Ошибка - Светлана Талан

Вероника забыла уже, когда в последний раз виделась с Кирой, когда они устраивали «девичьи посиделки». Несколько раз у Вероники была возможность выкроить немного времени, чтобы пообщаться с подругой, но именно в те дни ее не было дома. В результате Вероника решила пока никому не рассказывать о Нелли Сергеевне и документах на квартиру. Сейчас ей надо было собрать все силы, чтобы не оставить старушку одну и выдержать столь безумный ритм жизни.

Вероника поднималась домой по лестнице, едва переставляя отяжелевшие ноги. Конечно, ей не нужно было бы оставлять Нелли Сергеевну одну на ночь. У старушки продолжались рвоты, потому пришлось купить ей пластмассовое ведерко с крышкой и поставить его около кровати.

– Вот и хорошо, – сказала Нелли Сергеевна, пытаясь улыбнуться, – а то пока встану, пока добегу до туалета…

– Может, мне все-таки остаться у вас на ночь? – спросила Вероника, положив полотенце на кровать, рядом с подушкой.

– Ну что вы! Зачем? – замахала руками старушка. – У вас семья, работа, своих дел полно. И чем вы мне поможете, если останетесь? Теперь мне не надо будет подниматься с кровати, рядом ведерко, вода, полотенечко. Что мне еще надо?

Вероника сделала Нелли Сергеевне противорвотный укол и дала пилюлю снотворного, зная, что на несколько часов ей станет легче и старушка сможет хоть немножко поспать. Она придвинула ближе к кровати табурет, на котором стоял телефон.

– Если вам станет хуже, звоните мне в любое время. Договорились? – сказала Вероника.

– Хорошо, – кивнула Нелли Сергеевна.

Назар был уже дома, когда пришла Вероника. Она устало бросила сумку на тумбочку, сняла обувь. Туфли были на низких каблуках, но все равно к вечеру казались тяжелыми кандалами. Вероника так устала, что уже не хотела есть, хотя за день съела у Нелли Сергеевны всего несколько ложек картофельного пюре и выпила чаю. Ужасно хотелось принять душ и спать, спать, спать.

– Дорогая, я уже два часа как дома, а тебя все нет, – сказал Назар, оторвавшись от телевизора, по которому транслировали футбольный матч.

– Много было работы, – ответила она.

– Ты не очень хорошо выглядишь, – заметил Назар.

– Я очень устала.

– Не надо было выбирать такую профессию. Теперь каждый из нас идет в своей упряжке. Ты думаешь, я не устаю?

– Извини, но я сейчас не в состоянии что-то думать, – отмахнулась Вероника. Она прошла в спальню, взяла там свой халатик.

– Ты куда? – остановил ее Назар.

– Мыться и спать.

– Но я голоден!

– В холодильнике есть борщ, котлеты и макароны, подогрей и поужинай, – сказала Вероника. – У меня не осталось сил, чтобы…

– Нет, дорогая! – крикнул Назар, дернув ее за руку. – Ты – моя жена, а быть ею не так просто! В твои обязанности входит накормить мужа и постирать ему белье.

Вероника вся сжалась. В глазах Назара было столько злости, что она испугалась. Женщина поняла, что он готов ударить ее, если она не подаст ему этот проклятый борщ. Она молча потащила тяжелые ноги на кухню, подогрела еду, поставила на стол.

– А хлеб? – спросил Назар, садясь за стол. Вероника молча нарезала хлеб, подала ему. – Быть хорошей женой – это целая наука, я бы сказал, искусство, – говорил Назар, прихлебывая борщ. – Мне кажется, ты забыла все, чему я тебя научил.

– Я могу принять душ?

– Если жена не умеет выслушать до конца мужа, то грош ей цена, – продолжал Назар, отправляя в рот очередную ложку борща. – Можешь идти, но сначала сделай одолжение: брось в стиральную машину мою одежду – у меня уже нет ни одной чистой рубашки.

Молча проглотив обиду, Вероника принялась перебирать грязное белье. Она всегда проверяла карманы брюк и рубашек перед стиркой. У Назара обычно ничего в карманах не было, а вот Никита мог забыть там и пачки с презервативами, и носовые платки, и монетки. Вероника взяла в руки рубашку Назара и заметила на ней красные разводы. Присмотревшись, она поняла, что это отпечатки ярко-красной губной помады. Ее бросило в жар. Неужели Кира была права и у Назара есть любовница?

– Что это? – спросила Вероника, тряхнув рубашкой перед носом мужа.

– Это? Моя рубашка.

– Вот это что?! – Закипая от гнева, Вероника ткнула пальцем в красные разводы.

– Не понимаю, о чем ты? – невозмутимо переспросил Назар, вытирая полотенцем тонкие губы.

– Откуда здесь следы губной помады?

– Не знаю.

– Не держи меня за идиотку! Женщина прижималась к твоей груди и испачкала рубашку. У тебя кто-то есть?

– Не говори глупостей!

– Тогда объясни мне, такой дуре, кто тебя испачкал?

– Да любой мог! В маршрутке, в троллейбусе, где угодно могла прикоснуться женщина и оставить отпечаток. Вероника, не устраивай мне истерику! Иди, занимайся своим делом! – нервно произнес Назар.

– Но я…

– Вон! – закричал Назар, указывая пальцем на дверь. – Пошла вон!

Вероника выбежала из кухни и закрылась в ванной. Там она пустила воду и расплакалась. Она долго плакала, дав волю слезам. На душе так много накопилось! Она держалась изо всех сил, держалась до последнего, не имея никакой опоры и помощи, и только сейчас почувствовала ужасную усталость, не только физическую, но и моральную.

– Не могу! – тихо шептала она, думая о том, что невозможно жить в таком напряжении. – Не могу больше! – подвывала она, вспоминая Нелли Сергеевну, которая таяла, угасала на ее глазах, а Вероника не могла ничего изменить. – Не могу и не хочу! – плакала Вероника, поняв, что от ее семьи осталась лишь призрачная оболочка. Она жила среди родных людей – и в то же время была такой одинокой!

В последнее время Диана жила, погрузившись в новый неизведанный сказочный мир любви, в котором были они с Никитой. День для нее тянулся бесконечно долго, а вечера`, проведенные с Никитой, пролетали мгновенно. Влюбленные любили блуждать по набережной, наблюдая, как на тихую гладь воды опускаются листочки и колышутся на ней маленькими челноками. Они ждали, когда на темное небо выплывет круглая желтая луна, от деревьев упадут на землю молчаливые тени, а через реку протянется мерцающая лунная дорожка.

– Тебе хотелось бы пройтись по этой дорожке? – спросила Диана Никиту.

– С тобой?

– Конечно, со мной!

– Хотелось бы. Но мы не сможем.

– Говорят, что можно все, если только очень захотеть, – мечтательно произнесла Диана и доверчиво склонила голову на плечо Никиты.

– Тогда мы пойдем по этой дорожке с помощью мысли.

– Мечты, – поправила его Диана.

И они путешествовали по лунной дорожке в вымышленных ими мирах. Диана впервые почувствовала непреодолимое влечение к юноше, который понимал ее с полуслова. С ним можно было мечтать, фантазировать, что-то обсуждать и просто быть собой. В отличие от других ребят, Никита не спешил затянуть Диану в постель, и это ее радовало. По мнению Дианы, быстро возникающая интимная связь не оставляет шансов понять друг друга глубже, не дает возможности разобраться в человеке, перечеркивает все возвышенное и даже опошляет отношения. С Никитой все было иначе. Он тонко чувствовал ее настроение, угадывал желания, иногда даже читал мысли.