвал пластиковую упаковку с резиновым, уже облупленным яйцом. Разрезал пополам, скупо посолил из приложенного крошечного пакетика.

Теперь так. На заправке так же трудно найти углеводы, как в Стокгольме. Богатые протеином печенья, “с лихвой замещающие ланч”, лежащие за акриловым стеклом прилавка, напоминают коровьи лепешки.

Сжевал вторую половину яйца и посмотрел на часы.

Все предприятие – сплошное безумие. Поразмыслив, он даже не рассматривал простейший вариант: позвонить в полицию. Единственный номер, который набрал за весь день, – свой собственный, домашний.

Молли ответила на первый же звонок. Она съела все оставленные бутерброды, а сейчас смотрит программу, где тренер угрожает зашить рты всем, у кого ЖМК превышает сорок два.

Но с мамой же они это не сделают?

И заплакала.

Попытался, насколько мог, утешить девочку.

Нет-нет, Молли, ну что ты, конечно, нет. Никому и в голову такое не придет.

– Я вечером приеду, Молли. Самое позднее – утром. Самое, самое позднее. Или завтра, чуть попозже. – Ландон продолжал лихорадочно нанизывать друг на друга взаимоисключающие обещания.