Тайная страсть леди Эстер - Энни Берроуз

– Мама, разве Эстер не стала ослепительной невестой? – только и ответил он на язвительное замечание леди Огасты. Затем он взял Эстер под руку и с самым решительным видом повел сквозь толпу гостей, осыпавших их добрыми пожеланиями.

Он уговаривал себя не слишком доверять ее очевидному желанию поскорее уйти со свадебного праздника. Он не мог забыть, как она начала раздеваться, желая поскорее покончить с неприятной обязанностью в их первую брачную ночь.

Ему показалось, что у него остановилось сердце, когда он подсадил ее в карету. Поездка до Чаллинор-Хаус была совсем недолгой. Однако все казалось ему совершенно новым. Его уже вознаградили за то, что он обуздал свою страсть в их первую тайную брачную ночь. Она шла по проходу с высоко поднятой головой. Если бы его невеста не была девственницей, она бы чувствовала, что все происходящее фальшиво. Кроме того, он освободил ее от Снелгроува, и она испытывала огромное облегчение.

Эстер испуганно покосилась на мрачный профиль Джаспера. Он снова ушел в свою гранитную раковину, и она не знала, как до него достучаться. Она обрадовалась, когда карета в конце концов остановилась, улыбающийся лакей распахнул дверцу и она смогла выйти. Джаспер находился в очень странном настроении, знал ли он, чего хочет от нее?

Она зажмурилась при виде величественного фасада Чаллинор-Хаус. Слуги в ливреях, каждый из которых держал факел, выстроились на ступенях в два ряда. Каждый из них смотрел на нее с откровенным любопытством, и многие, когда она проходила, широко улыбались хозяину.

Что же происходит?

Что здесь за прислуга?

Она вошла в красиво обставленный холл осторожно-напряженная, жалея о том, что не успела побывать в этом доме до того, как стала его хозяйкой. Надо было поближе познакомиться с прислугой, которой она будет управлять; еще многие собрались у подножия лестницы. Все, однако, улыбались.

– Неужели вам больше нечем заняться, кроме как толпиться в холле? – неожиданно закричал Джаспер, и слуги разбежались, тихо посмеиваясь. Она вспомнила слова Эм, что его конюх относится к нему как к благодушному деспоту. Очевидно, то же самое касалось и других слуг.

Джаспер открыл дверь слева от холла и спросил:

– Не хочешь пропустить по рюмочке перед тем, как мы ляжем спать? – Вид у него сделался… тревожный.

Это стало последней соломинкой.

– Разве нельзя просто лечь спать? – взмолилась она.

– Ага! – Джаспер посмотрел на свои ноги. – Эстер. Я должен тебе сказать… Я не… – Он посмотрел на нее испытующе, как будто искал ее понимания. – Я никогда не стану тиранить тебя.

– Знаю, – ответила она, – но родить тебе детей – мой долг.

– Отлично!

Ее рука по-прежнему лежала в его руке; они стали медленно подниматься по лестнице.

– Я очень серьезно отношусь к своему долгу.

Что ж, последнее она уже знала. Долг – вот что толкнуло его к ней, а не к одной из ее более хорошеньких, покладистых кузин.

– Есть один долг, который мне особенно не терпится исполнить, – сказал он. – Долг мужа лелеять свою жену.

Они поднялись на первую площадку, и только там до нее дошел смысл его последних слов. Она остановилась и изумленно переспросила:

– Лелеять?

– Лелеять, – подтвердил он, ведя ее на второй этаж. – И потому я постарался как можно подробнее продумать убранство твоей комнаты. – Он провел ее по ковру и распахнул первую дверь справа. Открывшийся перед ней вид заставил Эстер ахнуть от изумления. Она, как зачарованная, вошла в комнату, которая напоминала освещенную лунным светом лесную поляну. Здесь не было ни одного обычного предмета мебели. Стены были расписаны вручную лесными сценами: деревья, цветущие кусты, окружавшие небольшую поляну. Луна отражалась в кристально чистом пруду.

– Как ты… – Она потрясенно разглядывала потолок, напоминавший звездное небо: мерцали сотни крошечных свечей, отражавшихся в кристаллах, подвешенных к пологу из черного бархата. Луна была просто фонарем, подвешенным за газовой ширмой.

Не в силах устоять, она опустилась на колени у пруда, погрузив пальцы в мелкую воду, потом в зеленые подушки, изображавшие траву.

– Увы, трава не настоящая. – От волнения у Джаспера сел голос. – Но бархат вполне ее напоминает. – Он закрыл за собой дверь. – Мне хотелось устроить здесь еще и водопад, но плотник долго рассуждал о необходимости укрепить балки, и предупредил, что шум от насоса, который нужен для циркуляции воды, уничтожит романтическую атмосферу, которую мне хотелось создать.

– Романтическую? – Эстер во все глаза смотрела на мужчину, который презирал любое проявление чувств. Он расхаживал по комнате, вертя в пальцах лист папоротника. – Это должно быть романтичным?

Он застыл на месте.

– А разве нет? – Он нахмурился. – Раньше я ничего подобного не делал, поэтому ни в чем не был уверен. Просто мне хотелось, чтобы спальня подходила тебе. Видишь, здесь нет окон! – Он жестом показал на раскрашенные стены. – Я хотел, чтобы ты чувствовала себя здесь в безопасности, в полнейшей безопасности со мной здесь сегодня.

Эстер встала на ноги.

– Кровати здесь тоже нет, – заметила она.

Он откашлялся и смял лист папоротника. Она смотрела, как он склонил голову набок.

– С нашей первой встречи я понял, что ты отличаешься от всех, кого я знал до тебя. Ты – творение природы. Когда ты приехала в Лондон и попыталась приспособиться ко всем ограничениям, наложенным на тебя моей матерью, ты напоминала мне плененную лесную нимфу. Эстер… – Он шагнул к ней. – Твое место не в светских салонах, где говорят бессмысленные банальности. Твое место в лесу, моя маленькая веснушчатая лань! – Он подошел еще ближе и провел пальцем по ее носику. – Вдали от всех остальных мужчин, способных напугать или обидеть тебя… – Он увлек ее на подушку, похожую на травянистую кочку, и усадил рядом с собой. – Все это… – он обвел комнату рукой, – вот что подходящее для тебя окружение.

«Кочка» оказалась невероятно мягкой.

– Она набита перьями? – спросила Эстер, усевшись.

Он кивнул:

– Ты слишком редкая птица, чтобы обитать в скучном, обыденном мире мужчин. – Он поднес ее руку к губам и начал целовать кончики пальцев. – Этот бедный смертный будет почитать тебя в твоем храме, если ты позволишь. – Он разжал ей пальцы и пылко поцеловал в ладонь.

– П-почитать? – Поцелуй как будто проник в самое ее лоно, и она таяла между бархатных подушек рядом с его могучим телом.

– «Отдаю на милость твою всего себя», – повторил он слова из клятвы. Затем, к ее удивлению, он опустился рядом с ней на колени и поднес к губам подол ее платья. – Я никогда не обижу тебя так, как угрожал Снелгроув. Я не хочу брать; я буду только давать. – Ее сердцебиение участилось, когда он снял с нее золотые атласные туфельки. – Не бойся меня. Я не заставлю тебя идти туда, куда ты не захочешь, – продолжал он, целуя по одному ее пальцы. Все тело Эстер стало превращаться в жидкое пламя. – Я буду ждать столько, сколько понадобится, прежде чем мы сможем окончательно скрепить наши брачные узы. – Он снял с ее головы бриллиантовую тиару, небрежно отбросил в сторону и зарылся пальцами в ее густых волосах. Эстер обвила его шею руками.