Обаятельное чудовище - Елена Сокол

— Тебе все равно придется сделать так, как я хочу.

— Никогда!

Стас убирает руки в карманы брюк, и я сглатываю. Мне страшно, что он сейчас достанет нож и прирежет меня прямо здесь.

— Если ты не принесешь послезавтра мои деньги, — спокойно говорит он, — то я расскажу твоему приятелю, кто ты, и чья ты подстилка, ясно?

Его слова заставляют меня пошатнуться.

— Он узнает, что трахает грязную, продажную шмару. — Стас бросает взгляд через мое плечо. Наклоняется и говорит прямо в ухо: — Как думаешь, ему понравится эта новость? Он будет также нежен с тобой?

Парень скалится, смеясь. Выпрямляется и оглядывает меня с видом победителя, а я никак не могу прийти в себя. Меня словно ледяной водой окатили. Мне холодно. Меня трясет. Весь мир пошел рябью от осознания того, что он прав. Я не задумывалась о том, что Тим когда-нибудь узнает о моем прошлом. Я не хотела. Но этого не избежать…

— Улыбнись ему, ну. — Говорит Стас.

Я оборачиваюсь и вижу Тима, который стоит с ребятами у барной стойки и с интересом смотрит в нашу сторону.

— Не зря я за тобой наблюдал всю неделю, да? — Продолжает сын моей мачехи.

Я поворачиваюсь к нему, и мои пальцы сами сжимаются в кулаки.

— Так что решай, — довольно произносит он, — бабки или твой трахаль. До послезавтра, шлюшка.

Стас разворачивается и уходит, а мне приходится перевести дух, чтобы обернуться и пойти к друзьям.

— Кто это? — Спрашивает Тим, когда я сажусь на высокий стул рядом с ним.

— Это так. — Говорю сдавленным голосом. — Никто. Старый знакомый.

Ребята смеются, и Левицкий тоже пребывает в хорошем настроении. Он быстро забывает о том, что я только что говорила с кем-то в клубе. Тим шутит, толкает меня плечом, смеется. Они все весело обсуждают что-то, а я их не слышу. Меня знобит.

— Наверное, я пойду. — Говорю тихо. — Простите, ребята.

Слезаю со стула и на негнущихся ногах иду к служебному выходу. Тим привычно догоняет меня уже у самого кабинета. Сначала я слышу его торопливые шаги, а затем он подхватывает меня на руки и прижимает к груди. Боже, на его лице такое необъятное счастье, что у меня все внутренности стягиваются узлом!

— Ты куда так сорвалась? — Смеется он, толкая дверь кабинета и внося меня внутрь.

Его дыхание щекочет шею, и мое бедное сердце пропускает сразу несколько ударов. Я так не могу. Не могу…

— Тим… — зову я.

Мой голос звучит хрипло. Мне хочется остановить его, пока не стало совсем поздно.

Левицкий опускает меня на пол и радостно притягивает к себе.

— Я так больше не могу. — Выдыхает он. — Не могу, Марта. Я хочу целовать тебя на виду у всех. Понимаешь? Хочу! Я целый день ждал вечера, чтобы сказать тебе кое-что…

Но я не даю ему договорить.

— Подожди. — Прошу. Пытаюсь отстраниться, но Тим не выпускает меня из своих рук. — Тим, я хочу быть с тобой честной. Я… — Когда он замирает, у меня пересыхает во рту. — Я могу предложить тебе только то, что у нас уже есть сейчас. Но не больше. Извини.

Его руки падают вниз. Он потрясенно молчит.

— Извини, Тим. — Шепчу я.

— Что это значит? — Левицкий, наконец, обретает дар речи. — Я не могу понять…

— Это значит, что у нас не может быть отношений, Тим. Это не для меня. Мне хорошо с тобой, но я не готова…хм… быть только с тобой… как пара, понимаешь?

— То есть… — Хмурится он.

— Да, прости.

Я делаю шаг назад. Пячусь спиной к двери.

— Уау… — шумно выдыхает Тим, отшатываясь от меня. — Уау… — повторяет он, тряся головой.

— Я, наверное, пойду. — Мой голос предательски дрожит.

— Уау, — смеется он, взъерошивая свои волосы.

Моих сил хватает лишь на то, чтобы развернуться и уйти.

Тим

Она уходит, а я продолжаю, смеясь, хватать ртом воздух. Не могу поверить в то, что только что услышал. Так мне и надо. Сработало отрезвляюще — точно щелчок по носу.

«Я могу предложить тебе только то, что у нас уже есть сейчас». Смешно. Но разве не этого я хотел? Чтобы девушки не грузили меня темой отношений, чтобы не предъявляли на меня свои права. Разве не я сам всегда всячески избегал привязанности к кому-то? Тогда почему сейчас так противно? Так горько. Одиноко…

И ведь стоило только дать слабину! Поверил, впустил ее в свое сердце. Решил проверить, смогу ли? А вдруг? И сам почти поверил в то, что у меня может получиться с кем-то гораздо большее, чем просто перепих без обязательств…

Да пошла она!

На меня нападает дикая ярость. Мне хочется перевернуть диван, на котором мы трахались. Хочется разбросать стулья, расколотить в щепки стол, на который сам не так давно усаживал Марту. Мне жизненно необходимо уничтожить все, что о ней напоминает! Но вместо этого я обессиленно падаю на диван, закрываю руками лицо и тяжело дышу.

Почему так гадко? Почему воздух застревает в горле?

Это же то, чего я когда-то хотел, разве нет? Чтобы ярко, страстно, с огоньком и только когда мне захочется. Захотел — поманил, увел за собой. Захотел — выставил за дверь и отправился за следующей. И так, чтобы потом плевать было, с кем она проводит свое свободное время. И чтобы она голову не кружила своими претензиями и упреками.

Все честно, просто, открыто. Встретились, подарили друг другу несколько приятных минут или часов и разбежались с легким сердцем.

Но с Мартой так не получилось. С ней все по-другому.

Впервые мне хочется сделать женщину своей без остатка. Чтобы ее тело — мне. Ее время — мне. Ее мысли, улыбки, желания — все обо мне и мое. Чтобы ни с кем не делить ее и платить ей тем же. Чтобы не отпускать никогда. Ни на шаг…

Я не понимаю, почему весь дрожу. Почему в груди словно черная дыра зияет. И холодом оттуда веет. Гробовым таким ледяным ветром, от которого руки и ноги жутко сводит.

Мне нехорошо.

— Уау… — Зачем-то произношу я еще раз в полной темноте.

Как будто от этого что-то изменится или я вдруг смирюсь с положением вещей.

— Уау…

Ловлю себя на мысли о том, что прислушиваюсь к любым звукам в коридоре. Потому что хочу услышать ее шаги. Мне жизненно необходимо, чтобы Марта вернулась и сказала, что все это ее очередная шутка.

Но этого так и не происходит.

Руки привычно шарят по карманам в поисках сигарет, но карманы оказываются пустыми. Я больше не курю. И это тоже было только ради нее. Вообще, все, что делалось ради нее, проходило легко и просто. Видимо, когда любишь, менять что-то в своей жизни бывает проще простого. Лишь бы было желание. А когда есть ради кого меняться, проблем не возникает.