Репрессированные командиры на службе в РККА - Николай Семенович Черушев

о моем согласии работать в военно-троцкистской организации. Далее он заявил, что моя задача, как участника организации и руководителя отдела боевой подготовки в штабе округа, должна в первую очередь заключаться в том, чтобы беспрекословно выполнять все его и Грязнова вредительские установки в деле боевой подготовки» (л. д. 195).

Допрошенный в качестве обвиняемого Лисовский виновным себя признал и на допросе 28 февраля 1938 г. показал:

«В антисоветский военный заговор я был завербован осенью 1935 г. Уборевичем, бывшим командующим Белорусского военного округа. Моей вербовке в антисоветский военно-террористический заговор предшествовал ряд личных встреч с Уборевичем, которого я знаю еще с 1918 г. по совместной службе на Северном фронте.

Осенью 1935 г., будучи начальником штаба ПриВО, я с группой командиров округа участвовал в полевой поездке и военной игре в БВО в районе Бобруйск, Слуцк, которой руководил лично Уборевич…

После этого Уборевич мне прямо сказал, что в армии и стране существует крупная троцкистская организация, которая ставит своей целью свержение советской власти и реставрацию капитализма в стране. Продолжая разговор, Уборевич сказал мне, что во главе данной организации стоит почти все руководство (Красной Армии) в лице Тухачевского, Корка, Фельдмана…

В подтверждение своих слов Уборевич мне назвал, как участников организации… Сердича (комдив, командир 3-го кавалерийского корпуса. – Н.Ч.) и Шахназарова (комдив А.П. Мелик-Шахназаров, командир 16-го стрелкового корпуса. – Н.Ч.). После этого Уборевич прямо предложил мне вступить в эту организацию, заявив: «Идите смело, не пожалеете, все будет прекрасно и вы получите гораздо больше, чем имеете сейчас… Я дал Уборевичу свое согласие…» (л. д. 71–72)

Впоследствии от своих показаний Лисовский отказался.

Отказ Лисовского от своих показаний не заслуживает доверия, ибо указанные им в показаниях обстоятельства подтверждаются данными следствия.

Так, арестованный Мелик-Шахназаров, будучи допрошенным в качестве обвиняемого, показал, что в антисоветский военный заговор он действительно в 1935 г. был завербован Уборевичем. Свои показания Мелик-Шахназаров подтвердил на заседании Военной коллегии Верховного суда Союза ССР.

Участие Лисовского в антисоветском военном заговоре, кроме перечисленных выше заговорщиков, также подтверждается и показаниями осужденных участников заговора Егорова, Федько, Халепского и Тарасова.

На основании изложенного:

Лисовский Николай Васильевич, 1885 г. рождения, уроженец гор. Барановичи, русский, гражданин СССР, сын служителя религиозного культа-священника, ранее не судимый, бывший подполковник Генерального штаба царской армии, в РККА с 1918 г., состоял членом ВКП(б) с 1932 г., исключен в связи с арестом, до ареста – заместитель командующего войсками Забайкальского военного округа, – обвиняется в том, что являлся участником антисоветского военного заговора, т. е. в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58—1 «б» и 58–11 УК РСФСР.

В силу ст. 208 УПК РСФСР настоящее дело через Главную военную прокуратуру направить по подсудности.

Составлено в гор. Москве «» мая 1941 г.

Следователь 3 Управления НКО СССР

мл(адший) лейтенант гос. безопасности (Чеворыкин)

«Согласен»

Зам(еститель) нач(альника)

3 Управления НКО СССР

майор гос. безопасности (Осетров)

СПРАВКА

1. Лисовский Николай Васильевич арестован 22 февраля 1938 г., содержится в Лефортовской тюрьме.

2. Вещественных доказательств по делу нет.

Следователь 3 Управления НКО СССР

мл(адший) лейтенант гос. безопасности (Чеворыкин)» [7].

Военная коллегия Верховного суда СССР под председательством диввоенюриста А.М. Орлова 11 июля 1941 г. в закрытом судебном заседании рассмотрела дело по обвинению Н.В. Лисовского, признала его виновным и приговорила к лишению свободы в ИТЛ сроком на десять лет и поражению в правах на пять лет, лишению воинского звания «комкор» и конфискации лично ему принадлежащего имущества. Срок наказания исчислялся со дня ареста, т. е. с 22 февраля 1938 г.

Наказание Н.В. Лисовский отбывал в Устьвымлаге (поселок Вожаель Коми АССР). Прибытие его в лагерь по времени (июль 1941 г.) совпало с начальным, самым тяжелым периодом войны СССР с фашистской Германией. Николай Васильевич неоднократно через лагерное начальство обращался в Москву с просьбой отправить его в действующую армию или другим способом использовать его знания и опыт в подготовке войск. Но все его попытки вырваться из-за колючей проволоки оказались безуспешными.

В своем обращении к секретарю Президиума Верховного Совета СССР А.Ф. Горкину Н.В. Лисовский сообщает: «Я просил суд отправить меня на фронт, но в этом мне было отказано.

По прибытии в лагерь, еще на пересыльном пункте Устьвымлага НКВД 27 июля 1941 г. я подал заявление в Президиум Верховного Совета Союза с просьбой об отправке на фронт. Не получая на него ответа, я месяца через три вторично подал заявление через начальника культурно-воспитательной работы гражданина Смирнова с такой же просьбой отправить меня на фронт. Всю жизнь я был военным, преданным своей Родине и свое неучастие в войне переживал крайне тяжело. Не получая ответа на свои заявления, я считал, что меня почему-то не считают достойным быть в рядах защитников родины. В январе 1944 г. я снова подал заявление в Президиум Верховного совета с ходатайством о пересмотре моего дела. были затребованы на меня характеристики и автобиография. Прошло более года, в течение которого я еще несколько раз подавал заявления, и, наконец, в 1945 г. было получено извещение, что моя просьба оставлена без удовлетворения.

…В лагерях работал и работаю честно, несколько раз премирован, два раза представлен на досрочное освобождение. В своих заявлениях я просил опросить хорошо знающих мою деятельность в Красной Армии маршалов Василевского, Конева, Рокоссовского, маршала авиации Астахова, генералов Голикова, Цветаева В.Д., Ковалева М.П., Хозина М.С., Запорожченко М.И., Дзенита Я.П., Чанышева Я.Д., Гагена Н.А. и др. Я уверен, что они не откажут в даче справедливой обо мне оценки.

Я обращаюсь к Вам с просьбой помочь мне в пересмотре моего дела. Я уверен, что моя невиновность все же будет установлена, иначе в Советском Союзе ее не может быть, и я вернусь в семью честных людей.

Хотя мне 59 лет, но я еще могу быть полезен. Я много лет работал на Дальнем Востоке и могу быть там полезен нашей Родине.

Прошу извинения за беспокойство.

Уважающий Вас Н. Лисовский.

16. V.45 Коми АССР, Железнодорожный район

пос. Вожаель, почт. ящик № 243/1» [8].

Обратимся вновь к воспоминаниям Льва Разгона.

«Николая Васильевича Лисовского я знал близко много лет. Он был нормировщиком, моим помощником на Первом лагпункте. Я проводил с ним долгие часы в конторке, где работали, и в бараке, где вместе жили. Николай Васильевич был человеком из другого теста, нежели Богомягков. Подозреваю, что Лисовский в глубине души считал Богомягкова в военном деле дилетантом и любителем. Ибо сам он ни о чем, кроме как о военном деле и войне, не мог думать и даже разговаривать. Был самым старым среди нас, мне он казался просто стариком. Наверное, он и был им. И то сказать: Николай Васильевич Лисовский задолго до войны 1914 г. окончил