Вирус - Сергей Федоранич

– Как вы это поняли?

– Министр и Дмитрий плохо владеют английским языком, причем Министр – хуже Дмитрия. По языку я их сначала и различал, а потом уже, конечно, сразу видел. А вот Алексей владел языком отлично. Алексей изначально знал, что он – всего лишь личность внутри Шелехова, и долго пытался понять, как наказать Дмитрия, не причиняя вреда себе. Лечение как способ решения проблемы он не воспринимал, он полагал, что таким способом я его уничтожу. Отчасти он был прав, как самостоятельная личность он бы перестал существовать.

– И что вам рассказал Алексей?

– Он сказал, что Шелехов не должен жить. Ему плевать на людей, ему плевать на всех, кроме себя. Он не то чтобы не может быть министром юстиции, он не должен жить вообще. И если начался процесс слияния личностей и Алексей все равно умрет, то есть смысл совершить суицид.

– Он сказал вам, что хочет покончить жизнь самоубийством?

– Да. И даже сказал, как это будет – он наймет киллера, который застрелит его на рабочем месте. И выберется через окно по специальному снаряжению. Перед убийством министра Алексей обещал написать письмо в СМИ и матери Алексея Черепанова с рассказом о деяниях министра. Но, как я понимаю, этого сделать Алексей не успел?

– Почему вы не задержали его?

– Потому что вернулся Дмитрий, он подавил Алексея. Это стало возможным после нескольких сеансов терапии. И он сказал, что все под контролем, и в точности повторил мне все, что до этого говорил Алексей. Я ему поверил.

– Но самоубийство все же произошло.

– Видимо, Алексей его организовал, когда Дмитрий и Министр спали. Здесь соглашусь, об этом я не подумал.

– Разве такое может быть, чтобы один человек был тремя разными личностями?

– Да, такое может быть. Министр был жестким в делах, именно он пошел на сделку с фармацевтической компанией. Он появился после убийства Алексея Черепанова, собственно, тогда же появился и сам Алексей. Алексей сказал мне, что не помнит своей жизни до того момента, пока не переселился в тело министра. Обо всем он узнавал от людей, из открытых источников… Алексей был просто одержим сексом, ночи напролет он занимался только этим. Он искал и находил объекты для удовлетворения сексуальной энергии. Но выходил нечасто – несколько раз в неделю. Зато очень метко. Наутро у Дмитрия болела голова, повышалось давление и чувствовал себя он очень плохо, но оно и понятно, ведь ночью организм не отдыхал.

– И никто ничего не замечал?

– Это вопрос не ко мне. Замечали наверняка, но не делали таких неожиданных выводов.

– Вам есть что еще рассказать?

– Если только у вас есть еще вопросы.

* * *

Итак, Дмитрий вич Шелехов вошел в здание в 7 часов 27 минут. В свой кабинет, согласно записям с видеокамер, он зашел в 7 часов 32 минуты. Зашел и закрыл за собой дверь. И больше никто туда не входил и оттуда не выходил. Следующим, кто открыл двери кабинета, была Мария Сергеева.

Убийца уже был в кабинете. Алексей, а это он был в то утро главенствующим в теле министра, сказал ему: «Я должен написать несколько писем». Убийца согласился и стал ждать. Алексей написал письма, но отправить не успел – вышел Дмитрий и быстро удалил письма. Он понял, что происходит, и написал своему секретарю сообщение, чтобы она вошла, надеясь спугнуть убийцу. А потом он решил, что может отменить заказ, ведь он сам его сделал!

Но он не знал, что Алексей оставил четкие инструкции: отказ невозможен. Любой отказ должен быть воспринят как команда к исполнению. Преступление было совершено в 7:36, сразу после отправки сообщения секретарю, когда Дмитрий попытался отменить заказ.

Убийца выстрелил в голову министру, попытался закрыть широко открытые глаза, как делал всегда, чтобы жертвы не провожали его мертвым взглядом, но они все равно почему-то открывались. Он поднял гильзу. Открыл окно, подцепился к снаряжению и быстро забрался на крышу, откуда спустился по пожарной лестнице и вышел из здания ровно в тот момент, когда в здание вошла секретарь Мария Сергеева.

Камеры видеонаблюдения, которые могли зафиксировать этот трюк, были заранее повреждены – ранним утром.

Все было просто, предельно просто. Нет ни одного человека на планете, который бы смог избежать кары за убийство. И министр не смог. Даже тогда, когда на свете не осталось людей, которые могли выставить ему счет, кара настигла его. Цена человеческой жизни очень велика, и неосмотрительно полагать, что хоть кому-то удастся избежать наказания.

Оформить прекращение уголовного дела в связи со смертью министра – дело бумажное. Куда более важно для Игоря сейчас спасти человека, который не смог совладать со своим внутренним конфликтом. Человека, который прямо сейчас готов пойти на убийство, потому что не может простить себя, и поэтому сломает себе жизнь.

Максим Котов.

Но Игорь этого не допустит.

– Вы нашли его местоположение? – спросил Игорь у руководителя операции захвата, который был на связи с техническими специалистами.

– Это можно сделать, но это не быстро.

Игорь посмотрел на часы. Десять вечера. Он снова набрал Наташу Добронравову – без ее помощи, скорее всего, не обойтись.

Наташа, 21 марта года

Максим не отвечал. Параллельно ей названивал следователь. Наташа не хотела с ним разговаривать, но все же подняла трубку.

– Мы нашли его, – сказал Игорь. – Я скину вам адрес. Приезжайте. Вы должны будете убедить Максима отказаться от его плана.

И повесил трубку. Наташа приняла сообщение, отправила координаты в навигатор и проложила маршрут. До места она доберется через семнадцать минут.

На дорогах, слава богу, был полный штиль. Она ехала и не понимала своих чувств – ей, как бы страшно это ни звучало, хотелось, чтобы Максим убил Лауру. Но она понимала, что Игорь прав – убийством Максим только сломает свою жизнь, а ситуацию не изменит. Чтобы изменить все это, нужно, чтобы люди узнали про все и включилась правоохранительная машина. Это чудовищный способ продвижения товара на рынке, это против всех человеческих законов. Перемолоть все это в муку можно только процессуальными жерновами. Но вот сможет ли Игорь сделать так, чтобы Лауру и всех ее подельников судили? Наташа сомневалась. Она слишком хорошо знала стоимость справедливых решений – для этого должны сложить головы многие высокопоставленные прикормленные чиновники, чтобы окропить своей кровью путь к справедливости. Так сейчас не принято, наказывают стрелочников, легкие элементы, а настоящие дельцы остаются на свободе, при деньгах и власти.

В чем-то Котов прав: остановить Лауру можно только таким способом. Но как же жизнь самого Максима? Наташа знала его чувства, потому что находилась ровно в такой же ситуации, да, слава богу, Катюша жива, но угроза реальная, настоящая, дышит Наташе в затылок, от этого сводит конечности. Невозможно выносить, когда твой ребенок висит на волоске между жизнью и смертью только из-за того, что какой-то там Лауре Висконт плевать на человеческие жизни, потому что у нее есть kpi[3].