Банзай, земляне! - Григорий Дондин

– Вот ну ни хрена себе новость! – хриплым, неузнаваемым голосом выговорил Че, наконец совладав с непослушными конечностями и неуверенно поднявшись на четвереньки. Мазёвый озадаченно шмыгнул носом.

Днем ранее.

Пахло дезинфекцией. Ладони ощущали мягкую, покрытую катышками ткань. Остальные органы чувств безмолвствовали, не получая никакой информации от внешнего мира. Темно было и тихо, как в утробе черной дыры. Чтобы осмотреться, пришлось опустить на глаза полумаску сферы. Помещение оказалось обыкновенным спальным кубриком. Общие двухъярусные нары с аккуратно застеленными одеялами, табуреты, тумбочки. Кумар понятия не имел, как он попал в эту темную комнатушку, пропахшую казенными дезинфицирующими средствами. Он помнил, как Че взялся за дверную ручку и вопросительно взглянул на Мазёвого. Тот положил палец на курок подствольника и утвердительно кивнул. Че толкнул в сторону раздвижную дверь. В тот же миг в туннеле раздался грохот. За дверью темнела махина тяжелого броневика, поверх дышащих огнем стволов виднелись сосредоточенные лица орков. В дверной проем ударили сразу несколько снарядов с оранжево-алыми пламенеющими хвостами. Мазёвый опрометью кинулся на пол. Че сделал то же самое, в падении сшибив с ног растерявшегося Кумара. На этом цепочка воспоминаний обрывалась. Должно быть, после взрыва кто-то перенес экстрасенса в этот кубрик и уложил на нижний ярус общей лежанки. Кто? Зачем? Как долго он был в отключке и где Мазёвый с Че Паевым?

Кумар попробовал ощупать пространство «третьим глазом». Далось это удивительно легко, но при этом результат вышел необычным. Стены обрели прозрачность, и мир как бы надвинулся на экстрасенса. То есть чувство было такое, что мир надвинулся, а на самом деле это сознание раздалось вширь, свободно просачиваясь сквозь любые материальные преграды. Ничего подобного Кумар прежде не испытывал. Новизна ощущений слегка пугала и кружила голову. Освоившись с нежданно обретенным талантом, боец постарался с его помощью сориентироваться на местности и вскоре понял, где находится. Орочий учебный центр, где разведчики постреляли зеленокожую молодежь. Рядом должна быть учительская и другие спальные кубрики воспитанников. За ними маленькая кладовая, туалет и выход в злосчастный туннель. Кто бы ни перенес сюда экстрасенса, от места взрыва он ушел совсем недалеко.

Прямо за дверью кубрика стоял один храмовник. Не иначе сторож, приставленный к землянину. Мимо по коридору шли еще четверо. Кумар затих, сдерживая дыхание. Выждал с полминуты, запоздало удивился тому факту, что вовсе не является пленником. Оружие, вещмешок, броня – всё при нем. Руки не связаны, и дверь, похоже, не заперта. Но почему все-таки рядом нет других бойцов? У Кумара возникло мерзкое, пугающее чувство, что из всего отряда уцелел только он. Один. Все остальные уже мертвы.

Он ощутил растерянность, плавно мутирующую в панику. В сущности, он не был солдатом в полном смысле этого слова. Остальные – да. Мазёвый, Клюв, Че, а паче всех сержант были настоящими боевиками. Действовали не раздумывая и убивали не сомневаясь и точно так же жертвовали собой, если того требовала ситуация. Долгие месяцы нескончаемой круглосуточной муштры перекроили их сознание и мировосприятие, сформировали новые рефлексы, поменяли взгляды на жизнь, смерть и десять основных заповедей людского морального кодекса. Они всегда знали, что им делать дальше и, что еще важнее, как это делать. Выучка и обостренные инстинкты неизменно подсказывали им выход из любой ситуации. Кумара учили совсем другим вещам. Кем он был на самом деле? Живым радаром, настроенным на психоматрицы противника? Вспомогательным инструментом? Пожалуй, так. И что он мог сделать теперь, когда остался совсем один? На ум пришли всего три варианта. Первый – забиться в темный угол и тихо скончаться, щедро одурманивая себя оставшимся гашишем и травой. Заманчиво, но глупо. Второй – малодушно сдаться оркам. Так же заманчиво и столь же глупо. Вариант с пленом почти наверняка означал смерть под пыткой. Третий – напасть на орков и геройски погибнуть, отстреливаясь из табельного пистолета от роты озверелых храмовников. Совсем не заманчиво и чертовски глупо. Других идей в голову не приходило.

Прокручивая в голове мрачные варианты собственного будущего, Кумар неосознанно выковырнул из брони несколько осколков. Долго гладил пальцами острые неровные грани. Ни одна из зазубренных железок не достигла тела. Броня выдержала взрывную волну и секущие удары осколков. Так же неосознанно Кумар выудил из кармана маленький мешочек из плотной золотистой ткани. Что-то вроде кисета. Механически развязал шнурок, стягивающий горловину, и высыпал на ладонь несколько темно-коричневых гранул, напоминающих растворимый кофе. Земляне называли эти комочки сечкой. Сильный орочий галлюциноген. У знающих людей он пользовался большой популярностью, поскольку не вызывал ни привыкания, ни ломки, ни депрессивных состояний. Чистая, качественная вещь растительного происхождения. Орки применяли его для усиления особых возможностей мозга точно так же, как люди – гашиш и сахарную смолу. Неудивительно, что у пирокинетика оказалась добрая горсть этого вещества.

Рассеянный взгляд блуждал по лежащим на ладони гранулам. Земля ощутимо вздрогнула. В соседней комнате со звонкими ударами посыпались на пол какие-то предметы. Сторож у двери глухо ругнулся. И вдруг экстрасенс понял, что никто из его отряда пока не умер. Все бойцы до сих пор живы. Дыхание перехватило, сердце гулко затрепыхалось в груди. Это было вроде вспышки предвидения. Озарение. Они, несомненно, живы! Кумар на миг покинул душную каморку и юркой тенью пронесся по сумрачным подземельям. Увидел каждого из бойцов. Живы! И дальнейшая их судьба всецело зависела от Кумара, от тех действий, которые он предпримет. Для начала нужно встать и выйти отсюда. Вернуться туда, где отряд столкнулся с пирокинетиком. Непременно вернуться! Кумар увидел самого себя на фоне черных, оплавленных стен. Часы на руке показывали 19:11:32. Это ключевой момент. От того, как экстрасенс поведет себя в эти мгновения, зависит будущее всего отряда. В 19:11:32 на месте столкновения с пирокинетиком случится нечто важное.

Краткие секунды озарения подошли к концу. Только дикий сердечный ритм напоминал о пережитых видениях. Да еще хорошее нервное возбуждение. Теперь Кумар знал, что ему нужно делать. Неопределенность сменилась верой в благополучный исход. Он взглянул на электронный циферблат – 18:03. В запасе больше часа реального времени. Гранулы начали таять в ладони. Экстрасенс бережно ссыпал их обратно в кисет. Все, кроме двух. Эти он отправил под язык. Сильный стимулятор особых возможностей мозга – то, что нужно. В ближайшие часы ему потребуются все ресурсы, какие только есть в подсознании. Он решительно сел на шконке и небрежно перекинул карабин за спину. Оружие ему понадобится в самую последнюю очередь. Время пуль и огня пока не пришло.

Только теперь он обратил внимание на то, что рукава его брони расстегнуты и загнуты до локтей. На венах обнаружились следы нескольких уколов. Похоже, орки накачали его какими-то лекарствами или химией, пока он был в отключке. Любопытно, зачем? Кумар раздраженно поправил и застегнул броню.

Наркотик уже действовал. Активные молекулы мягко соединялись с рецепторами нейронов, влияли на работу нервной системы, перекраивали структуру сознания, подавляя одни участки мозга и пробуждая другие. Мысли очистились, достигнув небывалой доселе ясности. Возникло ощущение, что можно постичь природу любого предмета и явления во Вселенной, понять любой из законов, упорядочивающих мироздание. Достаточно лишь взглянуть, коснуться руками, послушать нежный перезвон атомов, ласковую вибрацию фотонов света. Понимание неизбежно вело к слиянию. Обычное человеческое «Я», обособляемое и возвышаемое над миром в повседневной жизни, теперь стало одной из многих частей Вселенной. Малой песчинкой в целом океане песка. Я – это мир. Мир – это я. Чувство единства со всем прочим мирозданием принесло с собою ощущение всемогущества. Нельзя повлиять на материю, стоя в стороне. Совершить реальные изменения возможно, лишь будучи ее частью. Кумар мягко соскользнул со шконки и поднял с пола один из табуретов. Повертел его в руках, любуясь совершенством молекулярной решетки светло-серого пластика, который в действительности не был ни светло-серым, ни пластиком. Всего лишь еще одна песчинка, сама состоящая из вселенского песка. Забавно. Ведь на самом деле экстрасенс не двигался с места. Он только подумал о том, чтобы спрыгнуть со шконки и поднять табурет. И предмет сам собою поднялся в воздух, повернулся несколько раз, являя глазу совершенство собственного строения. И это не было галлюцинацией. Ясная, очищенная мысль обрела способность воздействовать на физические объекты.