Ангелы смерти. Женщины-снайперы. 1941-1945 - Алла Бегунова

Однако в упорных схватках с фашистами бойцы и командиры 54-й отдельной стрелковой бригады получили необходимый военный опыт. В ее рядах вместе с русскими служило немало выходцев из Казахстана. В этом смысле Алии повезло: она встретила людей, говоривших с ней на родном языке. Ефрейтор Молдагулова, владевшая русским безукоризненно, часто помогала им: переводила на казахский заметки из фронтовой газеты и параграфы Боевого Устава пехоты, читала стихи своего любимого поэта Джамбула, писала за них письма домой.

На первых порах девушкам дали наставника: лучшего снайпера четвертого батальона уральского казака и охотника Бандурова. Он по-отечески опекал их: провел по боевым позициям, указал лучшие точки для меткой стрельбы, сопровождал в первый день выхода на «охоту».

«Вспоминается наша первая охота, — писала подруга Алии Надежда Матвеева. — Мы начали охотиться из блиндажа. Провели там весь день, но немцы не показывались. Под вечер открыла счет только Шура Ужегова. Лия (так девушки между собой называли Молдагулову) очень расстроилась, что не увидела ни одного фрица, и завидовала подруге. Но на следующий день она тоже открыла боевой счет, и надо было видеть, как она ликовала!»

В мемуарах некоторых снайперов Великой Отечественной войны есть рассказы о том, что для маскировки и устройства засады они использовали подбитые танки, как немецкие, так и советские, оставленные на нейтральной полосе. Бронетехника представляла собой надежное укрытие, особенно если прорыть под ней окоп или траншею, заминировать прилегающее к танку пространство. Металл толщиной в 40–80 мм, используемый для корпуса и орудийной башни, отлично защищал от залпов небольших минометов, которые имелись при каждом взводе немецкой пехоты.

Такой вражеский сгоревший танк с размотавшейся гусеницей как раз и находился метрах в ста от передовой линии четвертого батальона 54-й стрелковой бригады. На исходе ночи Алия забралась в него, винтовку выставила в открытый люк механика-водителя и стала наблюдать за гитлеровцами. Их окопы находились не очень далеко. В оптический прицел она четко различала все огневые точки, ходы сообщения, крыши блиндажей. При восходящем солнце блеснули и стекла стереотрубы, замаскированной под куст орешника. Но Молдагулова не спешила и первые два метких выстрела сделала по солдатам, вышедшим из блиндажа. Приборы наблюдения — тоже важная цель, и третий удачный выстрел был по окуляру стереотрубы. Фрицы наконец-то засекли снайпера и по своему обыкновению начали забрасывать его минами. По броне застучали осколки, одна из мин ударила прямо в бок башни. Но смелая девушка через нижний люк уже выбралась из машины и по-пластунски ползла от нее по неглубокой траншее, заранее вырытой саперной лопаткой.

Наставник сверхметких стрелков Бандуров встретил ефрейтора сурово:

— Ты зачем в третий раз стреляла?

— Товарищ сержант, оптику врага, если она обнаружена, оставлять в целости нельзя, — ответила ему Алия.

— Кто тебя этому научил?

— В нашей снайперской школе так говорили.

— Ну, смотри. В другой раз из-за какой-то стекляшки тебе башку прострелят. И кто будет виноват?

Бандуров никаких курсов не кончал, был самоучкой, но — с отличным глазомером. По его охотничьим правилам, удачный выстрел должен обязательно привести к появлению добычи, то есть тела врага. Уральский казак свято верил в свою правоту. Ведь разбитые стекла в личную книжку снайпера не запишешь, подсчитывают только уничтоженных фрицев. Ради этого можно идти на риск, все остальное несущественно.

Девушки уважали сержанта за боевой опыт, хотя между собой часто судачили о том, что Бандурову теоретических знаний все-таки не хватает. Разнообразные обязанности снайпера при наступлении и в обороне он сводил к простому противостоянию между своей и вражеской пехотой: тот, кто убил больше, тот и молодец. Однако сверхметкий стрелок, заняв удобную и скрытую позицию, ведет наблюдение за всем полем предполагаемого боя, за передним краем противника и за его ближайшим тылом, за передвижениями войск, а также — за их боевыми средствами. Уничтоженная стереотруба, из которой немцы следили за нашими окопами, — именно такое средство.

Впрочем, рассуждения наставника насчет буйной головы, не осознающей последствий своих действий, вскоре получили подтверждение. Признав ефрейтора Молдагулову после трех выстрелов из танка умелым бойцом, командование 54-й бригады поручило ей ответственное дело: найти и нейтрализовать гитлеровского снайпера, засевшего где-то на правом фланге советских позиций. Немец прятался в лесных зарослях и стрелял только наверняка. На второй день наблюдения Алия заметила какое-то движение среди березняка. Как будто тень там мелькнула. Она захотела разглядеть эту тень получше и выглянула из своей засады. В ту же минуту раздался выстрел. К счастью, пуля лишь скользнула по каске на голове девушки, оставив глубокую вмятину. На вспышку огня Молдагулова успела ответить выстрелом. Фашист упал в траву. Оказывается, он соорудил себе капитальное убежище между обломанных стволов деревьев.

«У Лии была горячая казахская кровь, — писала в воспоминаниях Надежда Матвеева. — И эта благородная кровь часто бывала причиною того, что у нее не хватало терпения… Однажды мы держали оборону у реки Ловать. Мы были на одном ее берегу, немцы — на другом. Расстояние едва достигало ста пятидесяти метров. Наблюдать приходилось долго. Это всем нам надоедало. Так вот, выглянет Лия через бруствер и кричит: “Немец, покажись!” — да еще и присвистывает. Мы говорили ей, что она погибнет здесь глупой смертью. Но она только смеялась в ответ. Храбрости и находчивости ей было не занимать…»

Согласно рапорту командира четвертого батальона капитана Ф.И. Моисеева, ефрейтор Молдагулова за период с октября по декабрь 1943 года уничтожила 32 гитлеровских солдата и офицера, в том числе нескольких снайперов. Она научилась выслеживать их; кроме того, стреляла очень метко. Имелись на ее счету и необычные стычки с врагом. Например, в ноябре три подруги — Алия, Надежда Матвеева и Зинаида Попова — возвращались в расположение своей части через нейтральную полосу. Их заметили немцы. Пятеро солдат решили устроить девушкам ловушку, однако плохо замаскировались. Советские снайперы их увидели. Раздалось три выстрела, все пули попали в цель. Двух фрицев, оставшихся в живых, Молдагулова, Матвеева и Попова под конвоем привели на командный пункт своего батальона.

«Сейчас мы находимся на переднем крае, — сообщала 13 декабря 1943 года Алия своей родственнице, тете по отцу Сапуре. — Письмо пишу в глубоком окопе. С немцами встречаемся лицом к лицу. У меня на голове каска, в руках винтовка, за поясом гранаты… Я думала, буду трусихой, а сейчас не замечаю за собой этого. Пули летят рядом, рвутся гранаты, снаряды. Эх, если бы вы могли меня здесь увидеть, наверное, только тогда бы смогли поверить, что я — такая… А сегодня утром наш командир вызвал меня из строя и торжественно объявил: “Снайпер Молдагулова за три дня уничтожила четырнадцать фашистов. За этот подвиг от имени командования объявляю ей благодарность…”»

В конце октября 1943 года Северо-Западный фронт расформировали, создав два новых: 1-й Прибалтийский и 2-й Прибалтийский. Стрелковая бригада, где служила Алия, попала в состав 2-го Прибалтийского фронта, в 22-ю армию, которой командовал генерал-лейтенант В.А. Юшкевич. Советское командование начало готовить стратегическую наступательную Ленинградско-Новгородскую операцию с целью окружить и уничтожить группу немецких армий «Север», полностью снять блокаду с Ленинграда. Гитлеровцы в течение двух с половиной лет создавали здесь глубоко эшелонированную четырехкилометровую полосу обороны с пулеметными и артиллерийскими ДОТами и ДЗОТами, минными полями, рядами колючей проволоки, рядами траншей полного профиля. В то же время сплошной линии фронта у фашистов не существовало. Они опирались на отдельные хорошо оборудованные оборонительные пункты. Только на передовой линии у них имелось 206 огневых точек.