Алая шкатулка - Кэтрин Фишер

Уортон внимательно наблюдал за происходящим.

– Я не верю, что ты пришла за ней. Думаю, тебя интересует нечто иное. – Саммер обиженно надула губы. – Мне хотелось бы узнать, что же это? Некая вещь, обладающая такой силой, что ты осмелилась прийти за ней в мой дом.

Сара даже пошевелиться боялась. Она чувствовала, что Уортон подобрался чуть ближе.

Саммер открыла шкатулку:

– Эй! Иди сюда.

Птица выскочила из шкатулки и звонко зачирикала.

– Прекрати. – Саммер протянула палец. – Послушай, я знаю, что она кое-что взяла. Что? Говори, или я тебя прямо сейчас превращу в таракана и ты тысячу лет будешь ползать в навозе.

Птица умолкла. Посмотрела на Сару, глаза-бусинки на секунду вспыхнули, и Сара поняла, что на этот раз птица ее предаст.

– А что я получу взамен?

– Свободу. Ты полетишь в зеленый лес.

– И стану такой же, как прежде?

Саммер повела плечом:

– Может быть. А может, я позволю тебе стать настоящей птицей.

– Скворцом? И я снова буду летать со стаей?

– Почему бы нет?

Деревянная птица на секунду задумалась, а потом объявила:

– Половина золотой монеты. На цепочке. Висит у нее на шее.

Сара схватилась за цепочку и отскочила. Уортон занял позицию между ней и Саммер.

– А, эта безделушка! Значит, монета действительно обладает силой. Я подозревала нечто такое, когда выбрала ее в качестве вознаграждения. Но как видно, сила ее гораздо мощнее, чем я предполагала.

Саммер направилась к Саре, Джордж хотел остановить ее, но обнаружил, что не в состоянии это сделать. Он даже руки не мог поднять. Хотел закричать от злости и бессилия, но вместо крика беззвучно ловил ртом воздух.

Королева Ши встала перед Уортоном на цыпочки и заглянула ему в глаза.

– Прости, Джордж, – шепнула она. – Обещаю, это долго не продлится. – Потом подошла к девушке и тихо сказала: – Подарок никогда не возвращается.

После этого быстро сняла цепочку с ее шеи. Прикосновение было холодным и легким, как у паука.

Сара не могла не только пошевелиться, она не смогла даже воспользоваться своим даром невидимости. Сверкающая половинка монеты, единственное оружие против зеркала, раскачивалась у нее перед глазами, как игрушка, которой дразнят ребенка.

Ее захлестнула бешеная злоба, она мысленно заорала, вопль нарастал и под конец вырвался наружу, превратившись в резкий звук, от которого у нее заложило уши. Саммер искренне удивилась и отступила на шаг. Этой секундной заминкой успела воспользоваться маленькая птичка. Она выхватила половину монеты из пальцев Саммер и полетела под потолок, к шторам и дальше – через открытое окно в ночь к мотылькам.

Сара опустилась на пол. Уортон ловил ртом воздух.

Саммер пронзительно закричала и в одно мгновение превратилась в черного сокола с желтыми глазами. Она взлетела, и в то же мгновение исчезла комната. Диван превратился в ствол поваленного дерева, толстый ковер – в кучу опавших листьев, потолок – в кроны деревьев в Лесу.

И над всем этим в звездном небе крохотная птичка поднималась все выше и выше в черную бесконечность космоса.

Маскелайн подгонял Пирса по коридорам Уинтеркомба.

Снаружи доносился жуткий грохот, как будто на аббатство шли маршем все деревья Леса.

У парадной двери Пирс начал упираться:

– Почему? Почему я? Я не могу…

– Ты сможешь. Ты должен. – Маскелайн схватил маленького человечка за плечи, развернул и стянул с него белый лабораторный халат. – Пирс, теперь мы все зависим только от тебя.

Пирс рассмеялся, его смех походил на нервное кудахтанье. Алый жилет потемнел и превратился в коричневый, ткань костюма сменилась на тускло-коричневый твид.

– Надо слиться с окружающей средой. Маскировка. – Пирс схватил с вешалки пальто и быстро надел.

– А теперь послушай меня. – Маскелайн уже взялся обеими руками за дверной засов. – Найди Венна. Расскажи ему о том, что задумала Сара. Ты должен защитить монету. Если Саммер наложит на нее свои когти… – Маскелайн тряхнул головой, и шрам у него на щеке побагровел. – Пирс, ты больше не слуга. Ты герой! Ты – воин, который в одиночку противостоит силам тьмы. Если ты это сделаешь, Венн никогда не сможет отблагодарить тебя в полной мере.

– Вы так думаете? – Коротышка выпятил грудь. – Что ж… хорошо.

– Готов?

– Нет… Послушайте, я не…

Маскелайн отодвинул засов. Дверь распахнулась, и в холл вместе со шквалистым ветром ворвались горизонтальные струи дождя.

Все возражения Пирса унесло прочь. Он сделал глубокий вдох, запахнул плотнее пальто и исчез, словно превратился в маленький коричневый лист, который забрал с собой ветер.

Маскелайн тут же закрыл дверь и задвинул все засовы, потом прислонился к ней спиной и постоял так какое-то время, словно тень. Он смотрел на сырые разводы на потолке и лужи воды на полу, на лестницу, которая вела в пустые коридоры, и на мансарды аббатства.

А после позволил себе слабо улыбнуться.

Потому что наконец-то остался один. Наедине с зеркалом.

Несмотря на отсутствие освещения, он быстро прошел по Большой галерее и вышел на Тропу монахов. Внизу под древними арками пенилась и ревела река, воздух напитался влагой, по стенам стекали струйки воды.

Зеркало призывало его. Маскелайн слышал голос, этот странный монотонный вой, который постоянно звучал где-то в глубинах сознания. Частота звука менялась. Зеркало изводило его своей тревогой. Оно словно потеряло свой язык и теперь жаждало только одного – вновь его обрести.

– Не волнуйся, – прошептал Маскелайн. – Потерпи. Я уже иду.

В лаборатории царила тишина. Мужчина прислушался, потом подошел к сети из малахитовых лент.

Зеркало ждало его. Маскелайн знал слова, выкованные на его серебряной раме, понимал их смысл. Он протянул руку, чтобы прикоснуться к ним. Его пальцы гладили древние заклинания, он был там, когда их выковывали много веков назад.

– Я вернулся. Я здесь. Теперь только мы вдвоем. Забудь о других, забудь о Венне. Их больше нет. Есть лишь мы. – Он потянулся к новым регуляторам. – Им теперь незачем возвращаться.

Маскелайн взялся за переключатель.

И тут у него за спиной раздался звук, который заставил его замереть на месте. Звук, похожий на мяуканье и урчание.

Послание, идущее прямо из разума, минуя речь и язык.